Сьюзен Стивенс - Бриллиант твоей души

– Я чувствую себя Золушкой на балу, – призналась она.

Лицо ее пылало от бесконечных знаков внимания, которые оказывали ей мужчины.

На Романа это, казалось, не произвело никакого впечатления.

–  Мои друзья находят тебя интригующей, – небрежно бросил он.

–  Потому что они прежде меня не видели? – предположила Ева. – Или их интересует, каким образом я оказалась рядом с тобой?

–  Ни то ни другое. Ты привлекательна, а моим друзьям нравятся привлекательные женщины.

Она привлекательная женщина? Друзья Романа считают ее привлекательной? Для Евы это стало новостью. Впервые мужчина назвал ее привлекательной. Она привыкла слышать другие эпитеты в свой адрес. Упрямая. Решительная. Вздорная. Но никто не считал ее привлекательной. Это было впервые, и это было волнующее чувство. Ей захотелось улыбнуться.

–  Тебя что-то забавляет? – резко спросил Роман и нахмурился.

–  Нет. – Ева помотала головой.

Она во все глаза смотрела на графа. Ей показалось или он действительно ревнует? В это невозможно было поверить. Мужчины избегали ее в Скаванге, тогда как тут, на Средиземноморском побережье, они вились вокруг Евы. И надо признаться, молодой женщине это нравилось, тем более что она знала: ей ничто не грозит ни от друзей Романа, ни от него самого.

Роман говорил с гостями, которые то и дело кидали на нее любопытные взгляды. Ева поигрывала своим симпатичным ремнем и вспоминала свою мать. Утта Скаванга никогда не скрывала своих сомнений относительно Евы. Она боялась, что ее дочь так и не станет женственной. И чем больше она старалась сделать из Евы симпатичную девушку, тем яростнее та сопротивлялась. Ева чувствовала, что уступает своим красивым сестрам, и решила стать сорвиголовой. Сорвиголовой она была и сейчас.

Впрочем, тут следовало внести поправку: сорвиголовой она была до сегодняшнего дня. Благодаря Роману Ева ощутила себя чуть ли не красавицей.

–  Твои друзья – приятные люди, – сказала она, когда Роман повернулся к ней.

– Приятные? – протянул он, неодобрительно взирая на то, как кое-кто из мужчин продолжает разглядывать Еву. – Они те еще негодяи, все до единого.

Ева спрятала улыбку. Кажется, Роман действительно не безразличен по отношению к ней…

Впрочем, что-то она размечталась. Роман пылкий средиземноморский мужчина, которого интересует каждая юбка. Но все-таки приятно завладеть его вниманием, пусть даже на один вечер. Для нее это было внове, а поведение Романа совсем не походило на повадки жителей Скаванги. К тому же ее опыт общения с противоположным полом сводился к игре в дартс и к бильярду.

–  Тебе не надо быть такой дружелюбной со всеми, – неожиданно произнес Роман.

–  Почему? – пожала плечами Ева, втайне надеясь услышать какой-нибудь комплимент. – Разве тебе не все равно?

–  Мне все равно.

–  Тебе почти удалось обмануть меня.

–  Ты мило выглядишь в этой одежде. Чертовски мило.

–  Да ладно, скажешь тоже. – Она была уверена, что Роман насмехается над ней, и была готова отбить удар.

–  Если не веришь мне, взгляни на себя, – предложил он, поворачивая ее к бару.

Позади барной стойки было закреплено большое зеркало, и, вглядываясь в него между бутылками и снующими туда-сюда барменами, Ева с трудом узнала себя. У особы в зеркале были розовые щечки, сияющие глаза и водопад медных волос. Эта стройная особа стояла рядом с мужчиной, который выглядел как ожившая мечта любой женщины. Но вместо того чтобы испытать приятное возбуждение или почувствовать себя польщенной, она ощутила, как в животе у нее все перевернулось от опасения. Старая Ева вернулась, готовая защищать себя от боли, вместо того чтобы рассыпаться в благодарностях за комплимент.

– Если бы у меня было с собой какое-нибудь платье, я все равно выбрала бы эту одежду, – неожиданно заявила она. Губы Романа изогнулись. – Ты смеешься надо мной? Я сказала что-то смешное?

Ева почувствовала себя смущенной. Она не могла соперничать с другими девушками, сделавшими стильные прически и надевшими дорогие дизайнерские платья. Следовало бы раньше догадаться, что Роман будет над ней насмехаться. Возможно, это была единственная причина, по которой он пригласил ее на вечеринку. Возможно, таким образом он наказывает ее за то, что она призывала к саботажу на руднике, и за то, что она объявилась на его острове без приглашения.

– Куда это ты собралась?

Роман схватил ее за руку, когда Ева в гневе устремилась прочь.

–  Я возвращаюсь в особняк.

–  О нет, пока еще нет. Ты останешься здесь, со мной. Не думаешь же ты, что я позволю тебе отправиться в мой дом, когда там никого нет?

–  В один из твоих домов, – уточнила Ева.

–  Не цепляйся к деталям, – посоветовал Роман, ноздри его затрепетали, он привлек Еву к себе.

В глазах Романа пылало темное пламя. От него исходила властность. Ева подавила желание бежать от него со всех ног. Вздернув подбородок, она встретилась с ним взглядом:

– Я останусь на вечернике.

И она останется на его острове, пока они не поговорят. Вот тогда и посмотрим, каково его истинное мнение о ней.

– Вот и прекрасно, – холодно бросил Роман.

Ева расслабилась и перестала бороться с ним.

Он отпустил ее.

Ева не могла не заметить, насколько популярен Роман. Она была поражена, увидев, как некоторые пожилые люди целуют ему руку. Роман говорил с ними, как со старыми друзьями. В этой деревне тепло встречали родственников. То, чего ей недоставало. Причем по ее вине. Ева изводила родных своими выходками. Она предпочла им дикую природу и жизнь на воле. Ничто и никто не мог заполнить пустоту в ее душе после потери родителей. Это было под силу только суровому арктическому пейзажу. И лишь сегодня Ева начала понимать, как недостойно она вела себя по отношению к сестрам. Когда она в последний раз думала о том, какое это счастье – иметь семью? Когда она извинялась после ссор?

– Физически ты здесь, а мыслями – одному Богу известно где, – проницательно заметил Роман. – Вроде бы совсем недавно ты радовалась празднику, а сейчас снова посерьезнела. – Он устремил на нее темный взгляд.

– Я отлично провожу время, – успокоила его Ева, – хотя я не понимаю, почему вокруг тебя такая суматоха.

– Мои лучшие качества скрыты так глубоко, что ты не можешь заметить их и видишь лишь неприглядные черты моего характера, – с насмешкой произнес он.

Ева распахнула глаза:

– Ты хочешь сказать, в тебе есть хорошие качества? Но я хочу знать, почему кое-кто из стариков целует твою руку?

–  Ты предпочла бы, чтобы они плевали мне в лицо?

–  Нет, конечно, – не очень убедительно соврала Ева. – Но мне любопытно.

Взгляд Романа сказал ей, что он не собирается посвящать ее в какие-либо детали.