Даяна Тейт - Не говори мне о любви

– Не знаю, какие идиотские мысли вас посетили, но наши отношения с Мэгги были чисто дружескими. Ей нужен был помощник и приятный собеседник, способный скрасить ее одиночество, и она решила, что я подхожу больше других… Если, конечно, вы надумаете спуститься с ваших высот и заняться своими обязанностями, то я с удовольствием уступлю их вам!

Эмма сжала руки в кулаки.

– Знаете, мистер, не читайте мне нотаций о моих обязанностях. Я сделаю все необходимое, чтобы выполнить волю Мэгги.

– Даже если для этого вам придется остаться здесь на год?

Он поймал ее на слове, но Эмме не хотелось это признать, и она даже пожалела, что ее роста не хватает для того, чтобы посмотреть на него сверху вниз.

– Посмотрим. Вам ведь известно, что у меня работа в Вашингтоне, квартира, друзья.

Он прищурился.

– Если вы так держитесь за них, то не сможете остаться с кошками, а Мэгги хотела именно этого.

– Я могу забрать их с собой.

– Всех семерых? – усмехнулся он.

Эмма постаралась посмотреть на вещи здраво. Единственный способ исполнить завещание Мэгги – это неукоснительно соблюсти его условия.

– И каждый раз, когда мне понадобятся деньги, придется просить их у вас? Нет. Этого не будет.

Они уже стояли нос к носу.

– Ах, вот в чем дело! В деньгах!

Эмма оскорбилась.

– Нет. Дело в мошеннике по имени Брент Форрест, который с выгодой для себя обработал беззащитную старушку.

Ярость сверкнула в его глазах, и она поняла, что задела его за живое, но он не стал ничего объяснять, не стал оправдываться, как сделал бы любой другой на его месте.

– Судя по всему, вы чувствуете себя виноватой? Ведь вас не оказалось здесь, когда Мэгги особенно в вас нуждалась. Поэтому вы ненавидите всех, кто был с ней рядом. Вы позорно предали ее, а теперь явились и решили все захватить в свои жадные руки!

Его слова больно ранили Эмму, и она, не помня себя, стала бить его кулаками в грудь.

– Это нечестно! Меня не в чем обвинить! Я ни в чем не виновата!

– Неужели? Мэгги рассказывала мне, что вы не умеете управляться с собственными деньгами и что вам приходилось не раз объясняться с банком из-за всяких чудес, происходящих с вашей чековой книжкой. Она никогда не могла понять, почему женщина, которая с легкостью устраивает прием на тысячу человек, не в силах навести порядок в собственном кармане.

Это была правда, отчего Эмма взъярилась еще больше, на сей раз не только на Брента, но и на Мэгги. Он ударил ее по больному месту. Ей в самом деле приходилось делать над собой усилие, чтобы не швырять деньгами. Но она все равно не понимала, зачем ее любимая бабушка рассказала об этом чужому человеку.

– Не ваше дело, как я распоряжаюсь собственными деньгами.

– Увы, мое, если это касается Мэгги. Она хотела быть уверенной, что у ее кошек будет все необходимое. Она не сомневалась в вашей любви к ним, но боялась, как бы вы не забыли оплатить счет за электричество.

Эмма изменилась в лице, стон сорвался с ее губ, но она ничего не сказала, понимая, что этот спор все равно ни к чему не приведет, потому надо окончательно положить ему конец.

– Я найду другого адвоката. Несправедливо, что именно вы стали попечителем. Вы использовали Мэгги!

По его глазам она вполне могла догадаться, что он хочет ей сказать. Но он сдержал себя, хотя ему это дорого стоило.

– Ваше право, однако вы ничего не добьетесь. – Он повернулся и направился к двери. – Если вам понадобятся деньги для себя или для кошек, вы знаете, где меня найти. Вам надо только попросить.

Эмма взвилась, и, хотя он успел захлопнуть за собой дверь, она мгновенно распахнула ее.

– Да я скорее побираться пойду! – крикнула она ему вслед.

В тот же день Эмма получила исчерпывающие ответы на свои вопросы по поводу завещания Мэгги. Она позвонила адвокату в Гринвилль и договорилась о консультации. Каким-то чудом ей удалось упросить Чарльза довезти ее до автобусной остановки. Всю дорогу она строила планы, один коварнее другого, но ни к чему хорошему это не привело, потому что она лишь разогревала свою злость по отношению к Бренту.

Через четыре часа она возвратилась в Уэбстер тем же автобусом.

Адвокат, специализировавшийся в основном по завещаниям и фондам, твердо заявил ей, что у нее нет оснований для судебного процесса. Завещание оформлено грамотно, и волю Мэгги надо уважать. Правда, можно попробовать обратиться в суд, но потребуется много сил и времени, чтобы доказать влияние Брента на мисс Годвин.

Адвокат толком и не понял, чем так озабочена Эмма, ведь Брент только попечитель. Он ничего не может унаследовать, да и заработок у него сравнительно невысок. Адвокат посоветовал ей не поднимать шума.

А собственно из-за чего она разнервничалась? По дороге домой у Эммы было достаточно времени, чтобы ответить на этот вопрос.

Для нее была непереносима мысль просить деньги у Брента. Впрочем, дело не только в этом. Вся ее жизнь, ее планы и карьера оказались под угрозой.

Эмма признавала, что ей иногда не хватает гибкости. Если она что-то задумывала, то неуклонно шла к своей цели, пока не добивалась желаемого. Она не любила сюрпризов, тем более неприятных неожиданностей. В этом она очень походила на Мэгги, и отчасти поэтому ее дом стал и домом Эммы. В нем она нашла ту стабильность, которой ей не хватало в семье матери.

Эмма откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Насколько она понимала, у нее два выхода: или принять условия завещания, или нет.

Если она останется, то сможет позаботиться о кошках и это наверняка доставит ей удовольствие. У Эммы не было ни щенка, ни котенка с тех пор, как она уехала в колледж. В Париже и Дакаре она тоже не имела возможности завести кого-нибудь из животных.

Кроме того, у нее будет время разобраться с вещами Мэгги. Кое-что она хотела сохранить для себя, кое-что, наверное, захотят взять мама и сестры. Еще у Мэгги много друзей, и они тоже будут рады получить что-нибудь на память о ней.

Это все «за», но есть и «против», продолжала размышлять Эмма. Во-первых, она потеряет работу, которую ни в коем случае не хочет потерять. Такое место не будет долго пустовать, а ведь это первое подобное предложение после того, как она пять лет проработала секретаршей, и нет гарантии, что она получит его в другой раз. Во-вторых, она не сможет позволить себе ничего лишнего, если не будет работать, потому что не собирается тратить деньги Мэгги на себя. И если даже она все же получит их, то пошлет домой.

Ее брат Джеффри и сестра Сьюзанн хотят стать врачами, и наследство могло бы помочь им получить образование и практику. А в доме еще трое детей, и они тоже имеют право учиться в колледже, как и она в свое время.

Эмма поерзала в кресле и выглянула в окно. Сгущались сумерки. Наследство великолепно решило бы финансовые проблемы родителей. Итак, ради благополучия родных она должна остаться.