Алекс Регул - Шанс на двоих (СИ)
— В таком случае, до встречи!
Меня проводили до высоких ворот.
Пока мы шли по тротуару к выходу, я слышал лай крупных собак. Лай эхом во мне резонировал, промораживая кровь в венах. «Собачки», видимо, жили в вольере за домом, и с главного входа их не увидеть. Но не услышать было невозможно.
Домой я вернулся на такси. К тому моменту, на улице было уже темно. Кира мне не звонила. Я же ей не стал сообщать, что задерживаюсь, поскольку остерегался голосом выдать своё состояние.
Кто не был на войне, тому не понять, что жизнь самое ценное, что есть в жизни. Не собственная жизнь, как самоцель, а способность сохранить жизнь друзей, родных и любимых людей — вот смысл собственного существования солдата.
Семён должен Захару деньги… возможно, он их проиграл в карты. Долг брата — мой долг, но только из-за того, что это касается Киры. О её безопасности сейчас идёт речь, не о безопасности Семёна. На его проблемы мне плевать. Но Кира! Она не должна пострадать. Она единственный человек, за которого я готов горло перегрызть любому, лишая обидчика жизни. Заплатить деньги — это самое лучшее в этих обстоятельствах. И деньги мне не жалко. Благо, жильё своё я уже выставил через риэлторов на продажу. Осталось дело за малым, скинуть цену и комната моя уйдёт влёт. Но нужно скинуть много, чтобы уже послезавтра у меня были деньги на руках. А если их не хватит? Буду брать кредит на любых условиях.
Я уже подошел к дому и поднял голову, чтобы увидеть окна, свет которых меня, как маяк, звал домой. Странно, но свет в окнах не горел. Мгновенно появилась мысль, что нелюди Захара всё же навестили Киру! Рванул в подъезд, вбежал на второй этаж. Дверь в квартиру была закрыта. Дрожащей рукой вытащил ключ из кармана, впихнул его в замок. Тот поддался моему лихорадочному натиску и я, буквально ввалился в квартиру. Включил в прихожей свет. Захлопнул дверь, на ходу скинул обувь и пошел искать Киру.
— Кира!
В ответ тишина. Включил свет в спальне. Киры там не было. Кровать всё ещё заправлена. Вбежал на кухню, щелкнул включателем, осветив пустое помещение. Ванная комната тоже была пуста. Облокотившись о стену, стал оседать вниз. Уже сидя на полу, достал телефон и позвонил Кире. Спустя бесконечные секунды услышал гудки, но мне никто не отвечал. Стало тошно и в глазах начало темнеть…
И тут я услышал мелодию звонка телефона Киры. Мелодия звучала с лоджии. Пошатываясь, поднялся и побрёл на звук её телефона. Не помню как, но добрался до лоджии, включил там свет. И увидел Киру. Она сидела в кресле и курила. Моё возмущение, что она курит, было больше, чем на то, что она не вышла на мой голос и не ответила на мой телефонный звонок.
— Кира! Ты куришь?
Она равнодушно на меня взглянула, отвернулась и сделала глубокую затяжку. После чего выпустила в сторону тонкую струйку дыма.
— Кира, с тобой всё в порядке? — мой голос всё ещё дрожал.
Я подошел ближе, присел на корточки у ног Киры и попытался заглянуть в карие глаза.
— Что случилось? Ты плакала?
Слёз я не видел, их уже не было на щеках. Но цвет глаз подсказывал, она пролила их немало, прежде чем успокоиться.
— Ответь мне, Кира! Не молчи!
Но она не отвечала. Затушила сигарету о пепельницу и попыталась встать. Я не дал ей этого сделать. Положил руки на её бедра и чуть приблизился.
— Что случилось? Прошу, давай поговорим.
— Просишь? — с грустью в голосе начала говорить она, делая паузы между слов. — Я тоже тебя просила, но ты так и не изменился. Уходи из моей жизни. Я больше не хочу жить с тобой. Я тебе не верю. Я устала бояться и ждать подвоха с твоей стороны. Устала бояться, что ты мне сделаешь больно.
— О чём ты, Кира?
Она посмотрела мне в глаза. Но сразу же, отвернулась, в поисках сигарет. Они были найдены на маленьком столике рядом с креслом, тут же из пачки Кира извлекла одну сигарету и прикурила. Руки при этом у неё слегка дрожали. Когда она сделала первую затяжку, я перехватил сигарету из её пальцев и тоже втянул в себя дым табака.
— Ты сегодня был у Захара, — услышал я её голос. — Даже не пытайся отрицать это. Я видела из окна, как ты садился в машину людей Захара. Мне эта машина слишком знакома, чтобы я ошиблась.
Я не сводил с Киры взгляд. Она не пыталась прикурить новую сигарету, и не пыталась завладеть моей. Просто погрузилась в свою боль и отрешённо смотрела в никуда… чуть левее от меня. Переложил в её пальцы дымящеюся сигарету. Кира почти сразу поднесла её к губам и сделала затяжку. Прикрыла на несколько секунд глаза. Из-под ресниц выскользнули слёзы.
— Давай разведёмся, Семён? Я не могу больше жить иллюзией на счастье. Это невыносимо. Я тебе благодарна за то, что ты сделал для меня, но я больше не могу игнорировать свой страх. Ты не изменишься и всё равно вернёшься к ним. Я тебя не смогу изменить. Мы попытались, но у нас не вышло. Ты всё равно возвращаешься к прежней жизни. Ты намагничен на них… Прошу, не тащи меня в тот ад. Уходи… Пусть мне будет больно, но больно один раз, от твоего ухода, а не бесконечно больно от твоего образа жизни и страха за наше будущее.
Отобрав дотлевающую сигарету, я её затушил и оставил в пепельнице, среди таких же смятых отработанных антидепрессантов.
— Кира… — положил голову ей на колени, и глубоко вздохнул. — Кира, все сложнее, чем ты думаешь.
— Я знаю, поэтому и предлагаю нам расстаться.
— Ты не знаешь и половины правды.
Поднялся с колен, встал в полный рост, и привлёк внимание Киры. Теперь она смотрела на меня неотрывно.
— Кира, ты напрасно считаешь, что я вернусь к Захару, потому что я никогда его в глаза не видел до сегодняшнего дня. Я никогда не играл в карты на деньги. Никогда.
Кира изменилась в лице. Мои слова её разозлили. Она поднялась с кресла и попыталась уйти с лоджии.
— Ты заврался, Семён!
Схватил её, не давая уйти. Она не сопротивлялась, но и не смотрела на меня. Равнодушие и обида — вот что поселилось в ней.
— Кира, ты ошибаешься во всём, но главное в том… что я Семён.
Она замерла. Тело её стало сжиматься, наливаясь свинцом. Карие глаза ещё не поднялись на меня, но руки уже стали отстранять меня от женского тела. Я же не позволял Кире отпихнуть меня.
— Всё это нелепое стечение обстоятельств. Но вот что, правда, так это то, что я тебя люблю. Пожалуйста, прости, за то, что не открылся раньше. Так получилось, я искренне не хотел тебя обидеть своим молчанием.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь?
— Кира, милая моя, прости, но меня зовут Артём. Артём Беркут. Я брат Семёна.
— Что за чушь!
Её руки с силой меня попытались отпихнуть. Не удалось. Я всё так же крепко её прижимал к себе.
