Семь пятниц для Сони (СИ) - Осадчая Виктория

Мы заняли места у импровизированного подиума, чтобы «лучше выделит это убожество» — цитирую слова сестры. И как всегда не во время в сумочке завибрировал мобильный. Вот только вспомнила же!

Вопрос стал ребром: отвечать-не отвечать. Прям гамлетовская сцена. Я же вроде как обижена, и он меня игнорил все это время. Только я уже знала, что он не отстанет. Если этот человек втемяшил себе что-нибудь в голову, то точно не откажется просто так. Поэтому выход был только один. Мне нужно поскорее от него отделаться.

— Слушаю, Михаил Ильич, — тон постаралась сделать как можно более безразличным.

— Сонь, мы можем встретиться? — без приветствия поинтересовался он.

— Не сегодня. Я занята.

— Я только въезжаю в город. Сонь я все могу объяснить. Пожалуйста, — попросил он.

На сцене появилась высокая худенькая девушка, одетая во что-то очень экстравагантное, которой аплодировал весь зал.

— Уважаемы гости, я очень благодарна, что вы все сегодня здесь, на празднике, который будет моим восхождением, — совсем не скромно для такой неказистый внешности.

— Я же от тебя не отделаюсь, если откажусь? — уточнила я.

— Ну, да, — кажется, голос Ряземского немного повеселел. Хотелось бы верить, что причиной тому была именно я. После того, как я назвала адрес, Михаил отрапортовал, — через минут сорок буду на месте.

Разговор предстоит сложный. И если быть до конца откровенной, я должна была его послать на все четыре стороны. Но шанс есть у каждого. И если его объяснения меня устроят, то он его получит.

Пока не начался показ, нашла туалет, чтобы охладить под раковиной пылающие щеки. Вот так оно все бывает запутанно. Лучше бы сидела в детском саду и не пыталась взрослеть.

На подиуме появилась первая модель, являя миру произведение современной моды, которое в повседневной жизни точно не оденешь. И полетела вереница нарядов. Одни из них были неплохими, другие ….ну, просто я мало что понимаю в большой моде. Парочка платьев мне даже понравилась. Если бы не Саша, сидящая рядом, автора бы я точно похвалила.

Неожиданно со стороны служебных помещений потянуло дымом. Грёбаная проницательность. Можно было бы это принять за эффект, который должен сопровождать показ, если бы дым не начинал заполнять так быстро помещение и резать глаза.

По толпе, что присутствовала в зале, пробежали испуганные возгласы. И все начали покидать свои насиженные места, кидаясь к выходу. Чёрт! Из двери, за которой начался пожар, выскочил какой то паренёк, а за ним языки пламени, пожиравшие дерево, перекидывались на обшивку, а она в свою очередь плавилась, а не горела. Всего за пару минут, когда мы пытались протиснуться сквозь паникующую толпу, которая кинулась через узкий выход по высокой лестнице, огонь перебрался на потолок, который мог в любой момент рухнуть. Пожарная сигнализация не успела сработать, так как бессовестно все провода были съедены огнём.

Вы наблюдали когда-нибудь за обезумевшей толпой? Это страшное зрелище, когда люди становятся хуже животных. На моих глазах девочку модель, которая уже добралась до выхода, столкнул с лестницы мужик всё в том же дорогом костюме. Она как тряпичная кукла упала с двухметровой высоты на пол, попав под ноги других безумцев.

Сашка держала мою руку, с ужасом наблюдая за происходящим. Глаза слезились легкие задыхались. Я кинулась к девочке, которая сейчас находилась без сознания. Через две-три минуты она просто-напросто сгорит заживо. Я не могла себе этого позволить.

Как назло, окон, естественно, не было здесь. Туалет… По-моему, Там было что-то подобное. Моделька в моих руках застонала и открыла глаза.

— Идём! — потащила я Сашку и новую находку, которая начала истошно кашлять, еле передвигая ногами. Дверь в туалете закрывалась плотно. Дыма тут всё ещё не было и гореть здесь было почти ничему. Все стены и пол были отделанная кафелем, единственное, что кабинки были сделаны из пластика, и потолок затянут пленкой. А через несколько минут мы тут, конечно, можем изжарится, но есть шанс спастись через узкое окно под потолком.

До него было тяжело добраться, но на помощь пришла раковина, которая была установлена прямо у стены. Я забралась на неё, открыла форточку, пуская в помещение свежий воздух. Чёрт! Трижды чёрт! На окнах решетки с обратной стороны. На хрена, спрашивается? Ее я не выбью точно.

— Открывайте кран, обливайтесь. Если огонь дойдёт до двери, здесь точно будет жарко скомандовала я. Девчонки послушно начали мочить волосы, пока я пыталась словить связь. Внизу она и так была плохая, а тут ещё хуже. Окна выходили, видимо, на задний двор заведения, поэтому помощи ждать было неоткуда.

— И ткань мочите. Желательно придумайте что-то типа повязки продолжала я командовать — девочки смотрели на меня с такой надеждой — Тебя как зовут? — уточнила я у незнакомки.

— Надя, — представилась она.

— Ты как, Надюш? — по девчонке было видно, что ей больно. Голова разбита, а на лице и руках появлялись синяки. Но держалась она молодцом.

— Не сдамся, — улыбнулась на слабо.

— Это хорошо!

Так… Теперь думаем дальше. Кажется, Ряземский собирался к нам. Больше никто из знакомых не успеет. И судя по всему через минут десять он должен подъехать. А мы должны за это время попытаться не умереть.

— Саш, дай телефон, — попросила я. Сестра сует мне новенький iPhone, который купила себе совсем недавно. Чтобы не потерять с ним связь, набираю сообщение: «Миша, мы с другой стороны здания. На окнах решётки. Здесь пожар. Помоги. Соня».

Швыряю его подальше на асфальт.

— Блин — возмущается Саша.

— Если ты умрёшь, он тебе не понадобится.

Свой держу у решетки, чтобы если поймаю связь, попытаться позвонить.

В помещение начинает пробираться дым. Становится жарче, это единственное окно, не спасает. Видимо, огонь добрался до двери.

— Надо дверь облить — задумываюсь, пытаясь понять, как это сделать.

— Туалетные урна — выдает девочка, погружаясь потихоньку в себя.

А это и правда идея. Бумагу на пол в кабинках, набираем воды в кран. Дверь от воды начинает шипеть, подавая новую порцию едкого дыма. Ещё раз. Это по крайней мере спасает на некоторое время.

Сидим на полу все втроём, дожидаясь помощь. Где-то вдалеке слышны сирены скорой и пожарных. Должно было дойти сообщение. Должно!

Снаружи слышится какой-то грохот, который врывается в вой сирен и голоса. Визг тормозов. Снова начинает гореть, вернее уже тлеть дверь. Через решётки появляется лицо Миши. Господи, я ещё никогда не было ему так рада.

— Живы?

— Пока да!

— Я сейчас, — он исчезает, возвращается уже с тросом, который перекидывает через прутья. — Отойдите немного, — предупреждает.

Снова слышится скрежет колес, и решётка под напором вылетает, как пробка из бутылки.

— Поднимайтесь, — говорю своим спутницам. С трудом, преодолевая боль, девочка-Надя встает, опираясь на нас с Сашей. И небольшое помещение полностью наполняется темным дымом. Голова кружится и я понимаю, что начинаю отключаться.

— Дыши, — доносится до моего сознания Сашкин голос. Хватаю ртом воздух, который заполняет лёгкие и с облегчением понимаю, что нахожусь на улице. Я лежу на асфальте, надомной заплаканное лицо Саши. Оно измазано косметикой и сажей.

— Где Надя, — интересуюсь.

— Миша отнёс ее к скорым. Тебе тоже надо, — но я отрицательно качаю головой. — Ты меня напугала, — снова заливается слезами.

— Дура! Хватит плакать, — я попыталась поднять голову, но она гудит. Во рту все ещё чувствуется привкус гари. И всё же я счастлива, что мы не остались там.

Из окна, где мы только что были, валил горячий дым, смешиваясь с ярким пламенем. Всё же там было чему гореть.

-Холодно — поежилась я. Ну, да, мы мокрые на асфальте, на календаре осень, уже ночь и температура явно не самая высокая. Сестра попыталась меня согреть своих объятиях, хотя саму всю колотило. То ли от холода, то ли от стресса.

-Я родителям позвонила, сказала что мы сразу выбрались. И не смей меня выдавать. Я удивляюсь, как твой Миша не раздавил мой телефон.