Выкупленная родная семья - Ксения Фави
— Вот. смотри. Малыш на месте.
От вида моего маленького сыночка в кроватке внутри все дрожит. Но последним делом сейчас будет разреветься. Тогда совсем отключится мозг, а я хочу прояснить для себя всё.
— Этого богатого родственника устроил бы приемный сын? Ему же хочется, чтобы на свете жили именно их потомки!
Не задумываюсь, в курсе ли всех подробностей Мирон. Скорее всего, да, уж этот человек бы не стал действовать вслепую.
— У Ивана не было выхода, родного ребенка ему неоткуда взять. Он рассчитывал, тест ДНК никто делать не будет. У нас с ним нет кардинальных различий во внешности, я даже чем-то смахиваю на этого Мэтью.
— Боже… — потираю виски, чтобы не лишиться сознания. — И самый главный вопрос — зачем в таком случае Иван нас отдал? Уж явно ты не предложил больше денег, чем американское наследство.
Сначала говорю отдал, потом вспоминаю о продаже.
— Предложил бы, если бы возникла необходимость. Но в то же время я мог бы и просто забрать вас. не отваливая столько бабла этому недоумку.
Последнее слово заставляет задуматься — а друзья ли эти двое до сих пор. Впрочем, мне сейчас на это плевать.
— Так почему?..
Мирон поднимает меня за локоть с пола. Я даже не соображала, что сижу там. Уводит к дивану, но сам рядом не садится. Шагает по комнате перед моими глазами. Мужчина явно напряжен.
— Старик Мэтью отбыл в лучший мир, — наконец, говорит он, — ему было под девяносто. Взгляни на письма, там есть вернувшиеся назад. Те, что писал сам Иван. С троюродным дедом они общались по старинке через обычную почту. Интернетом тот не владел, по телефону говорить не мог — был глух. Но Ваня знал координаты и пытался наладить связь, когда почта прервалась. Ему ответили, что адресата больше нет. Домом сейчас заправляют дети его приемного сына.
Беру себя в руки, чтобы вникнуть.
— Это был настолько старый человек! Как Иван вообще мог воспринимать его слова всерьез?
Мирон пренебрежительно выдыхает.
— То же самое спросили юристы. Но для твоего мужа это была единственная лазейка в красивую жизнь. Он не нищий и по меркам многих наших соотечественников вы жили нормально. Вот только Иван мечтает о другом уровне.
Правда в словах Мирона есть. Мой супруг всегда грезил машинами супер-класса. большим домом и желательно за рубежом. Про всякие гаджеты, часы и шмотки молчу. Но кто не хочет жить хорошо? Не думала, что он дойдет до таких поступков.
— Ребенок — это ведь не какие-то акции… Это живой человечек! Как он мог?! Как ты мог, Мирон?! Зачем ты согласился?..
Нет. я не собираюсь валить с больной головы… Основная ответственность на Иване. Но его сейчас нет, а друг-донор передо мной. Я просто не могу не спрашивать.
— Он бы не отказался от цели, — сухо констатирует факт Мирон, отвернувшись к окну, — анонима он не хотел, а кого бы нашел… Непонятно, что в результате мог родиться за ребенок. И ты ведь хотела малыша?
— Я имела право знать, от кого я его рожаю?!
Мы прошли по кругу и вернулись к самым первым претензиям. Я уже откровенно кричу, Красильников меня не обрывает. Лишь спустя паузу он подводит своего рода итог.
— С какой-то стороны я поступил неправильно. Но разве можно назвать это ошибкой?
Он снова указывает на экран телефона. Имеет в виду Матюшку… Конечно, мой сын — это подарок небес. Жаль, что у него никогда не будет нормальной семьи. Мне ничего больше не хочется говорить лично Мирону. Меняю тон на деловой.
— Я дождусь Ивана здесь, а ты можешь ехать.
Хочу посмотреть в глаза мужу.
— Нет, ты поедешь со мной, Лада.
— Ты говорил, я не пленница! — меня снова оставляет выдержка.
— Здесь я тебя одну не оставлю. Позвонишь ему позже, если думаешь, что вам есть, о чем поговорить.
Я уже лишаюсь способности думать. Возвращаю конверты в ящик.
— Не помню, когда в последний раз сюда заглядывала. — не знаю, зачем говорю вслух, — прятал ли он вообще эти письма? Или считал меня за дурочку?
Свой паспорт и документы Матюшки я держала у себя, чтобы не перекладывать. А другими делами перестала интересоваться после рождения малыша.
— Ты не дура, Лада. Давай, займись остальными вещами.
Растерянно гляжу на пакеты. Ведь мы приехали за нашими пожитками… Кроме того, что мне открылась возмутительная правда, ничего не меняется. Мы все так же проданы и должны окончательно переехать к Мирону.
— Лад, я реально не знал, что ты не в курсе планов Вани, — мужчина подхватывает мою мысль, — да и вообще думал — вы хотите совместить приятное с полезным. Стать родителями, в перспективе получить наследство. Да. идея казалась сомнительной! Меня удивило, что ты участвовала в таком обмане… Но я понятия не имел, что муж и от тебя все скрывает!
В принципе я готова ему поверить.
— До сих пор не могу понять, зачем тебе нужно было это донорство, Мирон?
Смотрю на успешного брутального мужчину перед собой. К чему ему дарить какой- то средней семье свои гены?..
— Давай закончим с вещами.
Да, поток искренности Красильникова махом прервался. Похоже, он готов сказать в лоб многое, но только не то, что у него на душе.
— Буду благодарна, если ты заберешь вещи, а я останусь…
— Нет!
Мирон резко прерывает мою попытку.
— Ты не имеешь право мне запрещать!
Сажусь на диван, сцепляю руки на груди. Мужчина подходит возвышается надо мной.
— Тебя дома ждет маленький сын. А этот разговор неизвестно чем может закончиться. Мне некогда сидеть здесь с тобой, да и не к чему это. Поговоришь с Иваном по телефону.
Голос Мирона настолько твердый, что я понимаю — в случае необходимости он закинет меня вместе со всеми шмотками на плечо и вынесет отсюда. И в одном он абсолютно прав — Матюша будет слишком долго без меня.
— Хорошо, сейчас поедем, — я отключаю все эмоции, чтобы закончить сборы.
Больше ни на что шокирующее в квартире не натыкаюсь, просто выбираю наши с Матвеем вещи. Мы в четыре руки несем пакеты к машине, большую часть Мирон. Грузимся, и когда авто трогается, я пытаюсь набрать Ивану. Удивительно, супруг тут же берет.
— Ты увезла вещи? — спокойно интересуется он.
Шумно выдыхаю.
— Иван, тебе ничто даже не кажется ненормальным?! Напоминаю — ты продал нас! И еще… Какого черта ты использовал меня как разменную монету?! Вернее, инкубатор для наследника, которого хотел предъявить американскому деду!
Я сижу рядом с Мироном, потому что
