Ребекка Линдсей - Принца на продажу

— Мотавские розы, — пояснил князь, заметив, что Мелисса с наслаждением сделала глубокий вдох. — Их еще называют трубными, потому что их форма напоминает этот музыкальный инструмент. В некотором смысле, они — символ страны.

— Невероятно, — Мелисса вспомнила, что на дворе середина весны. — Как долго они цветут?

— Как минимум, девять-десять месяцев в году. Последние годы зимы были мягкими, и они цвели постоянно.

Мелисса подошла поближе, чтобы повнимательнее разглядеть цветок. Лепестки, охватывая друг друга, как у чайной розы, расширялись кверху, что делало цветок похожим на трубу. Она замерла, любуясь цветком. Ее стройная фигура, подчеркнутая длинным шелковым платьем, каштановые волосы, сверкающие в луче солнца, проникшем через окно, и прекрасный цветок рядом с губами, выглядели потрясающе.

Луи, не отрываясь, смотрел на нее. Она оказалась даже меньше, чем он думал — не более пяти футов, но на каблуках, подчеркивающих стройность ее длинных ног, казалась гораздо выше. Она повернулась и пошла к нему. Он не мог оторвать от нее взгляд, такой красивой она казалась этим весенним утром. Но внезапно князь вспомнил Элизу, и Мелисса заметила, что в его глазах появилась боль.

— Вам нужно познакомиться с бабушкой, — бросил он и, повернувшись, вышел, даже не посмотрев, идет она за ним или нет.

Не проронив ни слова, они прошли в восточное крыло дворца и остановились перед дверью из красного дерева. Только тут князь обернулся и, не глядя на нее, сказал:

— Бабушка сменит резиденцию после нашей свадьбы.

— Почему? Разве она кому-нибудь помешает?

— Так принято, — коротко сказал князь и, открыв дверь, пропустил ее вперед.

Одного взгляда на княгиню Елену было достаточно, чтобы понять, что она принадлежит к правящей династии. Несмотря на возраст, княгиня сохраняла царственную осанку, благородство в движениях и блеск в черных глазах. На ней было серое платье с кружевным воротником, деликатно скрывающим морщинистую шею, а поверх воротника лежали три нитки жемчуга совершенно невероятных размеров. Алмазные перстни украшали скрюченные пальцы. Такое количество драгоценностей в это время дня на любом другом человеке казалось бы, по меньшей мере, странным, но глядя на княгиню Елену, становилось ясно, что это ее повседневный набор украшений.

Атмосфера сложилась напряженная. Князь предпочел не участвовать в разговоре и молча потягивал поданный чай. Он не пытался скрывать свое раздражение от происходящего. Мелисса пожалела, что запретила Кальвину Клементу сопровождать ее, и начала считать дни, когда снова сможет увидеть его. Он должен был прилететь позже и привезти с собой необходимые документы, подтверждающие намерения сторон по совместной добыче ископаемых в горах Мотавии. Вместе с ним прилетит сэр Дональд, чтобы представлять Англию на свадебной церемонии. Ожидались также несколько членов правящей английской династии. Мысли об этом только добавили волнений, и Мелиссе с большим трудом удалось удержаться, чтобы не выбежать из комнаты. Она осторожно поставила чашку на стол и сжала руки. Сидя в огромном кресле, она напоминала маленькую девочку, смущенную и растерянную.

— Вы оказались моложе, чем я вас себе представляла, — княгиня безупречно владела английским, только слова произносила очень гортанно.

— Мне двадцать три.

— Я точно знаю, сколько вам лет, мисс Бентон. Я знаю, что вас воспитывала гувернантка, что дядя нанимал для вас учителей, чтобы вы учились на дому, и что ваша мать была его единственной родственницей, кроме вас, разумеется.

Мелисса в замешательстве взглянула на князя и, увидев, что он иронично усмехается, отвернулась.

— Я тоже знаю достаточно много о династии Валлонов, — пробормотала она. — Не столь интимные подробности, конечно, а только важные вещи.

— О нашем финансовом положении, несомненно, — сказал князь Луи. — Для вас это самое главное, не так ли?

— Я ведь оказалась здесь только из-за моих денег, — сказала Мелисса сладким голосом и с удовольствием увидела, что его лицо заливает краска гнева.

— Я покажу вам ваши комнаты, — сказал князь и немедленно поднялся с грациозностью пантеры. — Ты отобедаешь с нами? — спросил он у бабушки.

— Конечно. Сегодня последний вечер, который мы сможем провести без посторонних, — ее глаза остановились на Мелиссе. — Начиная с завтрашнего дня начинаются приемы, на которых вам будет представлен кабинет министров и двор.

— Разве нужно устраивать для этого специальные приемы? — спросила Мелисса. — Мы ведь все равно познакомимся, рано или поздно.

— Требуется официальное представление, — строго ответила княгиня. — В противном случае, они оскорбятся. Я также наняла вам учителя мотавского языка. Профессор Миро начнет с вами заниматься послезавтра.

— Я думала, здесь все знают английский.

— Да, в школах он преподается как второй язык, — холодно сказала княгиня, — но как жена князя Луи вы обязаны знать мотавский.

Мелисса укорила себя за несдержанность. Ей следует научиться держать язык за зубами. Она приехала сюда не в гости, не на несколько недель, а на долгие годы. Ей придется научиться находить общий язык со всем ее новым окружением, иначе жизнь станет невыносимой. Она должна измениться, чтобы жить здесь.

Осознание этого, пришедшее как вспышка, как озарение, повергло ее в ужас. Началась паника: грудь как будто сжала чья-то тяжелая рука, стало трудно дышать, воздух не проходил через горло, в глазах стояла красная пелена. Ей надо немедленно покинуть дворец, покинуть эту страну, положить конец чудовищному фарсу.

— Домой! — прохрипела она и вскинула руки, как бы защищаясь от невидимой опасности.

Инстинктивно, князь Луи поймал ее прежде, чем она упала на пол. Ее лицо заливала мертвенная бледность. Князь отнес ее на кушетку и положил так, чтобы голова покоилась на подушке.

— У нее был трудный день, — мягко сказал он и тут же рассердился на самого себя за проявление жалости. — Даже для наследницы огромного состояния нелегко чувствовать себя княгиней, — добавил он.

— Развяжи ей пояс, — посоветовала ему бабушка, не обращая внимания на его слова.

Она протянула князю пузырек с янтарной жидкостью.

— Я не могу ей это дать, пока она обмороке, — возразил он.

— Подожди, скоро она немного придет в себя. Расстегни платье, может быть, для нее здесь слишком жарко.

Он расстегнул несколько верхних пуговиц, пытаясь не обращать внимания на мягкость ее белоснежной кожи.

— Наверное, стоит позвать доктора, — сказал Луи.

— Чего ради? Обыкновенный обморок. Если мы позовем доктора, эта история через час будет во всех газетах. Еще напишут, что она беременна!