Кэрол Дин - Голос любви

— А вторая?

— Никогда не работать с людьми, которые мне не нравятся.

— А я вам не нравлюсь. — Слова Блю задели ее до глубины души, но она постаралась, чтобы он ни в коем случае не заметил этого.

— Была, впрочем, и третья клятва, — произнес он.

— Какая же? Говорите.

— Никогда не работать на женщину, с которой я хотел бы провести ночь. А именно этого я и хотел бы, Симона. Очень хочу. — Его взгляд, устремленный на нее, убедительно говорил, что он не шутит.

Он не ударил ее, даже не дотронулся… Да и как он мог это сделать, стоя неподвижно в трех футах от нее? Почему же Симона почувствовала, что у нее все переворачивается внутри?

— Я вам не нравлюсь, но вы хотите со мной переспать? — спросила она.

Он молча пожал плечами. Чувствуя себя все более неловко под его взглядом, Симона потупилась.

— И это все ваши клятвы? — спросила она только для того, чтобы сказать хоть что-нибудь.

— Вроде бы все.

— Что ж, вы по крайней мере были честны со мной… — Симона отошла еще на шаг, но обернулась, желая посмотреть, какова будет реакция на ее слова. Однако на лице Блю она не смогла ничего прочесть. — И все же я хотела бы, чтобы вы остались, — тихо добавила она.

На этот раз Блю подошел и взял ее за руки.

— Я это знаю, — произнес он. — Мало того: я знаю, что вы попросили бы меня остаться, даже если бы я заявил, что на самом деле пришел в вашу компанию для того, чтобы разрушить ее до основания. Я не понимаю лишь одного: почему?

Дыхание перехватило от того, что Блю наклонился к ее лицу так близко, как только было возможно. Она чувствовала, как последние силы покидают ее уставшее, измученное тело.

— Почему, Симона? — проговорил он. — Почему вы не хотите, чтобы я уходил? Вы почти не знаете меня…

Глава 4

Предприняв неудачную попытку хоть немного успокоить вконец расшатанные нервы, Симона тем не менее продолжала разговор:

— На самом деле все очень просто. Вы хорошо знаете свою работу, у вас большой опыт, вас рекомендовал Нолан. По-моему, причина вполне достаточная. — Симона сама не была уверена, убедительно ли звучат ее слова.

— Вы полагаете? «Анджана» — огромная компания, в ней наверняка найдется не одна сотня специалистов не хуже меня… Почему я?

Она высвободила свои ладони из его цепких рук, повернулась к нему спиной и отошла на безопасное расстояние в четыре шага.

Симона сомневалась, что знает точный ответ на вопрос Блю. Или, скорее, знала, но такой ответ, который, скажи она его, принес бы в сто раз больше проблем, чем если оставить вопрос без ответа. В противном случае это означало бы признать свое поражение, а умная женщина не должна выказывать никаких слабостей перед мужчиной — они и без того в любой момент готовы перешагнуть через тебя и ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своей цели, какова бы она ни была. А Блю был воплощенным определением понятия «мужчина».

Да, для любой женщины, если только она в здравом уме, Томас Блюделл был воплощенной мечтой. Симона не могла этого отрицать. На уровне интеллекта или на каком другом уровне Блю мог ей не нравиться, но на уровне подсознательных инстинктов ее неудержимо тянуло к нему.

Она решительно пресекла этот глупый поток мыслей. Блю ждал, и нужно было дать ему какой-нибудь ответ — желательно далекий от истинной причины, но похожий на правду. Для дела, для бизнеса Блю ей нужен, а это, поспешила себя уверить Симона, главное.

Она присела, скорее даже прилегла на диван, словно прикосновение к мягкому плюшу могло ее успокоить. Блю стоял, уперев руки в бока, — почти в той же позе, в которой она впервые его увидела. Прядь непокорных волос упала на лоб, оттеняя его лицо, отчего глаза казались не голубыми, а почти черными. Симона отчетливо ощутила, как этот взгляд пронзает ее. Собравшись с духом, она перевела дыхание.

— Хорошо, так и быть, скажу вам всю правду. Между нами, я не уверена, что покупка фирмы Хэллама — хорошая сделка. А насчет того, что в «Анджане» полно финансовых гениев, — вы правы, это действительно так. Но эта сделка для меня очень важна. Не ради самой сделки, а потому, что… — Она запнулась, не зная, как объяснить ему это. Ей не хотелось посвящать его в подробности своих отношений с Джозефиной, потому что она многого не понимала сама.

Блю задумался на минуту.

— Потому что эта сделка для вас — как ребенок, как первенец. — Он посмотрел на нее. — Я прав?

Она кивнула.

— Джозефина готова предоставить мне совершить эту сделку целиком и полностью самой. Так что проблема не в этом…

— А в чем же?

— Не знаю, — произнесла она, мысленно ругая себя: в бизнесе неумение формулировать свои мысли — самое плохое. Но Симона чувствовала себя слишком усталой, чтобы рассуждать и анализировать.

— Я думаю, проблема в том, что приходится иметь дело с таким типом, как Гас Хэллам, — продолжал Блюделл.

— Вы с ним знакомы?

— С ним лично до сегодняшнего дня я знаком не был. Но на своем веку мне пришлось повидать не одну сотню таких Хэлламов.

— Значит, вы ему не доверяете?

— А вы?

Она поколебалась.

— Если честно, то, пожалуй, тоже. — Симона знала, что это не должно иметь значения. Как говорила Джозефина, «если иметь отношения только с тем, кому доверяешь, то так вообще никогда не сможешь провернуть ни одного дела!» Симоне было трудно примириться с этим — никогда не доверять людям и использовать их в своих целях, не считаясь с их интересами.

— Хм-м, что ж, — задумчиво произнес Блю, — если нам обоим независимо друг от друга показалось, что этот Хэллам — скользкий тип, значит, скорее всего так оно и есть.

Она поднялась с дивана.

— Поэтому я прошу вас остаться, Блю, прошу вас помочь мне. Мне нужен кто-то, кому я могла бы доверять. — Она заискивающе улыбнулась ему. — Останьтесь, прошу вас…

Блю был близок к тому, чтобы слишком легко сдаться — из-за одной улыбки и умоляющего взгляда… Да, она устала от долгого перелета, затем от долгого ужина со всеми этими людьми, ей можно посочувствовать, но это не значит, что он должен соглашаться на все ее условия…

— Три недели, — продолжала она, — не больше… Ради меня и ради Нолана.

Блю нахмурился и задумчиво потер небритый подбородок. Хитрая бестия, ничего не скажешь, знает ведь, на что делать упор, чтобы найти к нему подход, — на его дружбу с Ноланом. Но как бы то ни было, она права — он действительно дал обещание Нолану. Он посмотрел на Симону. Улыбка ее исчезла, и теперь она пристально смотрела на него, не прибегая ни к каким хитрым приемам, а просто умоляя остаться…

«Ты идиот, Томас Блюделл», — твердил ему внутренний голос.