Натали де Рамон - Принц в наследство

Зигрено откровенно облегченно вздохнул, а Леон так же откровенно опешил и снова произнес одними губами: “Я жду вас”. Но я спокойно забрала со стола свои серьги, сознательно посмотрела мимо него, кивнула Гийому и пошла к себе в номер.

Глава 18, в которой меня немного лихорадило

Честно говоря, меня немного лихорадило, ведь прогнозы Зигрено в отношении Леона, кажется, подтвердились. Мне было очень обидно, но в наличии и донжуанские повадки, и вино в кредит, и подхалимаж к “мэтру” Зигрено, и деловая хватка музейщика — как бы не упустить из рук историческое открытие, — ведь Леон беззастенчиво предложил свои услуги и выказал готовность ехать с нами прямо завтра.

Но тогда, если он нашел мою сережку, зачем же столь таинственно вернул мне, какой коллекционер выпустил бы из рук подобную находку? И шептал ли он “я жду вас” или мне показалось? Или не показалось, а Зигрено заметил и ревновал во время всего нашего разговора? Допустим, что он обоснованно ревновал, но ведь мог же он и по-человечески волноваться, как бы я не стала жертвой обольстителя. Ну и что из того? Мне хорошо с Леоном, он ждет меня, пусть это будет моей прихотью, я пойду к нему на свидание! Мне сорок лет, почему я не имею права жить так, как хочу?! Вассалы в моих ушах согласно закачались. Права была бабушка, когда называла эти серьги “куражными”! Очень даже права.

Я подошла к окну, выходившему во дворик, попутно отметив, что окно номера Зигрено смотрит тоже на двор, а не на улицу. Отлично, дождусь, когда ревнивец заснет, и отправлюсь к Леону. Но в дверь постучали.

— Входите! — Это Леон, он все-таки пришел ко мне!

Но это опять оказался “мэтр” Зигрено.

— Вы еще не спите? Я на минуточку.

— Присаживайтесь, Гийом, вы оказались весьма проницательны, — грубо польстила я, но он довольно улыбнулся.

— Да, однако должен вам сказать, что этот местный благоухающий духами донжуан не так уж и неотесан. Но ловок! Сразу вызвался помогать, готов ехать с нами в Анжер. Я спросил, на какой он рассчитывает гонорар, но он так артистично обиделся, я даже не ожидал. Столуется в кредит, а гонору!

— Значит, мы действительно едем завтра в Анжер? Вы уверены, что нам туда нужно?

— Конечно, Катрин, в стихах же ясно сказано “Семнадцать столпов — словно ноги слона”, а башня “входит в гранит”.

— Вы знаете мое завещание наизусть, — обиделась я.

— Я сам делал перевод, который уважаемый Накорню наверняка выдал за свой. Это завещание — гордость нашей конторы. В ней работали мои отец, дед и прадед. К сожалению, никто из нас так и не стал компаньоном, но я считаю себя вправе гордиться историей нашего учреждения. Это завещание всегда будило воображение, просто до вашего появления в фамильных серьгах, которые невероятно вам идут, моя прекрасная Катрин, никто не мог даже предположить, что упомянутые там вассалы — всего лишь медные фигурки и знаки на стенах башен.

— А потом куда нам предстоит поехать? — Я достала из сумочки перевод и развернула его.

— Выбор за вами, в Шинон или в Монтрей-Белле, там, кстати, до сих пор частные владения.

— И какой же из этих замков мой?

— Это скажут вам монахи монастыря Мон-Сен-Мишель.

— Но в тестаменте говорится, что я должна прийти к ним со всеми семью вассалами. Неужели нужно вырезать этот барельеф из стены? Кто ж нам позволит сделать такое?

— Моя прекрасная Катрин, полагаю, что, если до этого дойдет дело, наш добровольный помощник с удовольствием поработает каменотесом. Просто мы еще не знаем, как выглядят остальные “вассалы”. А пока каменный всадник никуда не ускачет из башни Маркеса, как не ускакал за много веков.

— Подождите, Гийом. Но ведь и страж на крышке ларца, и мои серьги — медные фигурки. Почему же вы уверены, что следующий страж — каменный барельеф?

— Я не говорю, что уверен, просто надо поискать остальных, прежде чем делать выводы. Спокойной ночи, прекрасная Катрин! — Он погладил меня по плечу и наконец оставил одну.

И я еще раз перечитала завещание. Ведь зачем-то же указаны пять ступеней, вряд ли для красного словца, и без того каменный всадник сразу бросается в глаза. Я свернула листок и машинально сунула его себе в карман.

Ну его, этого всадника, у меня есть проблемы поинтереснее, например, идти на свидание с Леоном или нет. Конечно же, да, моя королева, шептал во мне не внутренний, а его ласковый, незабываемый, мурчащий голос. Тогда остается только один вопрос: когда в соседнем окне погаснет свет и я услышу похрапывание Зигрено? А если он не храпит, как я догадаюсь, что он уже заснул и не заявится ко мне опять?

Я терпеливо сидела у раскрытого окна, старательно прогоняя все мысли о том, разумно или нет поступаю, отправляясь на свидание к провинциальному донжуану, когда рядом за стеной в одинокую постель укладывается вполне нормальный, правильный, терпеливый и галантный Зигрено.

Глава 19, в которой свет в соседнем окне погас

Наконец в начале одиннадцатого свет в соседнем окне погас, а еще через какое-то время я услышала за тонкой деревянной стенкой мирное похрапывание. Просто пай-мальчик, умилилась я, крадучись покинула номер и смело вышла на террасу кафе. Почему-то я решила, что Леон будет ждать меня там. Его там, естественно, не оказалось, разве Зигрено отправился бы спать, если бы соперник оставался рядом? Мой вассал наверняка поджидает меня где-нибудь неподалеку, сообразила я, чтобы ненароком не столкнуться нос к носу с “мэтром”, если тому вздумается следить за мной.

В провинциальном городке кипела бурная ночная жизнь. Во всех кафе было полным-полно народу, парочки танцевали, бродили по улочкам в обнимку. Я постепенно приближалась к окраине, но Леона нигде не встретила. У виноградников, откуда начиналась обсаженная вековыми деревьями дорога к замку, по которой днем нас подвез папаша Пешо на кроткой Кузине, я замедлила шаги. Неужели Леон считает нормальным, что я по этой темнотище побегу к нему на свидание? Что я, девочка, которая бросается без оглядки, стоит поманить ее пальцем? За кого он меня принял — за богатую сумасбродку, за любительницу острых ощущений? Еще десять шагов, и я возвращаюсь, Зигрено абсолютно прав. Я сделала эти десять шагов, потом еще десять, потом еще и еще, и вдруг увидела всадника! Он двигался прямо на меня, отбрасывая длинную тень, неторопливо, как в замедленной съемке. Я окаменела.

Через несколько бесконечных мгновений всадник и конь приблизились. Лихой скакун превратился в мою знакомую тихую Кузину без седла и уздечки, но зато каков был всадник! Я счастливо рассмеялась, а Леон, изящно поклонившись с лошади, произнес своим невероятным голосом: