Никола Марш - Игра на ее поле

— Прости, мне нужно еще просмотреть некоторые данные по финансам, так что встретимся в отеле. — Лука сжал ее плечо в знак извинения. Он вел себя глупо. Он хотел эту женщину, как не хотел никого другого уже давно, и критиковать ее работу было не лучшим решением.

— Да, конечно, — сказала Чарли, и тут ее внимание привлек подросток, пытавшийся прорваться на сцену.

Увидев, как она одарила настойчивого парня очаровательной улыбкой, Лука вздохнул и направился в офис.

Наблюдая за тем, как Шторм очаровывает всех в маленьком баре, который она выбрала для вечеринки после концерта, Чарли не могла избавиться от чувства, что «Ландри рекордс» находится на пороге чего-то большого, поддерживая его возвращение.

Она вспомнила осуждение Луки. Он очень удивил ее за сценой. Ей казалось, он начинает проникаться общим настроем, а в следующее мгновение он практически обвинил ее в том, что она пресмыкается перед Штормом, который в данный момент всасывал текилу носом.

Чарли любила эту работу, любила ее непредсказуемость, вызовы, моменты, когда все складывалось, и шоу проходило без сучка и задоринки. Как ранее, когда Шторм вышел на сцену, исполняя старые хиты и балуя зрителей новыми песнями. Он довел их до безумия, сорвав крики восхищения и аплодисменты. Когда он шел со сцены и пот струился по его кожаным штанам, она почти простила его за то, что он был такой занозой в заднице.

Если он продолжит покорять толпу во время тура, то на запланированном в Мельбурне концерте будет настоящий аншлаг. И тогда он сможет записать новый диск, чего Гектор и пытался от него добиться, и «Ландри рекордс» сорвет огромный куш, вернув легендарного Шторма Ворса на сцену, в студию и на вершину хит-парадов.

Полная оптимизма, Чарли сделала глоток своего любимого коктейля и чуть не поперхнулась, услышав гневные выкрики оттуда, где находился ее подопечный. Ее сердце замерло, когда она увидела, как Шторм оставляет автограф прямо на обнаженной груди какой-то красотки, в то время как стоящий рядом байкер, по всей вероятности ее приятель, сжимает руки в кулаки. Она со вздохом поставила свой стакан и присоединилась к компании.

Легким движением, которому мог бы позавидовать любой фокусник, она достала большую фотографию Шторма из своего портфеля, убрала руку рокера с груди девушки и положила ее на фотографию, не переставая при этом улыбаться.

— Простите, мисс, Шторм больше не оставляет личные автографы, но я уверена, что вы хотели бы получить подписанную фотографию.

Девушка выпрямилась и натянула кофточку на обнаженную грудь.

— Конечно, это будет классно. Спасибо, Шторми.

Когда девушка наклонилась, чтобы поцеловать рок-звезду, Чарли встала между ними, бросив на Шторма предостерегающий взгляд, взяла из его руки только что подписанную фотографию и отдала ее девушке:

— Вот. Желаю повеселиться.

Поклонница уставилась на фотографию Шторма с нескрываемым восторгом, а потом взяла за руку байкера и потянула его за собой:

— Пойдем, надо узнать, если ли в круглосуточном магазине рамки для фотографий.

Байкер бросил последний убийственный взгляд на Шторма и отправился за своей девушкой. Чарли дождалась, пока они выйдут из бара, и только потом с облегчением вздохнула. Отогнав кучку поклонников от Шторма, она села, моментально пожалев о своем решении, когда провалилась в низкий диван, оказавшись в опасной близости от пьяной звезды, и тихо прошипела:

— Больше никаких автографов на теле.

— Ревнуешь?

Она поморщилась и помахала рукой, чтобы разогнать токсичное облако, вылетевшее изо рта Шторма.

— Просто хочу, чтобы вы остались невредимым и смогли устроить то возвращение на сцену, которого вы заслуживаете.

Его рот расслабился. Черт, она действительно неподражаема в своей работе.

— Где ваш телохранитель?

Он уставился на нее красными глазами, и она поняла, что он пил двойную водку с самого начала вечеринки, хотя она распорядилась подавать ему обычные порции. Раздраженная его безответственностью и тем, что она упустила из виду двойные порции, Чарли посмотрела на него:

— Если вы говорите о Луке, то он пересматривает цифры, чтобы мы смогли оставить вашу задницу на сцене. — Когда он фыркнул и открыл рот, чтобы ответить, она жестом приказала ему молчать. — На вашем месте я была бы очень вежлива с Лукой, потому что, если он решит прекратить финансирование этого тура, вы можете послать своему возвращению пламенный привет.

Впервые с тех пор, как они познакомились, Чарли увидела в его глазах настоящий испуг. Хорошо. Значит, ему не все равно и он не сделает чего-то невероятно глупого, чтобы сорвать тур. По крайней мере, она на это надеялась.

Повернувшись к группе, она постучала по своим часам:

— Послушайте меня. Сегодня было отличное шоу, но нам нужно все это повторить в Бендиго, поэтому сворачивайтесь. — И подняла руки, когда в ответ раздались стоны и возражения. — Пять минут, и автобус уедет без вас. А учитывая, что на улице минус два, я бы на вашем месте поторопилась.

Ведущий гитарист кивнул и головой указал в сторону Шторма, давая понять, что он позаботится о том, чтобы рок-звезда попала в автобус. Слава богу, что хотя бы один член группы обладал здравым смыслом. Остальные были слишком возбуждены вечерним успехом и хотели праздновать его до рассвета. Чарли посмотрела на пеструю толпу пьяных мужчин и их поклонников и неожиданно поняла, что увидел Лука сегодня вечером. Она была поглощена суматошной деятельностью за сценой, организацией каждой детали, и все это было частью ее работы, но почему она на самом деле занималась ею? Почему мирилась со всей этой ерундой?

Она так старалась сделать все наилучшим образом, все контролировать, но, посмотрев на Шторма, образца плохой рок-звезды, с которыми она постоянно имела дело, она неожиданно поняла, что ее желание контролировать было больше, чем просто желание хорошо выполнять работу.

Она боялась. Боялась, что может не справиться, и тогда ее уволят, боялась, что о ней плохо подумают, боялась почувствовать себя беззащитной, ненужной и отвергнутой, как это произошло, когда ее собственная мать не захотела больше ее видеть.

Великолепная работа каждый день помогала забыть об этом страхе: чем усерднее она трудилась, чем — лучше выполняла свои обязанности, тем легче было забыть, что ее работа была ее жизнью. Она любила ее. Она жила ею. Это же не так плохо?

Но ее раздражало что-то в разочаровании Луки, словно он счел ее мир жалким. И именно это пугало ее больше всего: то, что она дорожила его мнением. Чарли знала Луку всего несколько дней, и его мнение не должно было ее волновать. Она из собственного горького опыта узнала — нельзя доверять свое счастье кому-то другому, нужно самой строить свою жизнь и не искать одобрения в завораживающих голубых глазах.