По средам мы носим черное (СИ) - "IQlight"

На песок с глухим ударом, разметая маленькую бурю, упал волейбольный мяч, отчего наслаждавшиеся загаром девушки взвизгнули, стряхивая с себя колючие песчинки. Кто-то из группы снова позвал присоединиться к игре, и Алекс увидела направившегося к ней Клиффа. Он наклонился за мячом, одновременно с тем подмигивая, и протянул руку, помогая встать.

— Ну что, сыграем? — Ноксвилл светился, а лучезарная улыбка не оставляла шансов на отрицательный ответ.

Какое-то время заняли организационные вопросы и споры, кто за какую команду будет играть. Крис, надувшись, на то, что Клифф мертвой хваткой вцепился в её подругу, молча ушла к команде, состоящей из барабанщика и клавишника, чем вызвала их неприкрытый восторг. Игра обещала быть жаркой и насыщенной — уже спустя пятнадцать минут под палящим солнцем накал страстей достиг апогея, а споры о количестве очков решались на повышенных тонах. Каждый хотел победить, а дух соревнований не покидал площадку ни на секунду. Мяч летал через импровизированную сетку, сооруженную из тканевого гамака и двух крепких палок, практически не падая.

Руки и тела мельтешили под знойным солнцем, в волосах застревали крупицы песка, а кожа покрывалась каплями пота. Очередная атака на поле соперника прошла успешно для команды Клиффорда и они, в порыве эйфории, танцевали идиотский победный танец, крутя филейными частями и ударяя по рукам сокомандников.

— Не нужно благодарностей, мистер Ноксвилл. Если бы не я, мы бы не заработали победное очко!

— Какая ты противная становишься, когда выигрываешь! Ты поэтому ушла из спорта?

— Почти, — рассмеялась Адамс. — У меня травма, а вообще… Выбирая между искусством и большим спортом, я предпочла отдаться искусству.

— Я, в некотором роде, тоже искусство. Можешь отдаться мне.

— Фу, как пошло! Я надеюсь, в песни свои ты не собираешься вставлять подобное.

— Эй, Адамс, хватит трындеть, твоя подача, — раскрасневшаяся и взмокшая Крис была похожа на разгневанного воробья. На её лице играло нетерпение и желание немедленно взять реванш.

Уезжать с райского острова совершенно не хотелось, но всё хорошее всегда имело свойство подходить к концу. Как эта поездка, как отпуск, как Клифф?..

В очередной раз, хмурясь собственным мыслям, что никак не давали покоя, Алекс обернулась на алеющий и поигрывающий золотым свечением закат, что встречался с неспокойными водами океана, в которых отражалось и плескалось настоящее пламя. Вода шумела и пенилась у берега, а вдалеке кричали птицы, и красное солнце уходило на покой, уступая подкрадывающейся ночи свои права.

В её жизни, эта неделя отпечатывалась ярким фактурным оттиском, воспоминания о которой она точно положила бы в папочку «избранное».

Вернувшись в номер, они с Клиффом недолго поболтали, обсуждая прошедший день: так привычно, будто проделывали такое сотню раз, а впереди у них была вечность и разговоры до утра. Потом снова был раунд видеоигры, после которого побеждённая сторона лежала прижатой лопатками к полу, но ни о чём не жалела, упиваясь собственным поражением.

Когда Клифф ушёл в душ, Саша, укутанная в простынь, вышла на балкон. Солёный воздух приятно холодил кожу, и девушка обхватила себя руками, поёжившись от контраста температур. Она снова глубоко вдохнула, заполняя лёгкие ночным бризом, запечатывая в себе этот запах сумасшедшего лета. Ей подумалось о том, что скорое расставание неминуемо и от этой мысли на глаза проступили тонкие полоски слёз. Алекс быстро смахнула их ладонью, не позволяя проявить и долю типичной женской слабости. Выплачет всё это потом, на плече Крис, которая будет гладить по волосам и подавать сухие платочки, но не сегодня.

Саша снова зашла в номер, вслушиваясь в звуки: шум воды был достаточно громким, а тот факт, что Ноксвилл что-то негромко напевал, свидетельствовал о том, что выйдет из душа он ещё не скоро. Девушка окинула взглядом комнату: раскиданная одежда, джойстик, лежащие, где попало, тихо вещающий телевизор, остатки еды на тарелках, что стояли на небольшом кофейном столике возле дивана и то, что ей было нужно — мобильник Клиффа.

Мысленно поблагодарив себя за фотографическую память и пристрастие музыканта не к самому популярному бренду техники, она быстро ввела графический код, обрисовав пальцем угловатую букву «B». Этот любитель комиксов и супергероев, наверное, никогда не повзрослеет, подумала она про себя, вспоминая недавний диалог:

— Получается, у Бэтмена нет девушки? — Саша с удовольствием закинула в рот очередной кусок пиццы с двойным слоем тягучего сыра.

— У него есть Робин! — возмущённый Клифф свёл брови к переносице, воинственно вздёрнув подбородок.

— То есть… Выходит, что Бэтмен — гей?

— Эй! Не смей продолжать эту мысль! — его лицо вытянулось от возмущения.

— А то что? — она лукаво прищурилась, смакуя пиццу, которой набила рот, словно маленький ребенок.

— А вот что, — ловкие руки выхватили оставшуюся еду, и ей ничего не оставалось, как с грустью наблюдать, как самый вкусный кусочек исчезает за идеальными зубами парня.

Улыбнувшись очередному тёплому воспоминанию, что оседало горчинкой на сердце, она быстро нашла свой номер в списке контактов. Глубоко вздохнув и зажмурившись, Саша без промедления нажала на графу «удалить».

Утром она поднялась раньше и, чтобы не просто лежать и ждать, пока проснётся молодой человек, решила раздобыть что-нибудь на завтрак. Позвонив на ресепшн, Алекс воспользовалась звёздным статусом Ноксвилла и решила заказать то, чего не было в основном меню. Натянув серую футболку парня на голое тело, она неспеша привела себя в порядок в ожидании специального заказа.

Спустя двадцать минут в номер услужливо постучались. На тарелке возвышалась небольшая горка блинов. Пока Саша занималась сервировкой, в кухню зашёл заспанный, и оттого очень милый Клифф. Подойдя к девушке со спины, он обнял её за талию и прижался.

— На тебе моя футболка, воровка, — хриплый голос пробежался по коже, пронося за собой приятные мурашки.

— Сними, — обернувшись, девушка хитро улыбнулась и чмокнула парня в щёку.

— Это провокация, — он ласково откинул упавшую на лицо прядку смольных волос, — но я так часто на них поддаюсь, — Клифф придвинулся ближе, практически вдавливая задницу Алекс в столешницу кухонного гарнитура. Тепло его тела, запах геля для душа, слегка взъерошенные и влажные волосы, горящие карие глаза — всё это заставляло думать совсем не о завтраке, но девушка твёрдо решила, что пора слегка сбавить градус их пламени, способного снести в ней какие-то внутренние опоры и ориентиры. Она отвела руку назад, нашарив там тарелку с вкусно-пахнущим содержимым и, не дожидаясь атакующих действий Ноксвилла, подсунула ему её под самый нос, не дав опомниться и выскальзывая из тисков сильных рук.

— Это блинчики! Скажи «блинчики», — нестандартный звук согласных прошёлся по слуху неподготовленного к русскому колориту парня.

— Это панкейки?

— Нет! Ты ничего не понимаешь… — пока наливала кофе, Саша перешла на русский: — Бестолочь. Блины тоньше и шире, а панкейки совсем другие.

— Когда ты начинаешь говорить на русском — это значит, что ты меня обзываешь.

— Какие ваши доказательства? — рассмеялась Саша, пародируя фразу из фильма «Красная жара». — Садись и загадай желание, потому что ты первый раз пробуешь.

— Хоть бы это дерьмо можно было съесть. Давай, я готов, я загадал.

— Ноксвилл! Русская кухня на вкус лучше, чем секс! Ешь! — про себя добавив хлёсткое ругательство в адрес ничего не понимающего во вкусностях американца.

— Проверим? То есть, я после этих твоих панкейков…

— Это блинчики!

— …должен быть счастливее, чем ты после секса? Ты готова пойти на эту сделку? — он отставил тарелку и усадил успевшую лишь ойкнуть девушку к себе на колени, заставив оседлать себя, и для пущего эффекта толкнулся бёдрами вверх.

Она шумно выдохнула, ощутив влажный и тёплый поцелуй на своей шее, его руки, блуждающие под просторной футболкой. Саша поймала взгляд Клиффа на себе, и сердце пропустило удар. Она зарылась пальцами в его ещё мокрые после душа волосы на затылке и притянула к себе, целуя так, словно это было её прощанием. Алекс прижималась к нему так сильно, будто хотела оставить на себе частичку его запаха, вкуса, тепла тела… Хотелось остановиться в моменте, не думать о туманном будущем, а чувствовать здесь и сейчас, рвано дышать в такт хриплым стонам Клиффа, двигаться плавно и неторопливо, захлёбываться нежностью, которую он дарил ей и испытывать раз за разом эту, как говорили французы «маленькую смерть».