Хайди Райс - Дикая Ева
– Я вызову тебе такси, – произнес Ник, ощущая гораздо меньше энтузиазма по этому поводу, чем, по идее, должен бы.
– Спасибо, это будет очень кстати, – пробормотала Ева и скрылась в ванной.
Нахмурившись, Ник прошествовал на кухню. Он не любил, когда женщины оставались у него на ночь – это отнимало время и порождало необоснованные требования. Ева ничего не требовала и восприняла как должное, что он собирается так быстро и бесцеремонно ее выставить. Вообще-то это должно было его обрадовать, но почему-то никакой радости он не чувствовал.
Он ополоснул кофейник и принялся заваривать свежий кофе. Самое время взбодриться с помощью кофеина – возможно, это поможет наконец прийти в себя. Пока он не предложил ей остаться на завтрак – в процессе которого он сможет задать ей вопросы, которые всю ночь не давали ему спать. А затем какой-нибудь хитростью снова заманить в постель.
* * *Ник сделал первый глоток крепкого кофе, пытаясь игнорировать назойливое жужжание телефона из Евиной сумки. Звук ненадолго смолк, но тут же начался снова, и он, чертыхнувшись, поставил кружку на стол и схватил сумку. Порывшись в ней с полминуты, но ничего не найдя, он попросту вывернул ее содержимое на стол. Оттуда вывалилась целая гора вещей: ручки, косметичка, влажные салфетки, блокнот, хлопковая накидка… Наконец он обнаружил телефон под папкой с какими-то бумагами. Открыв его, он прорычал:
– Я слушаю!
На том конце последовала недолгая пауза, после которой женский голос произнес:
– О, здравствуйте. Я имею честь беседовать с Никколо Делисантро?
– Меня зовут Ник. А вы, должно быть, любопытная барышня из галереи, – сказал он, смутно припоминая высокую блондинку в синем.
Послышался смешок:
– Все верно. И, отдавая дань моему любопытству, я хотела бы узнать, где сейчас Ева.
Ник дотянулся до кружки и сделал глоток:
– Ева в душе. – Странно, но констатация этого нехитрого факта приятно пощекотала его самолюбие.
– А, понятно. Она останется у вас до вечера?
Ник непроизвольно подумал, что это было бы замечательно, и чуть не поперхнулся:
– Нет-нет, как только она выйдет, я вызову ей такси.
Последовала еще одна небольшая пауза.
– Попросите ее перезвонить Тесс, – сухо произнес голос.
– Непременно.
– Всего доброго, – прозвучало в трубке, и собеседница отключилась.
Ник закрыл аппарат и положил на стол. Что это на него нашло? Он вовсе не собирается проводить день с Евой. У него куча работы, и чем быстрее Ева уйдет, тем лучше.
Он снова покосился на дверь в ванную. Что она там так долго делает? Он задумался о том, чем же все-таки Ева отличалась от других женщин, с которыми он спал. Пожалуй, все дело в этой дурацкой девственности.
«Прекрати, Делисантро, – сказал он себе, – ты не в своем уме».
Ник посмотрел на вещи Евы, разбросанные по столу, и подавил желание в них порыться. Нужно просто собрать их обратно. Он взял папку с бумагами и принялся заталкивать ее в сумку, как вдруг заметил наклейку на корешке и аккуратную подпись: «Делисантро/де Росси».
Что за чертовщина? У нее что, на него досье? И кто такой этот де Росси?
Ник раскрыл папку и вгляделся в ее содержимое, наплевав на все приличия. К бумагам была скрепкой прикреплена черно-белая фотография. Он сразу же узнал ее, хотя не видел больше двадцати лет. Это была вырезка из газеты с подписью: «Итальянская траттория открылась в Таффнел-парке». На фотографии была его семья – вернее, люди, которых он когда-то считал своей семьей – на фоне маленького ресторанчика в северном Лондоне, где он вырос.
Его младшая сестренка Руби, восьмилетняя, но уже потрясающе красивая – в лучшем воскресном платье, кокетливо улыбается в камеру. Он сам – справа от нее, долговязый и тощий, костюм болтается на нем как на вешалке, а галстук словно пытается его удушить. А слева от Руби – Кармин Делисантро, крепкий, плотно сбитый мужчина с открытой улыбкой, которую Ник никогда не забудет.
Продолжая разглядывать фотографию, Ник заметил, что волосы старшего Делисантро уже поредели с возрастом, а еще – что они с Кармином одного роста. Как такое могло быть? Ему ведь было тогда всего двенадцать. А Кармин всегда казался ему огромным и сильным, как бык.
«Папа».
Эхо этого слова отдалось у него в голове, и он осторожно погладил пальцем старую фотографию. Сожаление и раскаяние подступили к его горлу, но тут его взгляд упал на крайний левый угол снимка, и в его крови, как и много лет назад, вскипели обида и негодование.
Привлекательная, пышная женщина стояла, приобняв мужа за талию и положив голову на его плечо. Ее густые темные волосы спадали волнами, карие глаза смеялись, на губах играла лукавая улыбка. Изабелла Делисантро. Женщина, чье сердце скрывало такое множество ужасных секретов. Его мать.
Ева застыла в дверях, не вполне понимая, что происходит. Ник стоял к ней спиной, опершись на стол и склонив голову. Ее вещи были в беспорядке разбросаны по столу. Он что, рылся в ее сумке? Ева должна была бы чувствовать себя оскорбленной, но она ощущала лишь беспокойство и тревогу.
Все ее исследования и даже близость прошедшей ночи не помогали ей понять, как вести себя в этой ситуации. Почему он с самого утра в таком плохом расположении духа? Он всегда такой или она сделала что-то не так? Ева не понимала. У нее не было опыта в такого рода отношениях, и поэтому она не знала, нужно ли ей злиться на поведение Ника или это в порядке вещей.
– Что случилось? Моя сумка взорвалась? – наконец поинтересовалась девушка, пытаясь не высказать замешательства, в котором находилась.
Ник резко обернулся, и выражение его лица заставило Еву бессознательно отступить назад.
– Что это такое? – холодно произнес он, держа в руках папку с материалами дела де Росси.
– Это мое исследование, – ответила она, ощущая нехороший холодок в животе. Если утром у него было просто плохое настроение, то теперь он в настоящей ярости.
– Твое исследование? – повторил Ник и швырнул папку с документами на стол.
Ева вздрогнула, испуганная резкостью жеста.
– Кто ты, черт тебя побери, такая? И кто этот де Росси?
– Я Ева Редмонд, я работаю в «Руте реджистри». Винченцо де Росси, герцог д’Алегриа – наш клиент. Я думала, ты знаешь… Я же писала твоему агенту миллион раз. – Ее голос вопреки ее воле дрожал. Ева не могла понять, в чем дело – она, конечно, собиралась в подробностях рассказать эту историю на встрече, но предполагала, что некоторую ее часть Ник уже знает.
