Та, что тебя хранит - Алёна Берндт
– Нет, не хочу я, – сонно ответил брат, – Всю ночь не спали, сейчас то уж точно до вечера проспят, тишина будет. А я тоже спать хочу.
– Ладно, спи. Я тогда сам все сделаю, потом пойду на завод, в токарном мне обещали деталь на велосипед заварить.
– Хорошо, иди, – протянул Сережка, и повернулся на другой бок.
Васька без своего велосипеда был как без рук. На речку не поедешь, а ведь уже тепло, можно и купаться. В спортзал войсковой части тоже ходить далеко, на велике быстрее.
А тут, сломался его верный конь – рама лопнула. Да и немудрено – столько этот старенький аппарат повидал, велосипед был старше Васьки лет на десять, если не больше. Да и сохранился-то он только потому, что никому и не нужен был, а иначе отец его давно бы пропил.
На заводе хорошо знали Васькиного отца, а самого Ваську жалели. Потому и сосед дядя Ваня Кулагин, работавший токарем на заводе, увидев Васькино горе над сломанным велосипедом, сказал:
– Ты давай, Васёк, в субботу приноси свои запчасти, заварим. Лучше нового будет.
Ранним утром Васька возился во дворе бабушкиного дома, покормил кур, собрал яйца и отнес их к соседке, по указу бабушки, отложив для себя и брата 10 штук.
После взял свою сломанную раму и отправился на завод к дяде Ване. Бывать там Ваське всегда нравилось, ему разрешали смотреть, как работают станки, а возле токарного цеха стоял автомат с газированной водой, которую можно было пить сколько хочешь.
– Ну вот, готово, – дядя Ваня вернул Ваське раму, – Вот здесь зашкуришь, и можно покрасить. Вечером зайди ко мне, я тебе краску черную дам, по металлу. О, ты погляди, время-то уже обед! Пойдем со мной с заводскую столовую, угощу тебя обедом.
– Дядь Ваня, спасибо вам большое. За раму и за приглашение, но я не могу – мне домой надо. У меня там брат, тоже голодный. Я вот, яйца от бабушки ему несу.
– Ничего, потерпит брат твой пятнадцать-то минут, – мужчина увлек парня с собой в столовую, а сам незаметно подмигнул поварихе, указав на Ваську.
Наталья Макаровна, заведующая столовой, сама сегодня стояла на раздаче, и знаки своего кума Ивана поняла сразу – пошла вглубь столовой и собрала для Васьки сверток с едой. Котлеты, пирожки с мясом и картошкой, пакет макарон и консервы она сложила в старенькую авоську, которую и отдала Ивану.
– На вот, возьми. Покормишь брата, – смущаясь, пробурчал дядя Ваня, не глядя Ваське в глаза.
Васька, смущаясь не меньше дяди Вани, взял сумку и благодарил и мужчину, и Наталью Макаровну.
Радостный Васька спешил домой. Решив, что продукты он домой не понесет, чтобы не отобрал отец, он оставил свою сумку во дворе бабушкиного дома и поскорее побежал домой за Сережкой.
Возле его дома стояли машины – пожарная, скорая и милицейский УАЗ и еще какая-то машина. Васькино сердце похолодело, он понял, что случилось горе, и именно у них.
Он побежал быстрее, но у самого входа его перехватила соседка Вера, молодая женщина лет тридцати. Крепко обняв, она прижала его к себе, потом развернула за плечи и сказала:
– Васенька! Не ходи туда, не надо! Побудь тут со мной!
Все виделось Ваське, как в тумане, как выносили накрытые простынями тела, как усатый милиционер что-то спрашивал у него и у соседей.
Даже сейчас, глядя сквозь годы на всё это, взрослый Васька плакал…. А уж тогда, тринадцатилетний мальчишка был убит и сломлен.
Не протрезвевший к утру отец, проснувшись, решил попить чаю. Включив газ, он поставил чайник на плиту, а потом, забыв обо всем, улегся спать. Чайник вскипел и залил огонь. Газ продолжал выходить…. Все, кто был в квартире, погибли. Когда запах газа учуял сосед, поднимавшийся по лестнице, он поднял тревогу.
Никого нет, ни отца, ни матери, ни брата…. Остался один Васька, и бабушка…
Глава 15
После трагедии к себе бабушка осиротевшего Ваську не взяла. Правда, согласилась оформить опекунство, чтобы его в детский дом не забрали, но жить Васька остался один, в квартире родителей.
Горевал Васька по матери и брату. Мать, хоть и пила, а иногда жалела сыновей, правда, защитить их от буйного отца у нее сил не хватало. То лето было окрашено для него в черный цвет…
Бабушка сказала, что страдания ему эти даны за грехи, и что гореть он будет в огне за грехи свои и своих родителей, что, конечно, не добавило Ваське хорошего настроения.
Дважды в неделю бабушка сама приходила к Ваське в квартиру с проверкой, всё ли прибрано и как он там живет. Она приносила продукты и список, что и в какой день он должен готовить и сколько раз в день есть.
Васька на бабушку не обижался. Старался не сердить её, тщательно прибирался в квартире, даже починил сломанный карниз, повесил, постирав, старенькие шторы. И вообще, по мере сил наводил уют в давно не видевшем хозяйской руки жилище.
Взрослый Васька увидел, как дождливым летним днем грустный мальчишка сидит у открытого окна, и плачет от одиночества и тоски по родным. Даже отец теперь казался ему не таким уж и злым.
А рядом с мальчиком на обшарпанном подоконнике сидит невидимая для него темноволосая девушка, сплетая в тонкую цепочку серебряные нити, которые она вынимала прямо из дождя. Он никогда не был один…
– А ты знаешь, почему ты остался жив? – спросила его Ирбил.
– Это была случайность, – грустно проговорил Васька, хотя теперь он и сам не был ни в чем уверен.
– Не совсем…., – мягко ответила Ирбил и вновь показала ему прошлое.
…Ранеж шла по едва заметной тропе, и Васька узнал в ней путь на черное болото к старухе Карнай.
В этот раз она была одна. Лицо её было мрачным и строгим, от этого Васька понял, что случилось что-то плохое.
Позже, когда Ранеж сидела на деревянном стуле напротив своей бабки Карнай, он узнал, в чем дело:
– Мальчика тебе не спасти, внученька, – Карнай была непривычно ласкова с девушкой, – Если бы
