Натали Митчелл - Бегство от любви
— Я пошла!
Не дожидаясь, пока Анабель выйдет, чтобы пожелать ей счастливого пути, увидит ее новое платье и обо всем догадается, Милли выскочила из дома и быстро пошла по направлению к парку. Ей так хотелось, чтобы Майкл уже ждал ее и еще не потерял терпения. У нее весело колотилось и замирало сердце, как бывало в казино, когда она делала крупные ставки. Проигрыш не стал бы для нее трагедией, но все равно хотелось обмануть случай. Милли нравилось захаживать в казино. Нравилось кипение азарта в крови. Нравилось выпадение из времени — внутри всегда ночь, сияющая электрическим светом. Нравились взгляды мужчины, обращенные к ней, когда она делала ставки, как правило, немаленькие. Нравилось получать выигранные деньги. И чаще всего ей действительно везло.
Милли надеялась, что ей повезет и сейчас. Хотя в данном случае игра больше напоминала русскую рулетку — в барабане был только один патрон. Она испуганно спросила себя: «Неужели для меня все так серьезно? Еще недавно я знать не знала этого Майкла и жила себе припеваючи. Да и сейчас могу жить так же. Чем он зацепил меня? Между нами ведь и не было ничего. Просто потанцевали. Да, его близость возбуждала меня, и он сам тоже не остался равнодушен, но многого ли это стоит? Десятки мужчин заставляли меня испытывать то же самое. И ничего — выжила. Почему сейчас мне так плохо?»
«И так хорошо!» — тут же мелькнуло в мыслях, потому что Милли завидела синий «Ягуар». Издали было не видно: сидит ли Майкл за рулем или вышел из машины, но Милли на всякий случай замедлила шаг. И приняла вид вполне беззаботный, даже сумочкой начала помахивать. Вечер больше располагал к неспешной прогулке. Он был таким спокойным мягким, что хотелось вытянуться на траве парка и греться в закатных лучах солнца. И только изредка тянуться губами к тому, кто лежит рядом.
Подойдя поближе, Милли обнаружила, что Майкла в машине нет. Она оглянулась и увидела, что он стоит возле старого дуба с отпиленной верхушкой. Говорили, будто в это дерево попала молния и повредила его. Поэтому верхнюю часть ствола пришлось спилить. Так ли это на самом деле, Милли не знала, но сказала об этом Майклу, когда подошла к нему.
Даже не удивившись, он кивнул:
— Поврежденный орган лучше удалять.
— Звучит, не слишком оптимистично, — заметила Милли. — На людей вы это тоже распространяете?
— Безусловно.
— А если повреждено человеческое сердце?
— Говорят, уже научились делать пересадку.
— Неужели? Но это в том случае, если у человека врожденный порок.
— Порок всегда дается нам уже при рождении.
Это озадачило Милли. Она всегда полагала, что все дети рождаются одинаково невинными, и только разные условия жизни делают их порочными. Если бы она в одиннадцать лет не увидела, как занимается сексом с посторонней женщиной ее отец, может, интерес к этой стороне жизни и не захватил бы ее целиком. Теперь же Милли каждого встречного мужчину оценивала по признаку: хочется ей с ним переспать или нет? Майкла ей хотелось с первой минуты. Даже когда она приняла его за нахального коммивояжера. Кто знает, если бы Анабель не было дома, не отдалась бы Милли случайному торговцу прямо посреди сада?
— Но о чем это мы? — внезапно очнулся Майкл. — Добрый вечер, Милли! Я безумно рад вас видеть!
— Неужели? — пробормотала она, опять поддавшись тому желанию спорить с ним, которое одолевало ее вчера.
— Я искренен, как никогда.
«Тебе просто хочется поскорее меня трахнуть. А потом как ни в чем не бывало жениться на моей сестре», — подумала Милли со злостью. Но она не могла утверждать, что ей не хочется того же самого. Может, им создать этакую шведскую семью? Они, все трое, будут нежно любить друг друга. Разве это уже не происходит? Делить и постель, и стол… У нее дрогнули губы: нет, Анабель никогда не согласится на это. Да и сама Милли предпочитала, чтобы мужчина принадлежал ей безраздельно. Хотя бы на четверть часа.
— Вы обещали показать мне что-то уникальное, — напомнила она.
— Да, конечно! — спохватился он. — Я все прекрасно помню. Я всего лишь немного потерял голову, когда увидел вас такой… ослепительной! Вы похожи на экзотический цветок. И пахнете так же.
У нее потеплело на сердце. Не зря она купила это платье и туфли. И сумочка, конечно, была потрясающей. Милли надеялась, что он заметил и сумочку. Но на всякий случай она поправила волосы именно той рукой, в которой держала ее, и махнула своим приобретением практически перед носом Майкла. Он чуть отшатнулся, потом широко улыбнулся:
— Чудная сумочка!
— Спасибо, — промурлыкала Милли. — Так куда мы едем?
— Вперед, — сказал Майкл и, подойдя к своей машине, распахнул дверцу. — Прошу вас!
Она удобно устроилась на мягком сиденье «Ягуара» и подумала, что неплохо бы купить такой. Для коллекции. Хотя от своей «Феррари» Милли не отказалась бы ни за что на свете.
Майкл сев за руль, включил CD-плеер, и изысканный салон автомобиля наполнился тихой, печальной музыкой. Слушая такую, хотелось откинуть сиденье, лечь и закрыть глаза. И чтобы тебя везли на тот край света, где ожидает счастье… Машина мягко тронулась с места, и тело Милли качнулось с ней в такт. Она скосила глаза на Майкла: сейчас они ощущают одинаковую вибрацию. Она едва чувствуется, но все же есть, если прислушаться. Неужели это не возбуждает его?
— Нравится мой зверь?
Его вопрос относился, конечно, к «Ягуару», но Милли в этот момент думала о другом и едва не ответила, что еще не видела его. Но предчувствует, что он ей понравится просто безумно. Однако она успела сообразить, о чем идет речь, и отозвалась с преувеличенной восторженностью:
— Потрясающая машина! Хотела бы я покататься на такой.
— Вы уже катаетесь, Милли!
— Нет, та рулем. Это ведь совсем другое дело.
— Любите управлять?
Майкл слегка понизил голос, и вопрос прозвучал двусмысленно. И Милли ответила в тон ему:
— Мне нравится все держать в своих руках.
Он посмотрел на ее тонкую руку, лежавшую на прозрачном подоле платья. И Милли кожей почувствовала, как этим взглядом Майкл пытается притянуть ее руку к себе. Но что-то в Майкле останавливало ее. В чем-то он не был похож на тех мужчин, которые встречались ей до сих пор. Была в нем какая то сдержанность, отстраненность. Милли даже побаивалась, что он рассмеется, если сейчас она положит руку ему на брюки. И скажет: «Ты что это, девочка? Что ты вообразила? Не так уж ты хороша, чтобы изменять тебе с Анабель!»
И внутренне Милли была согласна с этим. Анабель была самой чистотой и скромностью в сравнении с ней. А разве не это больше всего возбуждает мужчин? Почему они все западают на школьниц? Потому что нм мерещится в них невинность и неопытность. Нимфетки. Знали бы они… Милли вспомнила себя в двенадцать лет. Ни о какой невинности тогда уже и речи не было. Впрочем, с Лолитой была та же история.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});