Сара Андерсон - Неистовый соблазнитель

– Но я же на тебя работаю.

Приподняв бровь, он разом стал походить на лису. И она мгновенно почувствовала себя цыпленком.

– Это можно исправить.

Она так и задохнулась.

– Это угроза? – Ей нужна эта работа, ставшая второй натурой! А искать новую – значит снова подвергнуться риску разоблачения. Ее станут проверять, оценивать, наводить справки…

В глазах Маркуса мелькнула боль.

– Нет, разумеется, нет, просто я… – Он устало вздохнул. – Слушай, сегодня был длинный день, и я проголодался. Мы оба проголодались. Давай сразу договоримся, что это не свидание, и будем говорить лишь о делах, хорошо?

– И ты не станешь снова звать меня на свадьбу?

– Не стану.

Как только они устроились за столиком, к ним сразу же подошел метрдотель.

– Винная карта, мистер Уоррен.

– Спасибо, Уинстон.

– Ты часто здесь бываешь? – выдохнула Либерти, как только они остались одни.

Маркус небрежно пожал плечами:

– Достаточно, чтобы иметь личный столик. Я люблю хорошую кухню.

– Понятно. Значит, будем говорить о делах.

– Да, но сперва поедим.

Нахмурившись, она начала изучать меню.

– Это вкусно? Я даже не… Что такое кассуле?

– Рагу из бобов. Это по-французски.

– Тогда почему бы так и не написать?

– Как простым смертным? Это несолидно. – Либерти нервно улыбнулась, и он сразу же вспомнил одну из ее отговорок, чтобы не идти с ним на свадьбу, – что она недостаточно для него хороша и не принадлежит этому миру. – Не веди себя так, словно ты первый раз в подобном заведении. Мы же сто раз ужинали в ресторанах.

Но она лишь покачала головой.

– Здесь мы ни разу не были. – Она проводила взглядом официанта с воздушным шариком. Молодой человек разместил шарик на соседнем столике, а гости с невозмутимым видом проткнули его булавкой и принялись поглощать с таким видом, словно ели нечто необычайно вкусное. – Это бы я точно запомнила.

– Фирменное блюдо, – пояснил Маркус, чувствуя, что все пошло совсем не так, как он задумал. А ведь он просто хотел приятно провести вечер и хорошо поужинать. Вот и выбрал ресторан с отличной кухней и соответствующими ценами. – Что ты обычно заказываешь на деловых ужинах? – У него вспомнить не получилось. Разумеется, обычно ему приходилось развлекать клиентов, но почему-то вдруг стало стыдно, что он этого не знает.

Либерти покраснела.

– Или то же самое, что и ты, или фирменное блюдо.

Почему он никогда этого не замечал?

– А что, если тебе не понравится мой выбор?

– Я не привередливая. – Она продолжала разглядывать меню с таким видом, словно оно написано на китайском.

Он отобрал у нее меню.

– Чего ты хочешь? Стейк? У них тут отличные лобстеры.

Она посмотрела на него так, словно и он заговорил по-китайски.

– В меню есть стейк?

Маркус улыбнулся подошедшему официанту:

– Мне, пожалуйста, лобстера и луковицы лилии, а даме вагю и легкую закуску.

– Отличный выбор. Могу посоветовать вам белое бургундское двухтысячного года.

– «Монраше Гран Крю»?

Официант слегка поклонился:

– Отличный выбор.

– Хорошо, несите.

– Осмелюсь предложить профитроли на десерт.

– Звучит неплохо. – Маркус повернулся к Либерти: – Или ты хочешь попробовать воздушный шар? Они забавны. Яблочные, да?

Официант снова кивнул.

– Нет, твой выбор меня вполне устраивает.

Проще говоря, она вообще не представляет, что он заказал. Маркус мысленно отметил, что следующий раз нужно выбрать ресторанчик попроще.

– Боюсь даже спросить, сколько все это стоит.

– Да не важно.

– Что значит, не важно? Не рассчитываешь же ты, что я позволю за себя платить.

Маркус невольно улыбнулся:

– А что в этом такого?

– Это не деловой ужин, не можешь же ты всерьез ждать…

Что ж, что верно, то верно, чем дальше, тем меньше он понимал, чего от нее ждать.

– Да перестань ты уже наконец. Одна бутылка вина стоит пятьсот – шестьсот долларов.

Она разом побледнела.

– И это, по-твоему, не важно?

Он отлично понимал, что она говорит серьезно, но все же…

– Что для меня какие-то жалкие полтысячи?

– Да в моем детстве полтысячи…

Запнувшись, она замолчала.

Маркус вздохнул:

– Да пойми ты, что для миллиардеров такие суммы ничего не значат. Да стой эта бутылка хоть шесть миллионов, в долгосрочной перспективе она бы все равно никак не сказалась на моем кошельке.

Кажется, он только еще хуже сделал.

– Ты… Ты серьезно?

– Для меня деньги словно воздух. Мне уже даже ничего делать не нужно, если какая-то их часть вдруг исчезнет. Они просто есть. – Либерти продолжала разглядывать его с открытым ртом. – Но при этом я не дурак и отлично понимаю, что так мало кто живет, и не жду, что ты здесь сама за что-то заплатишь.

Разглядывая побледневшее лицо, он не мог не гадать о ее жизни. Раньше она всегда была для него лишь хорошо одетой, отлично подготовленной помощницей. Разумеется, она никогда не носила костюмов от Шанель или Армани, но при этом полностью вписывалась в его представление о пробивающих себе дорогу в жизни представительницах среднего класса.

Но действительно ли это так?

– Ладно. Спасибо за ужин. Каким бы он ни был.

– Да не за что. – Она ничего не ответила, словно не знала, о чем говорить, да и сам Маркус тоже немного растерялся. – Значит, тему вина закрыли.

– Так же, как и тему свадьбы.

– Точно. Тогда, может, поговорим об Уильяме?

У него накопилось порядочно вопросов, и большая их часть касалась его собственных чувств. Неожиданно теплых. Так странно… Похоже, пришла пора расставить все по местам и узнать, как случившееся восприняла Либерти.

В ответ она лишь слегка улыбнулась.

– Кажется, мы собирались говорить о делах.

– Хорошо, как скажешь. – Раз уж она сама об этом заговорила. – Зачем ты каждую субботу приходишь в офис?

– Что? То есть… Ты знаешь?

– Разумеется. Я вообще довольно хорошо осведомлен о деятельности моей фирмы.

Покраснев, Либерти уставилась на стол.

– Просто хочу всегда быть готовой к предстоящим делам. – Было в ее голосе нечто такое… – Понимаешь, мой начальник любит, когда помощница разбирается в потенциальных клиентах, рынке и всем остальном.

– Похоже, он настоящий ублюдок, – согласился Маркус. – Но каждую субботу?

Она пожала плечами, словно в этом не было ничего особенного.

Ему определенно что-то во всем этом не нравилось, но что именно, он пока не понял. И поэтому это что-то нравилось ему еще меньше.

– Я плачу тебе не для того, чтобы ты работала шесть дней в неделю.

– Ты платишь мне достаточно. Даже более того. Меня все устраивает.

– Но разве у тебя нет собственной жизни? – спросил он, прежде чем успел осознать, что именно спрашивает. Но сказанного не исправишь.