Я тебе запрещаю (СИ) - Пиратова Лана

— Я оставлю тебя одну.

Я тереблю в руках конверт и долго не решаюсь открыть его. Ведь я так долго ждала этого момента. Почему тогда оттягиваю его еще больше? Я боюсь. Правда всегда страшнее неведения.

Разрываю конверт. Два напечатанных листа. Разворачиваю и сразу же впиваюсь взглядом в слова.

Прочитываю быстро. Немного отхожу и читаю еще раз. Но уже медленно, возвращаясь к некоторым местам. Обдумывая.

Это письмо моего отца. Михаила. В первых строках он просит прощения. У меня и у мамы. Раскаивается. Пытается объяснить свои поступки. Сожалеет, что так и не увидел меня.

Перечитав эту часть, я еще долго сижу, уставившись в стену. Почему все так? Почему, если он так сожалеет, как пишет, не нашел меня раньше? Не приехал и не спас маму?

Воспоминания о маме вызывают у меня слезы. Стираю их кулаком и возвращаюсь к письму.

Вторая часть не менее интересна. Так-так. Внезапно появившийся отец передает меня под опеку Рустама Каримовича. До достижения мною двадцати одного года. И с чего вдруг именно этот возраст? Но теперь уже не узнаешь.

Дальше речь о каком-то наследстве. Но я не очень понимаю.

Когда я собираюсь в третий раз перечитать письмо, заходит Рустам. Садится за стол.

— Прочитала?

Киваю.

— Вопросы?

Да, у меня один сплошной вопрос в голове.

— Там про какое-то наследство…

— Молодец, — ухмыляется Рустам. — Выцепила главное. Твой отец был акционером одной из крупнейшей компании в стране и завещал свои акции своим детям: тебе и сыну.

— У меня есть брат? — радостно вскрикиваю я.

Рустам удивленно смотрит на меня.

— Есть. Но я бы на твоем месте так не радовался.

— Почему?

— Это все потом. Неважно. Значит так, Анастасия…

— Ты меня теперь так называть будешь? — я опять перебиваю его, наслаждаясь реакцией, и добавляю, усмехаясь: — А мне тебя как называть? Дядя Рустам?

Глава 22. Рустам

Маленькая сучка. Отшлепать бы тебя как следует за твой поганный язык.

Так все, Рустам, успокойся.

Пристально рассматриваю Настю. За окном уже стемнело и лишь свет уличного фонаря проникает в кабинет. Она сидит в кресле напротив, закинув нога на ногу.

Слишком мало прошло времени. Я еще помню, как раздвигал эти коленки и как заламывал эти худенькие ручки. И рот этот на своем члене отлично помню.

Совсем ненужное возбуждение накатывает волной. Прогоняю прочь. Я не могу повторить все это еще раз. Теперь не могу. Я дал слово. Но, сука, как же хочется схватить ее за волосы и заставить шептать ее это «дядя Рустам».

Смотрю в наглые глаза. Она же, наверняка, сейчас думает, что задевает меня. Мстит по-своему. Глупая девочка. Тебе меня не спровоцировать. Ты для меня — всего лишь дочь друга, которую я пока буду опекать. И все.

Выдать ее замуж, может, побыстрее? Сбагрить с рук. Чтобы отпустило. Самое сладкое все равно досталось мне. Муженек будет довольствоваться объедками. Усмехаюсь этой своей мысли.

Так, все. Вернемся к делу.

— Меня ты будешь называть Рустам Каримович. И обращаться на «Вы». Это понятно?

Фыркает, вздернув нос.

— Анастасия, — стараюсь говорить спокойно, — давай договоримся. Я исполняю волю твоего отца. Ты меня будешь слушаться. И тогда мы расстанемся на хорошей ноте, когда тебе исполнится двадцать один год. Ну, или когда ты выйдешь замуж.

— А если не буду слушаться? — спрашивает, пристально глядя мне в глаза.

— А не будешь слушаться, в моих руках сделать так, что ты вернешься в клининговую компанию и просто забудешь об этом письме, о наследстве и всем остальном, — говорю уже жестче. Она начинает меня выводить.

— Ну, этого я не боюсь, — продолжает дерзить она. — Я думала…

— Я за тебя буду думать в ближайшие пару лет, — резко обрываю ее.

Настя закусывает губу. Похоже, понимает, наконец, что выходит за все рамки.

— Расскажи мне об отце, — просит внезапно.

Внимательно вглядываюсь в ее глаза. Она обратилась ко мне на «ты». Ну, хорошо. Наверное, еще трудно перестроиться.

Нам так много надо еще обсудить. Но сейчас я понимаю ее желание узнать об отце.

Я рассказываю ей о Михаиле. О том, как мы познакомились, как многого добились. И о том, как он желал ее найти.

— Почему он выбрал тебя? — спрашивает она.

— Анастасия, не «тебя», а «Вас». Я кажется уже говорил.

Усмехается.

— Интересно, что бы сказал мой отец, узнав о подробностях нашего знакомства, — говорит, глядя в пол.

— Хорошо, — говорю зло, — раз ты сама начала. Чем ты занимаешься, Анастасия? Расскажи о себе немного, чтобы у меня было представление о тебе. Хоть немного. Я так понимаю, бизнес по продаже девственности загнулся? Или ты делаешь это на регулярной основе?

— Что? — тут же вспыхивает. — Да ты! Да Вы! Я никогда не пошла бы на это! И знаете что? Вы мне противны! Я ненавижу таких как Вы! Вы сломали мне жизнь!

Боже! Какие слова! Сколько эмоций!

— Ты сама пришла к мне, — спокойно парирую. — Сама продала себя. Работать не пробовала? И куда спустила деньги за свою целку? В казино проиграла?

— Не твое дело! — складывает руки на груди и отворачивается.

Встаю из-за стола и иду к ней. Хватаю за предплечье, заставляя встать.

Она тут же стреляет в меня ненавидящим все во мне взглядом.

— Ошибаешься, девочка, — цежу я сквозь зубы, — теперь все, что касается тебя, — мое дело. И тебе лучше не злить меня. Ты еще не знаешь, каким может быть Рустам Каримович. Ты — в моей власти. Я обещал твоему отцу — и я выполню обещание. Даже если мне придется для этого сломать тебя.

В глазах ее вижу теперь страх.

— Отпустите, больно.

— Как нужно просить? Как я сказал обращаться ко мне?

— Отпустите, пожалуйста, Рустам Каримович, — пищит тоненьким голоском.

— Молодец, — отпускаю ее руку и она, нахмурившись, потирает место захвата.

— Сядь, — показываю на кресло и возвращаюсь к столу.

— Значит так, Анастасия, — говорю уже спокойнее, — пока поживешь тут. Комнату тебе приготовили. Я уже дал задание найти тебе квартиру. Да, жить ты будешь отдельно. Но следить за тобой я буду. Тебе надо учиться.

— Я уже учусь, — бурчит себе под нос.

— Где? — изумленно спрашиваю.

Она называет университет.

— Хм, — удивляюсь я, — как смогла?

— Какой же ты… Вы недогадливый! — опять язвит она.

Нет, ее не исправить, похоже. Мне придется сильно постараться.

Но я кажется начинаю понимать, о чем она. Продала себя ради денег на обучение. Не могу сказать, что Михаил ей бы гордился за это. Но.

— Ладно, — устало произношу я. Эта девка отнимает у меня слишком много сил. — На сегодня хватит. Иди в свою временную комнату.

Послушно встает и направляется к двери. Я смотрю в стол, чтобы не смотреть на ее зад. Который, сука, я чуть не трахнул тогда.

— Завтрак в семь, — добавляю я, когда она уже открывает дверь. — Поняла?

— Да, — почти шепчет она.

На следующее утро я спускаюсь на кухню уверенный, что Настя еще спит. Наверняка, с пунктуальностью у нее тоже проблемы.

Но каково же мое удивление, когда, зайдя на кухню, я обнаруживаю ее, стоящую спиной ко мне у окна. И это, сука, край. На ней короткий топ и низкие шорты, прекрасно открывающие худые плечи, живот и стройные ноги. Утренний стояк и так еще не прошел, а тут такое.

— Доброе утро, — произношу, откашлявшись.

— Ой, — восклицает она так, как будто я напугал ее.

Оборачивается. В руках баночка из-под йогурта.

— А я тут решила до завтрака йогурт съесть. Можно? — спрашивает, облизывая ложку, высунув свой язычок.

Чувствую еще большее напряжение. Надо поторопить с поиском квартиры.

Молча киваю и иду к холодильнику за минералкой.

— Клубничный, — добавляет она и я так и представляю ухмылку на ее лице. — Как девочки любят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хватаюсь за ручку холодильника, сжимаю ее до белых костяшек на кулаке. Сука!