Ребекка Уинтерз - Поздние цветы
Интуиция не подвела ее, когда, собираясь сюда, она бросила в сумку несколько книг.
— «Сказку о двух городах» Диккенса?
— Читал уже.
— А «Письма Скрютейпа»?
— Нет, уже заинтригован.
От его бледной улыбки у нее екнуло сердце.
— Сейчас принесу. Минутку.
Во время крохотной передышки у нее хватило времени позвонить Майку и сообщить, что свяжется с ним, когда подготовит Зака ко сну. Она догадалась, что Майк расстроился. Он сказал, что будет ждать, как бы поздно она ни позвонила. Конечно, ему не понравится то, что она собирается ему сказать. Но если отложить звонок на завтра, обида будет сильнее.
Мишель вернулась в комнату Зака и уселась на краешке его кровати.
— Всем моим пациентам нравится эта история. В ней рассказывается, как голова дьявола по имени Скрютейп посылает письма племяннику Уормвуду, в которых учит, как завладеть душой земного пациента. А молодой человек пытается жить нормальной будничной жизнью. Читая каждое письмо, ты словно видишь, как пациенты Уормвуда вырываются из его хватки. А советы Скрютейпа становятся тверже и в то же время мягче, потому что он понимает, что сердце человека — борьба добра со злом.
Очень скоро Зак раскашлялся. Полезный побочный эффект. Хотя Мишель читала эту книгу много раз, сейчас она воспринимала ее совершенно по-новому. Какое же это наслаждение — читать Заку.
— Почему ты остановилась? — разочарованно спросил он, когда через двадцать минут она отложила книгу.
— Не огорчайся. Я только сниму пакеты со льдом и поставлю их назад в холодильник.
Она засунула руку под покрывало, усиленно убеждая себя, будто он все еще подросток, который лежит в постели после операции аппендицита. Но когда руки коснулись твердого, будто скала, тела, она вспомнила, что он взрослый мужчина…
Ты слабеешь, даже когда не касаешься его, а только думаешь о нем…
— Я недолго.
— Поспеши.
Ей показалось или в его голосе действительно прозвучала требовательность? А книга такая толстая…
Отправив пакеты в морозилку, Мишель достала кусок льда и приложила к щекам и шее. Что с ней творится! Она еще не провела здесь и полного дня, а ее уже вовсю лихорадит.
Возвращаясь в спальню, она услышала звонок. В доме была только одна входная дверь. Мишель прошла к ней и в глазок увидела женщину. Мишель нажала кнопку и открыла дверь.
— Привет. Чем могу служить?
— Привет. Я Бреда. Соседка Зака сверху. Я позвонила ему в офис, там сказали, что он уже дома с сиделкой. Видите ли, я испекла печенье и… Могу я его видеть?
Бреда Нильсон, яркая брюнетка ростом под метр семьдесят, была, наверное, лет на десять младше Мишель.
— Уверена, что он обрадуется. Подождите здесь минуту, пойду, посмотрю, готов ли он вас принять.
Она взяла бумажную тарелку со свежеиспеченным шоколадным печеньем и понесла Заку.
Он перевел взгляд с Мишель на угощение, которое она поставила рядом с ним.
— Это от Бреды. Она здесь у двери. Можно я попрошу ее зайти к тебе?
Мишель не сумела прочесть загадочное выражение на его лице.
— Поблагодари ее за подарок. Скажи, что я позвоню ей позже.
Неважно, хотел Зак видеть другую женщину или нет. Но сам факт, что он предпочел ее не видеть, странным образом поднял настроение Мишель.
— Мне очень жаль, — сказала она, вернувшись к двери. — Зак устал от переезда. Он просил поблагодарить вас за печенье, он сам позвонит вам позже.
Разочарование на лице девушки напомнило Мишель выражение Линетт, когда та узнала, что Зак собирается ехать домой с их общей тетей.
— Ему плохо?
— Худшее уже позади. Сейчас он делает упражнения и принимает процедуры. Через месяц он будет близок к своей прежней форме.
— И вы все время будете здесь? — сощурилась Бреда.
Ее взгляд, словно рентген, просвечивал насквозь! Да, Зак производил впечатление на женщин.
— Это как решит его доктор.
— Ладно, — пробормотала девушка. — Спасибо.
— Всегда рада.
Мишель закрыла дверь, уверенная в одном: Бреда Нильсон не подходит Заку.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
После девяти Мишель оставила Зака и пошла на берег, чтобы позвонить Майку. Начался прилив, и она стояла далеко от воды, чтобы не промочить ноги.
— Что ты сказала?
— Я не смогу поехать с тобой в Австралию, — закусила она губу.
— Эту часть я понял, — проговорил он. — Есть другая часть, которой я не понимаю. Значит ли это, что ты решила больше меня не видеть?
Мишель услышала обиду в его голосе. Но лгать ему или ссылаться на болезнь Зака?..
— Так лучше, Майк.
— Неужели ты поверила слухам, которые ходят обо мне?
Обида так и рвалась из него.
— Конечно, нет. Ты же меня знаешь. Суть в том, что я тебя… не люблю. Пожалуйста… прежде чем ты подумаешь, что причина в тебе, знай, ты тут ни причем. Проблема во мне. Может быть, потеряв мужа, я боюсь снова влюбиться. Не знаю. У меня нет ответа. Важно другое. Ты заслуживаешь любви. Со мной ты просто напрасно тратишь время.
— Я не верю своим ушам. Что изменилось за это время? И что значил тогда поцелуй?
Мишель застонала. Объяснение получилось гораздо тяжелее, чем она предполагала.
— Последнюю неделю я была одна, без тебя. И задала себе вопрос, что я к тебе чувствую? И правильно ли будет ехать с тобой в Австралию? Эти вопросы начали меня тревожить. Когда мы встретились, я поцеловала тебя, чтобы убедиться, что мои страхи беспочвенны… Но…
— …не было задора, — закончил он за нее. — Ты это хочешь сказать?
— Не только это, Майк.
— Согласен. Произошло что-то еще. Тебе внезапно понравился другой человек. Ты встречалась с кем-то еще?
— Нет. Конечно, нет!
Она начала дрожать и уже не могла остановиться.
— В твоем объяснении слишком много пыла. Будь честной со мной, Мишель. Если мы не выясним это, мы не выясним ничего.
Он был прав.
— Позволь мне только сказать, что это человек из моего прошлого. Я снова его встретила…
— Я думал, что мы говорим друг другу все, — после молчания упрекнул он.
— Я сказала тебе все. Он не знает о моих чувствах.
— Ты хочешь сказать, что ты его тайно любила все эти годы?
— Нет! Такого никогда не было!
— А как было? Ты только сейчас открыла, что любишь его? — настаивал Майк.
— Если по-честному, я не знаю, что я чувствую, — заплакала она, задохнувшись. — В любом случае он меня не любит. При наших отношениях это вообще невозможно.
— Он женат?
— Нет. Но это все, что я готова сказать.
— Он священник?
— Нет. Майк, ты требовал от меня честности. Я уже сказала больше, чем собиралась.
