Кэтрин Гарбера - Интимные тайны
— У тебя есть таблетки? — поинтересовался практичный Кейн.
— Есть, но я думала, ты будешь использовать… — недоуменно промямлила Мэри.
— Это лишит меня многих наслаждений. Ты ведь не хочешь этого? — Кейн требовательно посмотрел на нее. — Ложись и впусти меня, — коротко распорядился он.
Она покорно откинулась на подушки. Он положил свою ладонь на ее увитый темными волосками склон с повлажневшим руслом. Мэри испуганно следила за каждым его движением. Он слегка окунул в проступившую влагу свою затвердевшую плоть, готовую до краев наводнить это русло, и приказал ей:
— Шире!
Она подчинилась, раскрывшись навстречу его большому приближающемуся телу. Он властно приник к ней, дразнящими касаниями продлевая мучительный пролог. Она старалась прильнуть к его груди своей ноющей грудью, губами впивалась в шею. Он коснулся ее спины, провел пальцами по позвоночнику, охватил скользкие от испарины ягодицы, затем вжался ладонями в бедра и… оторвал ее от себя, вновь откинувшись на колени.
— Садись и начинай.
— Но я хочу чувствовать твое тело над собой.
— А так ты сможешь видеть все. — Он вальяжно откинулся на выпрямленных руках, сведя лопатки.
Мэри устроилась в уготованном ей месте, охватив его бедра коленями. Привстав, раскрыла пальцами набухшие лепестки и, глубоко вздохнув, впустила твердое жало в сердцевину. Кажется, есть такие плотоядные цветки, которые питаются пчелами, заманивая их на свой нектар, почему-то мелькнула у нее в голове кровожадная мысль.
Оказавшись в теплом гнезде, Кейн обвил рукой ее мерно вздымающуюся талию, задав ритм их танцу. Он ненавязчиво правил ее лодочкой в бурном течении приближающегося водопада. Опьяненная раскрепощенностью своего тела, Мэри сдавила ладонями грудь, изогнув спину и откинув голову, сдерживаемая от падения лишь его неосязаемым касанием.
Мэри чувствовала наслаждение каждой клеткой своего готового к извержению тела. Казалось, она совсем одна в воздушных потоках утреннего света. Она взмывала, предвкушая приближение небывалой радости, и это длилось долго, слишком долго, пока она не изнемогла, оставаясь по-прежнему мучительно голодной.
Мэри жалобно посмотрела на мужчину большими влажными глазами, умоляя о скором разрешении, и сдавила бедрами его таз.
— С добрым утром, Мэри-Белл, — шепнул Кейн, привставая, и, обняв ее ниже талии, рывком переместил на себя, милостиво поменяв роль пассивного партнера на роль ведущего. После череды нарастающих волы он исторг из себя все неимоверно сдерживаемое и в тот же миг отстранился от Мэри, вырвав из ее горла болезненный стон. Откинувшись на спину, он тяжело дышал, сглатывая прохладный воздух.
Она лежала с блаженно приоткрытыми вспухшими губами, лежала рядом — и неизмеримо далеко, стиснув мокрые бедра в неослабевающих конвульсиях. Он со стороны наблюдал экстатические содрогания раскрасневшегося хрупкого тела. Затем склонился над затихающей Мэри и вновь вернул себе власть над ней, поймав запекшиеся губы и в бесконечно долгих поцелуях вонзая язык в ее пьянящий рот.
Он обрушил на нее всю тяжесть своего могучего тела, зарывшись лицом во влажные спутавшиеся волосы, а Мэри гладила его шею и плечи, наслаждаясь этим драгоценным грузом. Наконец она обхватила его ослабевшими ногами, замкнула в кольце гибких рук и, открыв глаза, попыталась улыбнуться болезненно распухшими губами, не зная, что делать дальше.
Кейн знал. Он зажал ее в своих руках и, перекатившись на спину, повлек за собой. Он еще не встречал женщины, которая так откровенно наслаждалась бы его ласками, жаждала его с такой яростью, безоговорочно мирилась бы с его требованиями. Он владел ею по праву. Он верил, что она никогда не наскучит ему, даже если они поселятся среди простыней и будут насыщаться только друг другом.
Он заблаговременно отменил все утренние деловые встречи, чтобы беспредельно растянуть этот утренний пир плоти. Единственное, чего он опасался, — это возрастания ее женской власти над собой. Непривычно много уступок требовала она от него. Следовало подумать над тем, как, не отпугнув, заставить ее быть более сговорчивой.
Он давно понял, что если в постели она безотказна, то в прочих вещах с ней приходится считаться, а подчас и уступать. В свое время женской прелестью она без труда покупала себе комфорт и благоденствие.
Он положил ее рядом, лицом к себе, и стал лениво ласкать ее довольное тело. С дерзким любопытством касался он всех чувствительных участков ее кожи, которые прицельно высматривал под одеждой всю предыдущую неделю целомудренного общения на почве общих финансовых интересов. Это ввергло Мэри в растерянность. У него появилась неприятная привычка внезапно гасить свою страсть.
Унизительно исследуемая, она лежала подле, пытаясь вернуть ему чувственность, щекоча его кончиком язычка. Безуспешно. Мэри отвернула лицо.
Он сильно укусил ей грудь и сказал как отрубил:
— Ты только моя! Просто запомни это.
Ее передернуло от ярости, которую Кейн вложил в эти слова. Она испуганно посмотрела на него.
— Станешь возражать? — не менее властно спросил он.
Мэри обхватила его щетинистые щеки похолодевшими пальцами и пытливо заглянула в глаза.
— Да, любимый. Я твоя, а ты — мой, — с поспешной готовностью ответила она.
Кейн без предварительных пассажей погрузился в нее и внезапно взревел, когда плотное кольцо ее налившейся кровью плоти не позволило ему податься назад.
— Ой, прости, — извинилась она, как школьница, и ослабила хватку.
— Не извиняйся. Лучше удиви меня, — подстегнул он Мэри и все же в отместку укусил ее еще раз и злобно приник губами к болезненно набухшей груди. Его рывки были нещадно дикие и учащенные. Он сжал ее колени в руках и развел их в стороны, до боли, до предела углубляясь в нее.
Мэри путано шептала слова восторга и его имя на разные лады, перемежая их криками и стопами, поощряя его животную ярость. Она из последних сил сдавливала его вибрирующую плоть тесным кольцом, чуть не разрывавшимся от трепета. Они вновь не разочаровали друг друга.
— Я не могу пропустить мою утреннюю встречу, — бесцветным тоном сказала усталая и опустошенная Мэри, когда волна блаженства спала, выбросив на берег их истерзанные штормом тела.
— Я хочу, чтобы ты осталась! — постарался удержать ее Кейн, когда Мэри присела на край кровати.
— Я больше не твоя содержанка, — оборвала она его властный окрик.
— Я перекроил все мое расписание, чтобы провести этот день с тобой, — упрекнул Кейн.
— Ну а у меня нет такой возможности, — враждебным тоном парировала Мэри.
