Джеки Браун - Ближе к сердцу

Я не понимаю твоих сомнений, – говорила ей мать. – Филипп – идеальный муж для будущей королевы Моренсии. Он из благородной и очень уважаемой семьи, у него есть состояние, которое растет с каждым днем благодаря его деловой хватке. Если в его шкафу и есть скелеты, ни один из них до сих пор не был обнаружен, а ведь мы с твоим отцом наняли самых лучших частных детективов, чтобы проверить его.

Все это Холли слышала уже не раз.

– Мама…

– Холлин, я просто хочу уберечь тебя от того, что пришлось пережить твоему отцу после того, как он женился на мне.

И я благодарна тебе за это. Ты прекрасная королева и заботливая мать.

Это было правдой. Несмотря на то что Холли иногда протестовала против давления, которое оказывала на нее Оливия, она понимала, что все это она делает из любви к ней.

– Весна – прекрасное время для свадьбы, – продолжала щебетать мать. – И жителям Моренсии будет чего ждать в следующем году. Видит бог, при нынешнем состоянии экономики и новом финансовом кризисе, от которого оправились еще далеко не все, им нужно что-то, что поможет им приободриться. Твоя свадьба для них – это то, что доктор прописал.

Холли показалось, ее колени сделаны из ваты. Она схватилась за край комода, чтобы удержаться на ногах. Это слишком большая ответственность. Почему именно от ее решений должны зависеть настроения целой страны? В виске начала зарождаться пульсирующая боль.

– Мама, пожалуйста!

– Хорошо, о свадьбе поговорим, когда ты вернешься. Кстати, когда произойдет это счастливое событие?

– Я ведь уже сказала тебе…

– Когда? – с нажимом повторила Оливия, которая явно хотела услышать конкретную дату.

Мультяшная картинка на холодильнике привлекла внимание Холли. На ней был изображен забавный мужичок с удочкой и ведерком и подпись: «Ушел на рыбалку. Вернусь не скоро!» Так просто. Так идеально ей подходит.

– Не раньше чем через неделю. Я позвоню тебе, если решу задержаться подольше.

– Хо-о-оллин! Даже не думай…

Но она больше не хотела ее слушать.

– Прости, мама, мне нужно идти. Здесь шторм, и связь очень плохая. Обещаю, что скоро позвоню. Береги себя. И передай папе, что я люблю его.

Войдя на кухню, Нейт не сразу увидел Холли. Она сидела в самом углу небольшого диванчика, прижав колени к груди, и невидящими глазами смотрела перед собой. Даже яркая вспышка молнии в окне напротив не заставила ее вздрогнуть или хотя бы моргнуть.

Он почти решил вернуться в гостиную и не мешать ей, но она выглядела такой потерянной, что он не смог уйти.

– Похоже, разговор с родителями прошел не слишком удачно? – осторожно спросил он.

Холли вздрогнула и обернулась. При этом, словно повинуясь выработанному за годы рефлексу, мгновенно опустила ноги, выпрямила спину и поправила шорты так, словно на ней было бальное платье.

– Да.

– Наверное, они очень волнуются, – сказал Нейт, вспоминая собственных родителей. – Моя мама до сих звонит и спрашивает, пью ли я витамины.

Холли слабо улыбнулась:

– Боюсь, мои отношения с родителями, особенно с матерью, немного сложнее.

– Догадываюсь. – Он сел на диван рядом с ней.

– Иногда мне кажется, она больше волнуется о том, что обо мне напишут в учебниках по истории, чем о том, что я чувствую. Я знаю, у нее есть на это свои причины, но… – Она резко мотнула головой. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Хорошо. О чем?

– О тебе, – улыбнулась Холли. – Ты говорил, что закончил университет и после выпуска жил в Чикаго. Что было дальше?

Эта тема была достаточно обширной, чтобы говорить всю ночь напролет, но Нейт с гораздо большим интересом послушал бы о жизни Холли. У него были вопросы, на которые он был бы рад получить ответы. Любила ли она его десять лет назад? Надеялась ли, как и он, что они все преодолеют и смогут быть вместе?

Любит ли она парня, за которого собирается замуж?

Но вместо того, чтобы задать терзающие его вопросы, Нейт кивнул и начал рассказывать. Его немного смущала необходимость говорить о себе, тем более что все его успехи и достижения вряд ли могли впечатлить принцессу. Тем не менее она так внимательно слушала его, улыбалась его шуткам, особенно когда он начал рассказывать про стажировку в Нью-Йорке в отеле на Таймс-сквер, что он постепенно расслабился.

– Нью-Йорк – потрясающий город, – улыбнулась Холли. – Полный энергии и возможностей. Это любимый город моей матери, хотя по очевидным причинам она в этом никогда не признается.

– Да, это было здорово, – кивнул он, хотя и сомневался, что они видели один и тот же Нью-Йорк, ведь вид на город из окна отеля или маленького паба на углу сильно отличается от вида из окна пентхауса, расположенного на крыше какого-нибудь небоскреба.

Сам Нейт только один раз поднимался на крышу небоскреба: его сокурсник провел их черным ходом, и потом им пришлось убегать от охранника, которому не слишком понравились их несанкционированные прогулки по крышам, но Нейт навсегда запомнил огни огромного города, открывшиеся ему с высоты птичьего полета.

– Окончив университет, я начал работать в Чикаго, переехал туда, а по вечерам посещал занятия в Северо-Западном университете, чтобы получить степень магистра.

– Здорово, – искренне улыбнулась Холли.

– И вот теперь я здесь, – сказал он, чуть пожав плечами, словно ожидая упреков или насмешек.

– Занимаешься любимым делом. Я тебе завидую, – вздохнула она.

– Ты завидуешь мне? – переспросил он с явным изумлением.

– Прости, я забыла, – обиженно сказала Холли. – У меня нет права на зависть. Все мои заботы ограничиваются тем, какую серебряную вилку выбрать для следующей перемены блюд.

Она начала подниматься, но Нейт поймал ее за руку:

– Прости, я не это имел в виду…

Холли на мгновение прикрыла глаза и медленно вдохнула, словно ныряя в глубь своего естества в поисках терпения. Похоже, она нашла его, потому что через пару секунд она уже выглядела совершенно спокойной. Ее спина была идеально прямой, а подбородок гордо вздернут. Она была полной противоположностью той растерянной девушке, которую он застал на кухне пару минут назад. Если бы Нейту нужно было подобрать одно слово, чтобы описать Холли, он бы назвал ее царственной. Но при этом он понимал, чего Холли стоило быть такой.

Видимо, с годами к каждому, кто вынужден постоянно находиться под прицелом сотен камер, приходит умение брать себя в руки за несколько секунд. Только глаза выдавали ее обиду и напряжение.

– Все в порядке, – тихо сказала она. – Я очень устала, поэтому забыла о вежливости. После всего, что ты для меня сделал, это совершенно неприемлемо.

– Не так-то много я и сделал, – смутился он.