Джуд Деверо - Прекрасная наставница
– Я думаю, мистер Стюарт просто шутил, – сказала Кэтрин, поднимаясь по лестнице. Дойдя до второго этажа, она посмотрела в обе стороны длинного коридора. Поколебавшись немного, она двинулась вправо.
– А по-моему, это неплохая идея, – настаивал мальчик, сгибаясь под тяжестью ноши. – Правда, мама, замок нам бы очень пригодился.
Кэтрин открывала двери, заглядывала в комнаты и с омерзением захлопывала. Видимо, когда-то эти комнаты были красиво обставлены, но, оставленные без присмотра, стали почти непригодными для жилья. Повсюду были грязь и пыль, а в одной комнате мышь устроила гнездо в перовой подушке. В некоторых комнатах были открыты окна, и, видимо, уже давно, судя по тому, как сильно там были повреждены мебель и пол.
Открыв дверь в самом конце коридора, Кэтрин ахнула, и Джереми поспешил заглянуть через ее плечо. Не вызывало сомнений, что это была его комната – так мысленно Джереми называл человека, который доставил столько неприятностей его матери. По всей комнате были раскиданы вещи и грязная обувь. У самой двери лежала гора носков, не стиранных годами.
Подцепив пальцами один из них, Кэтрин стала разглядывать его на вытянутой руке. На мыске зияла дыра.
– Отвратительно, – сказала Кэтрин. Она бросила носок на пол и захлопнула дверь. – Идем, Джереми, поищем себе комнату в другом конце коридора.
– А где спит второй? – вдруг вспомнил Джереми, с трудом поспевая за матерью.
Кэтрин не ответила, но про себя подумала, что бедный Захария, возможно, спит где-нибудь в городе, в одном из этих…, домов, завсегдатаем которых был его отец.
***– Мама, тебе нужно отдохнуть. И пора признать, что ты проиграла пари.
Кэтрин вытерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб, откинула упавшую на глаза прядь волос и устало посмотрела на сына. Она стояла на коленях и пыталась оттереть пол в кухне, который не мыли лет десять.
– Дорогой, если бы я была из тех людей, что признают поражение, меня бы еще много лет назад повесили за похищение ребенка и сейчас ты вел бы спокойную праздную жизнь в доме своего отца.
Джереми улыбнулся и уселся за большой сосновый стол, который теперь сиял чистотой благодаря усилиям его матери.
– И потом, ты ведь всегда можешь помочь мне, милый. Джереми взял из вазы яблоко и впился в него зубами.
– Разве ты не знаешь, что я – О'Коннор. Королевская кровь и все такое.
Кэтрин швырнула в него грязной тряпкой и попала бы прямо в лицо, но мальчик поймал ее и с отвращением бросил на пол. Кэтрин поднялась с колен и опустилась на стул рядом с сыном.
– Джереми, милый, что мне делать? Еще день-два, и вернется мистер Джордан, а я так ничего и не добилась.
На мгновение она закрыла глаза и, вспомнив, как прошли последние дни, невольно содрогнулась. Захария Джордан никого и ничего не боялся. Никакие угрозы на него не действовали. Она даже не могла припугнуть его тем, что пожалуется отцу, – сорванец прекрасно знал, что отец будет только рад ее неудаче, хотя бы уж потому, что сможет сказать: «Я же говорил».
Дважды она пыталась объяснить Захарии, как важно быть образованным человеком. Но он только рассмеялся над ее словами и ушел из дома.
Тогда она постаралась сделать так, чтобы ему было приятно находиться дома. Возможно, она затеяла это не столько для него, сколько для себя и Джереми, но, в конце концов, Захария тоже здесь жил. На службе у Коула Джордана работали только мужчины, а те не придавали особого значения чистоте. Так же как и хорошей еде. Они жарили мясо на топленом свином жиру, раскладывали по тарелкам и выставляли на стол.
Для сохранения собственного здоровья и здоровья Джереми Кэтрин начала готовить отдельно для себя, сына и Захарии, который обладал отменным аппетитом. Естественно, она не могла готовить в грязной кухне, поэтому в первую очередь ей пришлось заняться уборкой. Потом она прибрала и помыла комнаты для себя и Джереми, а затем привела в порядок комнату Захарии и даже отправила в прачечную его постельное белье.
– Я не могу заставить его учиться.
– Жаль, что ты не можешь морить его голодом, – посетовал Джереми, вгрызаясь в яблоко. – Этот мальчишка прожорлив как боров. И кроме того, он уже привык к чистым глаженым рубашкам.
Кэтрин давно перестала обращать внимание на оскорбительные замечания Джереми в адрес Захарии, потому что ревнивое чувство мальчика оказалось сильнее всяких запретов. Нет, ее беспокоил не Джереми, а Захария. Как уговорить его заниматься? Она уже поняла, что пронять его можно только уговорами, ибо всякое насилие вызывало у него лишь протест и еще большее сопротивление.
– Уж очень он похож на своего отца, -, тихо проговорила Кэтрин, подперев кулачком подбородок. Слова Джереми запали ей в голову. Может быть, Захария и не согласился пока взять в руки книгу, но зато она сумела произвести изменения в других областях его жизни.
Кэтрин заметила, с каким удовольствием Захария носит свежие отутюженные рубашки. А однажды видела, как он смахнул соринку, прилипшую к начищенным ботинкам. И хотя ей не удалось привить ему любовь к географии, с купанием не возникло никаких проблем – горячая ванна доставляла ему истинное наслаждение.
И в том, что касается еды, Джереми тоже прав. Когда они в первый раз ужинали втроем на чистой кухне, Захария фыркнул при виде жареного цыпленка и крохотных корзиночек с овощным салатом, сделав при этом какое-то нелестное замечание Кэтрин, наработавшаяся в тот день до изнеможения, вспыхнула и сказала, что либо он будет следить за своими манерами и вести себя как подобает джентльмену, либо будет есть вместе со слугами. Тогда Захария тихонько сел напротив Джереми и, исподволь наблюдая за ним, старательно повторял все манипуляции с ножом и вилкой.
«Все– таки кое-чему я его научила», -подумала Кэтрин. Потом резко вскинула голову и расширившимися глазами уставилась на сына.
– Что ты сказал?
– Что его отцом мог быть кто угодно. Говорят, его мать…
– Джереми, сколько раз я тебе говорила не повторять сплетни. Нет, что ты сказал перед этим? Что-то о еде.
– А-а, я сказал: жаль, что ты не можешь морить его голодом.
– Вот. – Кэтрин встала. – Джереми, сходи в бельевую комнату и принеси оттуда самые грязные простыни, какие найдешь.
– У них там нет простыней, одни одеяла.
– Тогда самые грязные одеяла. А одежду Захарии отнеси на конюшню, пусть ее используют вместо тряпок, когда будут обтирать пот с лошадей.
Джереми перестал жевать яблоко и недоверчиво посмотрел на мать. Одно дело думать про себя, как проучить Захарию, и совсем другое, когда твоя мать осуществляет это на деле.
– И скажи Мануэлю, что ужин сегодня будет готовить он.
