В плену Обмана (СИ) - Шагаева Наталья

— Мило, — произносит Анита, но так и не сдвигается с места, осматривая квартиру. Разуваюсь, отношу пакеты в зону кухни, скидываю кардиган, подаренный моей принцессой, и подхожу к ней. Забираю сумку и помогаю снять пальто. Думаю, она не будет против, если я уложу ее в кровать прямо сейчас, но иногда предвкушение и легкая игра в прелюдию гораздо слаще самого процесса.

— Давай сведём друг друга с ума, — шепчу ей, кладу ладони на её талию, спускаюсь вниз, скользя руками по телу. Анита замирает, кусая губы, а меня с ума сводит ее реакция на мои прикосновения — она тает в моих руках. Медленно расстегиваю молнию на ее сапожках и снимаю, не упуская возможность погладить красивые ножки в черном капроне. Поднимаюсь, беру ее за руки, сплетая наши пальцы, и веду в зону кухни.

— Голодная? — спрашиваю, начиная разбирать пакет. — Я очень, — ох не этот голод я имею в виду, но продолжаю играть. — Какую музыку предпочитаешь?

— Что-то спокойное, расслабляющее, — Анита проводит пальчиком по гранитной столешнице, продолжая детально рассматривать обстановку. Девочка привыкла к шику…

— Что, совсем не нравится? Не комфортно?

— Нет, мне очень нравится, здесь так уютно. Я люблю квартиры-студии, и здесь мило для мужского жилья.

Киваю, улыбаясь, не желая рассказывать, что квартиру обставляла Диана. Она дизайнер и прекрасно справилась с задачей вплоть до мелочей, предусмотрела все, что нужно для жизни: большая кровать с мягкой спинкой, много подушек, потому что я люблю поваляться, мягкий пушистый ковер, небольшой встроенный шкаф, угловой диван, плазма на стене, жалюзи и стойка с высокими стульями, отделяющая кухню, и плотные шторы.

Мы раскладываем еду по тарелкам, моя принцесса красиво сервирует стойку, я открываю вино, разливаю по бокалам, и мы просто ужинаем, разговаривая. Точнее, я заваливаю Аниту кучей вопросов о ее работе и узнаю много интересного. Моя девочка талантливая творческая личность, она горит своей работой, живёт ей — и это прекрасно. А ещё у зайки есть брат Цербер, который ее стережет, по ее рассказам, мне стоит его бояться. Не такой уж он и страшный, если я сумел увести из-под его опеки принцессу.

Я подливаю ей вина. У меня не стоит цели ее напоить, но немного захмелевшая девушка более раскрепощена, а я хочу ночь без тормозов. Нашу первую длинную ночь. Меня уже немного потрясывает от того, что, пока Анита что-то щебечет о своей племяннице, я представляю ее обнаженную на моей кровати, на диване, в душе и утром вот на этом столе с разведенными ногами, а я завтракаю ей. Это дико, пошло и даже в какой-то мере отвратительно — Анита рассказывает про своих родственников, а меня трясет от собственных фантазий, челюсть сводит от желания ее попробовать, узнать вкус ее наслаждения.

Беру пульт от центра, включаю сборник чувственной музыки для секса. Это что-то плавное, но с эмоциональными всплесками. Такая музыка задает темп в сексе, как в танце.

— Потанцуем? — предлагаю я, когда девочка допивает вино.

Забираю у нее бокал — хватит с нее спиртного. Глазки уже блестят, Анита расслаблена и откровенна. Не дожидаясь ответа, поднимаюсь со стула, приглушаю свет, оставляя только светильники в зоне кухни и свет от стереосистемы. Снимаю с себя футболку, потому что хочу, чтобы ее пальчики коснулись моей кожи. Хочу интимный чувственный танец. Отшвыривая футболку, пользуюсь ее замешательством, хватаю за руку, резко поднимаю мою податливую принцессу на ноги и веду в центр комнаты на пушистый ковер. Ее теплые ладони ложатся на мои плечи, я притягиваю ее теснее и начинаю движение… Да-а-а-а, это случится сегодня, сейчас…

Зажмуриваю глаза и напрягаюсь от того, что все волшебство рушится, когда раздается звонок в дверь. Пытаюсь игнорировать, увлекая мою девочку танцем, но она постоянно отвлекается на дверь и закусывает губы, слегка сжимая мои плечи. В дверь продолжают настойчиво звонить, а я готов убить того, кто посмел нам помешать!

— Твою мать! — буквально рычу сквозь зубы и с неохотой отпускаю Аниту. — Прости, сладкая, — убавляю музыку, иду к двери, краем глаза замечая, что Анита садится на свое место и отрывает виноградины от кисти, посматривая на меня и немного стесняясь.

Заглядываю в глазок, и хочется взвыть как собаке! За дверью стоит моя мать со своей подругой алкоголичкой. Обе навеселе. Она сегодня выпрашивала денег на их гулянку, я отказал, и вот, подпив, она решила явиться лично. Сжимаю голову, потому что не могу не открыть матери, и впустить тоже не могу. Не хочу, чтобы Анита видела эту неприглядную сторону моей жизни. Не хочу их знакомить, по крайней мере, не сейчас, когда моя мать пьяна и неадекватна.

Накидываю толстовку на голое тело, чтобы выйти в подъезд, но мать кричит, начиная спектакль.

— Сынок, открой, я знаю, что ты дома!

Открываю, впуская пьяных женщин в квартиру, чтобы не поднимали шум. Перевожу взгляд на Аниту, и вижу на ее лице недоумение. Да, малышка, так выглядит моя жизнь. Не так красиво, как ты привыкла.

— Ты уже не хочешь открывать собственной матери! Где я тебя упустила?! — мать пытается разуться, немного пошатываясь и держась за подругу.

Ставлю руку на стену, не пропуская их дальше. От нее разит спиртным и сигаретами — это что-то новенькое, раньше она не курила.

— Зачем пришла? — говорю сквозь зубы, пытаясь не сорваться и не показать Аните свою плохую сторону.

— Я что, не могу навестить сына?! — возмущается она заплетающимся языком. — Нам нужно… — моя мать, наконец, фокусирует взгляд и замечает Аниту. — Ооо, у тебя девушка! Познакомь нас, — мать отталкивает меня и идёт к Аните, так и не разувшись, грязными ботинками по моему белому ковру, оставляя следы грязи на ворсе и в моей душе.

И я все больше и больше ее ненавижу. Я бы очень хотел познакомить свою мать с понравившейся девушкой. Но познакомить именно маму, а ни это пьяное деградирующее животное. Хочется кричать и трясти ее за то, что уничтожает не только себя, но и меня! Но она вряд ли что-то поймет.

Анита

Я не понимаю, что происходит, ясно только одно: эта женщина — мать Егора, и с ней что-то не так. Я вижу, что Гор не хочет ее впускать, недоволен ее приходом, и ему даже стыдно. Когда она подходит ко мне и тащит за собой другую женщину, я чувствую резкий запах алкоголя и дешёвого табака. Я восприимчива к неприятным запахам, хочется отодвинуться, но я держусь. На женщине мятая одежда, волосы собраны небрежно, глаза красные и опухшее лицо. Мне странно видеть женщину в таком состоянии. Моя мать пьет мало и всегда опрятна. Что должно произойти в жизни женщины, чтобы дойти до такого состояния?

— Здравствуйте, — неловко киваю, не зная, куда себя деть, и перевожу взгляд на Егора, который скидывает толстовку и надевает футболку.

— Здравствуйте, я Лидия, — представляется женщина и тянет руку.

— Анита, — слегка пожимаю ее ладонь.

— Какое красивое имя, — заплетающимся языком говорит она. — Какая милая девочка у моего сына, — обращается к подруге. — Ну, налейте и нам вина за знакомство.

Женщина сама тянется к бутылке, но Егор ее перехватывает и швыряет в раковину, так, что бутылка разбивается. Сжимаюсь, потому что с этой стороны я еще не знакома с Егором. Он напряжен, на лице злость и даже ненависть к матери. Он смотрит на нее, как на ничтожество — с отвращением, и мне становится немного страшно от того, что я не знаю, чего ожидать.

— Анита уже уходит! — заявляет Егор, хватает меня за руку и быстро ведёт в зону прихожей.

— Извините, но мне действительно пора, — пытаюсь улыбнуться, пока Егор помогает мне одеться.

— Ты сиди здесь и жди меня! — с раздражением бросает матери, тыкая в нее пальцем, выводит меня в подъезд и запирает дверь.

Едем мы молча. В машине повисает напряжение, моя неловкость и его злость. Все это сгущается и лишает дара речи. У женщины проблемы с алкоголем и, судя по виду, она зависима. Это плохо, она больной человек, но так бывает — я не осуждаю никого… Значит, на то была причина. Меня больше беспокоит Егор, который быстро ведёт машину, иногда нарушая правила, и сильно стискивает руль. Ему больно? Стыдно? Но мы же не в ответе за поступки других людей.