Семья напрокат (СИ) - Санлайт Агата

Ярина прищурилась и спросила:

– И долго вы будете на меня так смотреть?

Да хоть всю жизнь смотрел бы. Тамилин усмехнулся.

Вместо ответа закрыл машину и потянул спутницу под броскую, но не вычурную вывеску ресторана.

Тамилин любил это заведение. Там были и приватные кабинки, отделенные от общего зала ширмами с изящно нарисованными ветками сакуры, и быстрые, понимающие все с полуслова официантки. И меню, которым не грех было потчевать даже важных зарубежных партнеров. Те потом еще год вспоминали по почте как вкусно поели.

Положа руку на сердце, Тамилин немного перестарался. Так сказать – переборщил с антуражем.

Заказал самую большую кабинку – почти на целую семью из шести-семи человек. Пышные диваны вокруг длинного стола были обложены мягкими шелковыми подушками, в нескольких вазочках благоухали свежие розы.

С закусками Тамилин тоже немного переборщил. Примерно, как привычные к советским застольям семьи, где для пары гостей раздвигают большой стол и заставляют кушаньями до отказа – так что тарелки едва помещаются.

Алексей выяснил, что любит Ярина и Александр заказал сразу и все.

От хрустящих малосольных огурчиков и патисончиков до бутербродов с нежнейшей семгой и красной икрой. Бутерброды с сырокопченой, ароматной колбасой и сыром на шпажках и даже анчоусы. Две этажерки с фруктами. От громадных гроздей винограда – глянцево-черного и прозрачно-желтоватого до солнечных долек ананаса и разрезанной маракуйи.

Тамилин все думал, как объяснить Ярине свою, мягко говоря, излишнюю предусмотрительность. Однако в фойе ресторана она сняла шапочку, пуховик и… у Александра, в принципе слов не осталось. Она была соблазнительно-красива. Именно такое определение Тамилин внутренне выдумал. От ее вида спирало дыхание и становилось сразу жарко. Горячая кровь приливала к щекам, к груди и затем – быстро куда пониже. Хотелось ее поцеловать. Просто здесь, схватить и поцеловать.

Сама Ярина тоже изучала Тамилина взглядом и Александра очень порадовало выражение ее лица. Она чуть улыбнулась с легким прищуром.

Ага. Понравилось. Да Тамилин в последний раз столько времени выбирал костюм и менял его перед выходом, наверное, на выпускной. И то не настолько это было долго и тщательно.

Остановился Александр на синем костюме-двойке – в меру свободного кроя и в меру строгого. Он подчеркивал спортивную фигуру Тамилина и не делал из него «делового сундука», как называл слишком уж строго одетых мужчин Заглятдинов. Черная рубашка, расстегнутая на груди, чтобы Ярина не пропустила мимо глаз мышцы Тамилина, вполне сочеталась с остальным образом.

Когда Александр наконец-то снова смог нормально вдыхать воздух, он подал руку спутнице и повел ее к кабинке.

И вот тут уже кажется Ярина не могла продышаться несколько минут. Стол произвел впечатление. И еще какое!

Чтобы у журналистки, да еще и завзятой язвы, сразу не нашлось слов? Такое бывает ну очень редко. И обычно, когда представители прессы забивают рот вкусностями на каком-нибудь ВИП фуршете… Стремятся унести побольше фешенебельной еды с собой. Пусть даже внутри живота.

Да, Тамилин еще не совсем отошел от позиции язвительности в отношении прессы. Но это не мешало ему любоваться на сверкающие расширенные глаза Ярины и думать о том, что ничего красивей в жизни не видел. Разве что ее шикарные ноги и грудь… и… попу…

Тамилин ощутил привычную за последние дни тянущую боль в паху и понял, что пора бы отвлечься от прелестей журналистки, а то его собственные «прелести» уже за километр видно.

– Неужели есть в этой жизни что-то, что способно смутить журналиста? – усмехнулся Александр. Ярина заломила густую черную бровь и усмехнулась.

– Вот таким я вас и представляла изначально. Не думала, что вы спокойно пообщаетесь… Да еще и замуж предложите. Как тут не вспомнить историю Золушки.

Она тоже шутила. Но Тамилина так и подмывало сказать. Так соглашайся! Без контрактов и фиктивных браков. Просто стать моей. Будь моей женщиной!

Слова прямо рвались наружу, крутились на кончике языка, кололись от не востребованности.

Тамилин с трудом сдержался и… мысленно выругался.

Вот же проклятье! Он замер, наблюдая, как Ярина садится на диванчик. Уже настолько все плохо? Для него она уже настолько «оставайся» и «стань моей»? Настолько, что проще все высказать, чем промолчать?

Это Александру совершенно не нравилось. В последний раз, когда его всерьез зацепила женщина, Тамилин остался один. Пить, гулять и вытаскивать себя за волосы из болота депрессии по методу фильма «Тот самый Мюнхаузен». Он еще помнил те советские хиты, которые смотрелись не ради красивых поп или буферов, не ради постельных сцен… а ради эмоций. Сейчас такое уже не снимали…

А вот теперь? Что теперь, если откажет Ярина? Будет еще хуже…

Александр понимал это так, как понимает больной значение строчек в анализах. Надеется на лучшее, но прекрасно осознает всю сложность ситуации.

Потому что Олена влезла под кожу, заставила чувствовать как-то иначе: острее, глубже, более жестко… Но Ярина… Ярина, за время их общения по скайпу, и ведь главное – только по скайпу – уже проросла значительно глубже. И заставила не чувствовать – проникаться. Тамилин прямо пропитался, проникся этой женщиной. Каждое его действие, каждая его мысль, каждое решение были как-то на ней завязаны. Каждое! Проклятье! Каждое!

Она стала его наркотиком, его зависимостью. Как в какой-то плохой вампирской мелодраме. Но ведь факт! Проклятье! Факт! Тамилин и сам не подозревал, что можно так относиться к женщине.

Тамилин заметил вопросительный взгляд Ярины и присел рядом с ней. Вот же! Расчувствовался как баба! Столько переживаний внутри одного мужика! Писателям на заметку. Они считают, что у мужиков должно быть много слов, действий и мало мыслей и эмоций. Ага! Как же! В обычной жизни-то да, так и есть. Там, где заводится женщина, мужчина еще даже на педаль газа ногу не ставит. Но чем сильнее мужчина, чем более волевая у него натура, тем сильнее его плющит от женщины… Плющит. Так оно и есть.

Стоило Тамилину и его спутнице устроиться, как появилась официантка.

– Добрый день, Александр Вячеславович. Добрый вечер, Ярина Эльдаровна. Очень рады вас у нас видеть.

Ярина стрельнула взглядом в Тамилина: мол, откуда она меня знает?

– Я заказывал для нас столик, – Александр неосознанно ответил вначале спутнице и лишь потом повернулся к официантке. – Добрый вечер. Какие у вас сегодня блюда дня?

– Омары по рецепту нашего шеф-повара, крабы с нашим специальным соусом, форель и уха из форели. Мясо…

– Я очень хочу крабов! – вставила свое слово Ярина. Вот! Теперь она была наконец-то в своей тарелке. Не молчала и говорила, когда пожелает.

Официантка кивнула. Повернулась к Тамилину, открыла рот, собираясь продолжить свой список.

– Мне тоже что и спутнице. На гарнир запеченные на решетке овощи. Нам обоим. И пожалуйста тирамису на сладкое и чизкейк. Ромашковый чай и черный крепкий чай с брусникой.

– Сейчас сделаем.

Когда девушка скрылась за ширмой, Ярина пытливо посмотрела на Тамилина, который еле удерживался от того, чтобы к ней придвинуться со своего перпендикулярного края стола. Сесть вплотную, коснуться коленками. Ну прямо школа какая-то! И плевать было Тамилину что взрослые и зрелые мужики так себя не ведут.

– Откуда вы знаете какие я десерты люблю? – сурово уточнила журналистка. – И, пожалуйста, не врите, что вам рассказал ректор. Он не настолько хорошо меня знает.

Тамилин сглотнул и понял – надо выкручиваться.

Рано, слишком рано признаваться, что следил за ней. Мало ли как отреагирует?

Надо срочно выдумать нечто правдоподобное и при этом нейтральное.

Но что?

Ярина опять прищурилась и взгляд ее наполнился требовательностью.

– Ну и?

Вот так умеют журналисты загонять ньюсмейкеров в клешни вопросов. Подумалось Александру. Но раздражения не было. Исключительно острое желание выкрутиться.