Джекки Мерритт - Счастье Дины Колби
Поддавшись внезапному порыву обнаружить себя и высказать Джэми свои мысли насчет любви и брака, Дина сделала решительный шаг вперед, но быстро передумала и покинула амбар, не произнеся ни слова. Она вряд ли знакома с Джэми, а тот пришел просить совета у Рая, а не у нее. Вторгнись она в подобную беседу, все ее участники были бы немало сконфужены. И она направилась к дому.
Долгая конная прогулка напомнила о себе болью в ногах и спине, но Дина решила, что это ощущение — ничтожная цена за возможность вновь увидеть ранчо, не исключено, что в последний раз. Она испытывала беспокойство перед завтрашним разговором с Джоном Чандлером. После обеда они с Нетто сидели в гостиной. Неугомонная Нетто вязала на спицах.
— Я вяжу одеяльце для внучки моей подруги. Ее дочь ожидает первенца. Она знает, что родится девочка, поэтому я взяла розовую пряжу. Удивительно, что научились предсказывать пол ребенка еще до его рождения! — Нетто покачала головой. — Просто не верится.
— Да, — тихо согласилась Дина. Она листала журнал, не вникая в его содержание. Что станет с Нетто, если ранчо будут распоряжаться власти штата? Неужели ее это совсем не волнует? Какова будет ее судьба, если штат решит, что на ранчо можно обойтись и без нее? Дина знала, что у Нетто нет семьи. Ее муж умер до того, как она поступила на работу на ранчо, а детей у нее не было.
Однако, если не считать горя от смерти Саймона. Нетто ведет себя так же, как и прежде, не выказывая признаков беспокойства. Дина не могла ее понять.
Зазвонил телефон.
— Я отвечу, — сказала Дина, откладывая журнал и поднимаясь из кресла, чтобы пройти в кухонное крыло. — Ранчо «Уинд-Ривер», — произнесла она в телефонную трубку.
— Это Дина Колби?
— Да, это я.
Мужской голос был ей незнаком.
— Дина, меня зовут Джон Чандлер. Мы с женой вернулись из путешествия на день раньше, и я только что беседовал с Шейлой Парке, моей секретаршей. Она рассказала мне про ваш звонок ее невестке и про вашего отца… Дина, я не могу передать, как мне жаль. Саймон был таким жизнелюбивым человеком, и я меньше всего ожидал, что он… — Адвокат запнулся и прочистил горло. — Как бы то ни было, поскольку вы пытались связаться со мной, я решил, что должен позвонить вам.
Колени Дины внезапно подогнулись, и она рухнула на стул. Ей не придется ждать до завтра, чтобы узнать, оставил ли Саймон завещание, — все станет известно прямо сейчас…
— Благодарю вас за предупредительность, мистер Чандлер. Спасибо, что позвонили так скоро.
— Рад помочь вам, дорогая Дина, и, пожалуйста, называйте меня Джоном. О чем вы хотели бы со мной побеседовать?
— О чем…, конечно же, о статусе ранчо, — запинаясь, выговорила она, отчаянно боясь, что он поймет подтекст этого вопроса. — Я имею в виду, что, будучи адвокатом отца, вы, возможно, знаете, оставил ли он завещание.
— Вы хотите сказать, что вам неизвестно о доверенности Саймона Колби?
— Джон, отец никогда не посвящал меня в свои дела. О какой доверенности вы говорите?
— О бессрочной доверенности на ваше имя. Вам известно, что это такое?
— Смутно. Точнее, очень смутно. Я слышала этот термин, но не более того.
— Ладно. Расскажу все по порядку. Когда Саймон пришел ко мне пять лет тому назад, у него было старое завещание, которое он желал обновить. Я не сторонник завещаний, Дина, особенно если речь идет о владениях, подобных владениям Саймона. Вместо завещания я порекомендовал оформить бессрочную доверенность, и, узнав от меня о ее преимуществах, Саймон согласился.
Дина нахмурилась.
— Боюсь, я до сих пор не понимаю…
— Ну, говоря проще, Саймон является единственным доверителем своей собственности, а вы значитесь как единственное доверенное лицо. Каждый предмет его собственности: ранчо, оборудование, скот и все остальное — включен в эту доверенность. Поскольку вы являетесь единственным доверенным лицом, все это отныне принадлежит вам, причем без официального подтверждения. Это, правда, не освобождает вас от налога на наследуемое имущество, однако то, что не требуется утверждение судом, для вас огромный плюс.
Все это изложено в документе, который я советую вам прочесть. Его оригинал хранится в банковском сейфе Саймона, но я знаю, что еще одна копия имеется на ранчо. Странно, что вы ее не нашли.
— Я еще не разбиралась в вещах отца, — почти шепотом произнесла Дина. Ей с трудом верилось, что Саймон оставил все, чем владел, только ей одной. В голове у нее царила полнейшая неразбериха. Очевидно, Джон Чандлер говорит правду, она должна ему поверить. Однако, если учесть то, что Саймон в течение семи лет игнорировал самый факт ее существования, это казалось полнейшей бессмыслицей.
— Знаете что, найдите копию доверенности и прочтите ее внимательно. Отметьте все вопросы, которые у вас возникнут в ходе чтения. Затем приезжайте ко мне, и мы с вами все проясним.
— Спасибо, я так и поступлю. Ммм…, относительно чековой книжки…
— Вы не имеете доступа к банковскому счету?
— Именно.
На мгновение воцарилась тишина, затем Джон Чандлер тихо вздохнул:
— Видимо, я знал Саймона хуже, чем предполагал. Не могу представить, что он не поставил вас в известность о доверенности и не предусмотрел мелочей. Завтра утром я первым делом позвоню в банк мистеру Лу Броку и скажу, что вы приедете к нему зарегистрировать свою подпись.
— Благодарю вас.
— Даже если во время чтения доверенности у вас не возникнет никаких вопросов, прошу вас заглянуть ко мне в офис. Я хотел бы остаться семейным адвокатом Колби, хотя, разумеется, это решать вам.
— Да, конечно, — пробормотала Дина. Ее сердце бешено колотилось. Ранчо принадлежит ей; смысл этих слов едва доходил до сознания. — До свидания, Джон. Спасибо, что позвонили.
Она положила трубку и тяжело перевела дух. Потом с трудом поднялась, вернулась в гостиную и рухнула в кресло.
— Нетти, отец оставил ранчо мне. Нетто улыбнулась:
— Конечно, тебе. А ты сомневалась?
— Еще как… — сдавленным голосом призналась Дина.
На следующий день Дина отправилась в столовую, где обедали работники, поздоровалась с пятью мужчинами, сидевшими за столом, а затем попросила Рая после обеда зайти в кабинет. На его лице не дрогнул ни один мускул.
— Я приду через пятнадцать минут, — спокойно сказал он, и она вышла из комнаты.
— Что ты думаешь, Рай? — спросил один из работников. — Как ты считаешь, она выяснила это?
— Возможно, — ответил он.
После смерти Саймона работники постоянно обсуждали этот вопрос, так как вполне обоснованно беспокоились о своих рабочих местах. Не то чтобы это было единственное ранчо в стране и найти работу было трудно — просто им нравилось работать здесь, к тому же Саймон всегда хорошо платил. Такое не везде встретишь.
