Это мое дело! - Надежда Николаевна Мамаева
Да, он отошел от практики. Но, составляя протекции своим лучшим студентам, оброс целой сетью «должников» – талантливых адвокатов, судей и просто юристов. И через них продолжал держать руку на пульсе. Имел влияние и немалый вес.
– Здравствуйте, Исаак Абрамович, – осторожно сказал я.
Просто так он бы не нарисовался. Скорее всего, нужна услуга, в которой я не смогу ему отказать.
– Сколько лет, сколько зим, Филя, – раздалось в ответ старческое покашливание.
Исаак Абрамович умел виртуозно пудрить мозги. А я умел виртуозно увиливать. Но сегодня не до битвы умов. И без этого проблем как в утро понедельника.
– Да, давно от вас не было вестей…
– Так я, собственно, с ними, с вестями, – отозвался старый лис. – У меня тут есть девочка Таня. Она скоро позвонит. Организуй ей работу…
Татьяна Серебрянская
Заглянуть в комнату брата – все равно что заскочить в супермаркет. Заходишь только за хлебушком к ужину. Даже самоуверенно не берешь корзину. А выходишь с двумя полными пакетами, пачкой кефира в зубах, прижимая под мышкой чипсы и вспоминая, что хлеба ты так и не купил.
Вот и сейчас я обнаружила залежи бесполезных ископаемых, месторождение грязных кружек и носки, которыми младший явно метил территорию.
А заглянула только для того, чтобы попросить братца погулять с собаками.
– Жека! – Я выразительно потрясла поводками. – Чупа и Копа хотят на улицу.
– Тань, давай сегодня ты… – проныл брат, развалившийся на кровати. – Я чувствую слабость и это… – Он выразительно почесал затылок, видимо стимулируя мыслительный процесс. – И сопли. Во!
После чего напоказ хлюпнул носом.
– Значит, ты слабак и сопляк! – парировала я. – Поэтому выгул собак будет тренировать твою силу воли и укреплять дух!
– Ы-ы-ы, – взвыл мелкий, – все вы, женщины, одинаковые!
И он драматично уставился в потолок.
– Жень, что случилось? – озадачилась я, присев на край кровати.
Сначала брат не хотел говорить, но потом раскололся. Надо же… Тактика допроса свидетелей и обвиняемых работает и в стенах родного дома.
– Я Наташке диван в ее комнате помог передвинуть? Помог! Кабель проложил? Проложил! Электрический чайник починил? Починил! А она мне даже после этого спасибо не дал… не поцеловала! – исправился мелкий паршивец в последний момент.
Хотя какой он мелкий? Вовсю бреется. Да и с Наташей они уже год как встречаются.
– А ты был готов к поцелую сразу весь? – насмешливо поинтересовалась я.
– Конечно! – хохотнул Жека, поняв, что его «поцелуй» не прокатил. – И в кармане, и в кошельке все нужное было! – Он ловко увернулся от подзатыльника. – С запасом!
– Эх, Жека, – вздохнула я. – Мне бы твои проблемы…
– Совсем никак с работой?
Я лишь помотала головой.
– Ладно, погуляю с этими монстрами. – Брат отклеился от кровати, цапнул поводки и пошлепал на выход. Остановился в дверях и добавил: – У тебя получится. Ты сильная. Ты способна вынести все!
– Ага, подчистую. Только стены оставлю! – хмыкнула я, изобразив, как закидываю за плечи мешок грабителя.
Дверь хлопнула, оставив меня одну в комнате братца. Ну как в комнате… Они у нас с Жекой были чисто номинальными. Когда-то одну детскую с двумя окнами разделили пополам гипсокартонной перегородкой, поставили двери. И получились две крохотные комнаты. В каждую из них вмещались кровать, одностворчатый шкаф-пенал и столик у окна. В моей царила чистота, а вот у Жеки… Братец, похоже, считал, что всякий уважающий себя мужик должен превратить свою обитель в берлогу.
Сгребя кружки, я отнесла их на кухню. Вернулась обратно, собрала носки из самых неожиданных мест и кинула их в стирку. С носками у Жеки творилось нечто странное. После первого же выгула из пары оставался только один. Куда исчезал второй – загадка. Но мама нашла выход: начала покупать абсолютно одинаковые. И из какой пары носок, сразу стало неважно. Бери два и надевай, все равно ж ничем не отличаются.
Разгребать залежи бесполезных ископаемых я не рискнула. Братец как-то умудрялся в них ориентироваться, а после одной из моих уборок долго вопил на всю квартиру, что ничего теперь не может найти.
Заварив чай, я села за ноут, чтобы снова ловить приличного работодателя. А чем еще заняться в вечер воскресенья?
К обеду понедельника я обзвонила сначала приличных, потом не очень приличных… И наконец поняла: вакансии хоть и есть, но сачком (то есть резюме) машу не я одна. И большинство мест уже занято.
Взгляд все чаще останавливался на телефоне. Может, стоит воспользоваться предложением профессора? Пока и там кого-нибудь не взяли. Я набрала номер.
Гудок. Второй. Третий.
И наконец приятный баритон произнес:
– Добрый день.
Голос мне показался смутно знакомым. Но где?.. Когда?..
– Здравствуйте, Феликс!
Идиотская ситуация! Отчество-то я не спросила. Сам Исаак Абрамович назвал его Феликсом. И еще «хорошим мальчиком». А этому «мальчику», похоже, сейчас за тридцать.
– Меня зовут Татьяна Серебрянская. Ваш номер мне дал Исаак Абрамович…
– Ужель та самая Татьяна? – в цитате Пушкина сквозил неприкрытый сарказм.
– Что уронила в речку мяч? – ему в тон ответила я.
Не с его именем над чужими посмеиваться. У, железный Феликс!
– Ну, реакция у вас неплохая, как и чувство юмора, – усмехнулись в трубке. – Жду вас сегодня в пять по адресу…
Он продиктовал так быстро, что мне оставалось только запомнить. И отключился.
Я записала улицу, номер дома и название фирмы. И хотя я примерно представляла, где это, все же полезла смотреть карту. Как говорится, доверься памяти, но втихаря загугли.
Без пятнадцати пять я уже была в офисе «Граты», современном, стильном и светлом.
На ресепшен стояла не моя ровесница, а дама в возрасте. Стройная, элегантная, с осанкой бывшей балерины.
– Пройдите в приемную, – произнесла она звонким сопрано, глядя на меня поверх пенсне, отчего ее лоб пробороздили морщинки. – Вас ждут.
Я зашагала по коридору, чувствуя спиной пристальный взгляд. Ну, взгляд не пуля – дырки между лопаток не пробьет. В приемной обнаружилась еще одна дама в возрасте, на этот раз примечательных габаритов.
– Татьяна Серебрянская? – спросила она.
Кивнула, и мне указали на одну из трех дверей.
Я постучалась, обозначив свое присутствие. Но когда шагнула внутрь и увидела затылок мужчины, стоявшего лицом к окну и что-то говорившего по телефону, под ложечкой засосало. Ну вот хоть бы раз мое дурное предчувствие меня обмануло и вступило в сговор с желаемым.
Брюнет обернулся, так и не договорив: «Входит…» Мы уставились друг на друга, как две совы. У меня сейчас так точно глаза были не только большие, но и навыкате.
– Вы?
– Вы!
Возглас был столь слаженным, будто мы с брюнетом
