Дженнет Лавсмит - Золушка из Калифорнии

— Алло! — внезапно осипшим голосом прошептала она.

— Говорит Ванесса Бэнкрофт, из отдела кадров "У. Рэнк". Могу я поговорить с Патрицией Олтмен?

— Это я. — Теперь ею овладело предчувствие более земное. — Прийти на собеседование по поводу работы? Хорошо. Да, конечно, сегодня во второй половине дня я свободна.

Девушка отошла oт телефона, уже прокручивая в уме все то, что предстоит сделать. Сперва — ланч для Ирен, потом…

Она открыла холодильник, при этом на пол упал один из крохотных магнитных держателей вместе с визитной карточкой. Патриция подобрала картонный квадратик, убедилась, что это визитка доктора Хоуарда, и тут же вспомнила нечто, давно позабытое. Нечто очень важное. Доктор Хоуард говорил, что, хотя Ирен и не достигла еще положенного возраста, в силу хронической болезни она имеет право на некоторую часть мужниной пенсии по социальному обеспечению. Девушка отослала требуемый медицинский бланк несколько недель назад, но ответа еще не пришло. Поскольку она все равно окажется в Стоктоне, надо бы заехать и узнать. Если поторопиться, то можно успеть до собеседования в "У. Рэнк", назначенного на три часа. Девушка быстро разогрела суп и сделала тосты с сыром. Пообещав Ирен, что вернется к шести, Патриция выбежала из дома.

В отделе социального обеспечения ей пришлось записаться в очередь и прождать целый час, но ожидание оказалось не напрасным. Клерк сообщил девушке, что дело матери пересмотрено и с первого апреля она будет получать ежемесячно чек. Сумма, безусловно, невелика, но и то хлеб.

Собеседование в "У. Рэнк" тоже увенчалось успехом. Она будет работать в перешивочной мастерской при супермаркете четыре дня в неделю, с десяти до шести. Покидая отдел кадров, Патриция чувствовала, что голова у нее идет кругом от радости. Они справятся, справятся! Постоянная зарплата в придачу к материнской пенсии покроют основные счета, размышляла девушка, танцующей походкой сбегая вниз по лестнице. А заработок ее в "Золотом наперстке" можно откладывать на черный день: так, пожалуй, и сбережения какие-нибудь образуются! Она уже прикидывала про себя, не удастся ли пристроить в "У. Рэнк" собственные модели. Если, конечно, у нее останется время на шитье. Скорее нет, чем да. Она будет слишком занята, прибавляя в бедрах и ушивая в талии изделия для покупательниц, которым выбранное платье зачастую ну никак не подходит!

Не гневи Бога, Патриция Олтмен! — предупредила она себя, выезжая со стоянки. Постоянная зарплата! И на еду хватит, и ренту выплатишь. Отныне никаких тебе авось, никаких тебе "может- продастся-а-может-и-нет!"

Однако девушка не мыслила себе жизни без карандаша и швейной машинки. Недостатка в идеях она не испытывала: порою достаточно было необычного сочетания цветов или фактуры материала, чтобы пришло вдохновение. Может, если правильно распределить время, то удастся выкроить час-другой.

Выехав на скоростную магистраль, она мысленно прикинула свое расписание. Понедельник, вторник, среда и пятница — в "У. Рэнк". Работа начинается в десять; она вполне успеет приготовить завтрак себе и Ирен, а обед на следующий день — состряпать накануне вечером. Субботы девушка, как правило, проводила в "Золотом наперстке". Четверги она оставила свободными, чтобы закупать продукты на неделю, прибираться в доме и все приготовить к партии в бридж.

Беспокоило только одно: можно ли оставлять Ирен одну на целые дни. Но доктор Хоуард уверял, что, пока мать не перевозбуждается и не перенапрягается, новый приступ ей не грозит.

Патриция старалась не обращать внимании на внутренний голос, что впервые зазвучал где-то в самой глубине ее сердца. Ты ему понравилась… Он пришел тебя повидать… Поцеловал тебя. Голос настаивал: так и должно быть! Впусти его в свою жизнь! Властный, настойчивый голос, заставляющий вспомнить лицо молодого человека во всех подробностях. Ей хотелось дотронуться пальчиком до трогательной ямочки, что углублялась на его щеке всякий раз, когда он улыбался. Когда он снова позвонит… если позвонит… Но внутренний голос этот был столь непривычен, что девушка старалась его не слушать.

В конце концов, говорила себе Патриция, он, наверное, и не вспомнит о ней.

На протяжении следующих двух недель Мартин звонил несколько раз. Но застать Патрицию ему не удавалось. Молодому человеку не хотелось спрашивать, где она, а мать ничего толком не сообщала. Ей всегда удавалось перевести разговор на картежную тему.

Раздел в газете "Пчела", посвященный бриджу, был предметом ее постоянного интереса и разговора. Поэтому Мартин взял в привычку прочитывать его перед тем, как позвонить, чтобы помешать Ирен пуститься в пространные разъяснения.

После очередного ничего не значащего обсуждения Мартин попросил собеседницу:

— Не передадите ли вы Патриции просьбу перезвонить мне? — И продиктовал номер телефона.

Позже он задумался, а уж не нарочно ли избегает его девушка? И гадал, почему она так поступает, отрешенно глядя на страницы рукописи, разложенные на письменном столе. Надо бы писать, но ему никак не удавалось сосредоточиться.

Любовь? Доктор Мартин Сазерленд познал все аспекты любви через исповеди своих пациентов. Он размышлял над любовными горестями, завороженно слушал, сопереживал, пару раз — чуть не всплакнул, пока все это не осточертело ему До смерти, при этом был бесконечно благодарен судьбе, что не является действующим лицом в драмах такого рода. На последнем курсе медицинского колледжа он на собственном опыте познал сладость и горечь любви. Роман оказался долгим, мучительным, и молодой человек пообещал себе, что…

Впрочем, неважно! Это произошло много лет назад. Все его последние увлечения были… ну, конечно, не лишены приятности, но всегда легковесны и случайны. Ни тебе обещаний, ни обязательств, ни бурных драм…

Мартин обернулся к телефону. Позвонит ли она ему? И почему не удается выбросить эту зеленоглазую чертовку из головы?

Глава 5

— Пат, тебе звонил босс Роберта.

— Правда? — Дочь удивленно воззрилась на мать. Мистер Ритт так решительно возражал против модного магазина! Неужели передумал? — Он не сказал, что ему нужно?

— Вроде бы нет. — Ирен перебирала бумаги у телефона. Мне казалось, что я ироде бы записала его номер. Впрочем, нет, не записала. Не помню.

— Ничего, пустое. Я позвоню Роберту и спрошу. — Патриция допила кофе и поцеловала мать в щеку. — Ну, я побежала. До вечера.

Можно нанести ей визит, размышлял Мартин. Прямо вот так взять и зайти, как в прошлый раз. Но сколько можно врываться к человеку, который явно не желает тебя видеть? Который даже перезвонить не соизволит? Ну да ладно, последняя попытка. Только надо прийти пораньше. До того как Ирен успеет прочесть колонку бриджа.