Робин Николас - Фейерверк любви

— Джастин родился раньше срока. Он был такой большой, и… — Ханна застенчиво взглянула на него. — Не буду вдаваться в детали, но врач сказал, что после тяжелых родов я никогда больше не смогу иметь ребенка. Наверное, я была просто дурочкой, думая, что постель может заставить Трэвиса изменить решение перед тем, как мы официально оформим развод, но я была уверена, что у меня не будет детей. Теперь врачи говорят, что я смогу выносить малышку, а родить с помощью кесарева сечения.

— Ну, чудеса ведь тоже случаются…

— Знаете, я в них уже не верю.

— Мне всегда хотелось иметь целую кучу ребятишек. — Девин сознавал, что имеет полное право быть с Ханной откровенным. Ему уже давно хотелось выговориться. — А Джолин вообще не хотела заводить детей. В последнее время она, правда, передумала, но только потому, что надеется на алименты, если отсудит у меня сына.

Ханна застыла, едва он упомянул алименты, и Девин сообразил, что она думает о Трэвисе. Помолчав, она ответила:

— Похоже, мы с вами — две стороны одной медали.

— Надо полагать, Трэвис не обрадуется известию о малыше?

Ханна отвернулась, поглаживая живот.

— Когда я узнала, что жду ребенка, то надеялась, что он вернется. Но ведь он умудрился забыть о Джастине. И теперь, узнав о моей беременности, наверняка помчится к адвокату и станет утверждать, что он тут ни при чем.

— Пожалуй, даже если вам самой ничего от него не нужно, детям алименты не помешают, — задумчиво произнес Девин. — Этому ранчо цены нет.

Ханна промолчала, и его осенило.

— Ранчо заложено?

Она вздернула подбородок.

— Я выплачу все проценты! Мои дети будут жить только тут!

Вот теперь ему все ясно. Ханне не позавидуешь. Девин рассеянно взъерошил волосы и поискал шляпу, а затем проворно вскочил, словно подстегиваемый гневом к мерзавцу Трэвису, и протянул руки, намереваясь помочь Ханне встать. Даже беременная она весила не больше пушинки, и ему внезапно захотелось оберегать ее от всех невзгод, но он только посоветовал:

— Ханна, вам надо отсудить алименты.

— Нет! — быстро отозвалась она. — Не могу. И не буду.

Девин почувствовал раздражение.

— Черт возьми, почему нет? Это же ради ваших детей! Детей Трэвиса! — Ему было больно даже думать о том, что негодяй поломал Ханне жизнь.

— Вот именно из-за детей и не могу. Подумайте, придет день, и Джастин узнает, что я засадила его отца в тюрьму! Уж кто-кто, а вы должны меня понять!

— Джастин будет только благодарен вам, если деньги, которые вы получите от Трэвиса, помогут ему оплатить учебу в колледже! — упрямо возразил Девин.

— Как бы там ни было, я уже все решила.

Она решительно отряхнула пыль с джинсов, и Девин догадался, что его поставили на место. Впрочем, и без того ясно: он лишний в ее жизни. Однако Ханне безусловно нужна помощь, и он не сдержался:

— Вам надо рассказать обо всем родным и друзьям, а не мучиться в одиночку.

— Мне просто казалось, что Трэвис должен узнать первым, — возразила Ханна.

Она вышла из денника и взялась за вилы, Девин последовал за ней. До этого он тревожился, как она ладит с Ракетой. Теперь беспокойство Девина возросло в десять раз.

— Даже и думать не смейте! — Девин решительно выхватил у нее вилы. Едва руки их соприкоснулись, как Ханна послушно отступила назад. «Без глупостей!» Девину показалось, что слова эти словно стеной отгородили от него Ханну. Конечно, она чувствовала, что их влечет друг к другу, но наверняка не намерена связываться с еще одним ковбоем.

Девин вздохнул.

— Пойду посмотрю, как там ребята.

— Спасибо, — с облегчением сказала Ханна, и он сообразил, что она благодарна ему, и не только за помощь. Очевидно, ей обязательно нужно делать что-то самой, чтобы не утратить ощущение собственной независимости. И тем не менее ей придется привыкать к его помощи, по крайней мере пока он тут арендатор.

Он зашагал прочь, и Ханна, тяжело облокотясь о вилы, устало посмотрела ему вслед. Мальчики подстерегали его снаружи и тут же кинулись к нему с просьбами поучить их набрасывать лассо на столбы забора. Ханна усмехнулась. Почему-то сын ее вдруг невзлюбил бейсбол и увлекся ковбойскими делами. Он так восхищался Си-Джеем, что верность Элли, похоже, оказалась под вопросом.

Девин ласково взъерошил волосы Джастина, и Ханне вдруг стало страшно за сына. Джастин быстро переборол застенчивость, и теперь, стоило Девину заговорить с ним, малыш оживлялся, словно каждая минута с Девином была для него настоящим праздником.

Да ведь и с ней дела обстоят ничуть не лучше, сообразила вдруг Ханна, вспоминая, как позволила Девину поцеловать себя и — что еще хуже! — ответила на его поцелуй. Каким-то непостижимым образом ему удавалось усыпить ее бдительность и заставить мечтать о несбыточном. Может быть, перед искушением принять его помощь действительно невозможно устоять, однако нельзя допустить, чтобы Девин стал для нее поддержкой и опорой, тем более сейчас, когда она так стремится к независимости.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Девин закинул седла в багажное отделение трейлера, чувствуя, как пот заливает глаза. День обещал быть на редкость жарким — солнце сильно припекало, хотя было только семь часов утра. Си-Джей отправился задать лошадям дополнительную порцию сена. Вряд ли Ханна оценит такую заботу, но Девин знал, что не сможет со спокойной душой уехать на родео в Чейенн, если не позаботится о Ханне.

При мысли о сыне Девин вновь почувствовал, как ему не хочется ехать на родео. Несмотря на все выходки Джолин, мальчик упорно стремился повидаться с матерью, а Джолин обещала Си-Джею, что непременно будет в Чейенне, где ей всегда сопутствовала удача. Девину больше всего на свете хотелось махнуть на все рукой и остаться. Однако он уже оплатил свое участие в родео и к тому же рассчитывал выгодно продать одну из обученных лошадей. Даже если родео и означает очередную встречу с Джолин, неплохо провести несколько дней вдали от Ханны Риз. Впрочем, он планировал возвращаться на ранчо по вечерам.

Не успел он отойти от трейлера, как застыл, завороженный пленительной картиной. Ханна вышла из дома вместе со своим сыном, и Девин залюбовался тем, как мягкий утренний свет подчеркивает шелковистый блеск ее волос. Он в который уже раз подумал, что Трэвис Риз — настоящий болван.

Даже сейчас, когда она была на пятом месяце беременности, посторонний не заметил бы никаких изменений в ее фигуре. Однако теперь, когда ему стал известен ее секрет, Девин внимательнее присматривался к Ханне и недоумевал, как же это он ничего не заметил раньше, не сообразил, почему она так часто прикладывает ладонь к животу, лаская будущего малыша. Он уже научился распознавать, когда на нее накатывала тошнота и кровь резко отливала от ее лица. Сейчас Ханна тоже была бледная, и Девин ощутил обычную мужскую беспомощность.