Малышка для Цербера - Глория Макова
– Ты вчера была напряжённой, – пожимает плечами. – Решил, что хороший завтрак тебе не помешает.
Его спокойствие меня злит.
– Конечно, я была напряжённой! Ты вломился в мою жизнь, как ураган, а теперь стоишь у моей плиты, будто мы…
Я осекаюсь. Мы что? Друзья? Любовники?
– Будто мы что? – ухмыляется он, прожигая меня взглядом.
– Неважно, – отрезаю, отворачиваясь, чтобы не смотреть на его чертов торс.
Он смеётся низко, хрипло, раздражающе. Моё тело, к сожалению, реагирует предательски.
– Садись, ешь, – говорит он, не оборачиваясь.
– А если я не голодна?
– Ложь — это грех, – роняет он, переворачивая блин.
Подхожу к столу, и, как назло, мой желудок громко урчит. Цербер бросает взгляд через плечо, его улыбка становится издевательской.
– Видишь? Я всегда прав.
Я хмуро берусь за вилку и пробую. Блинчики настолько вкусные, что я на мгновение забываю, кто их приготовил.
– Ты удивительно хорошо готовишь для… – начинаю, но слова застревают.
Он поворачивается, прищурившись:
– Для кого?
– Для бандита, – выпаливаю резко.
Его улыбка становится шире. Медленно подходя к столу, он не сводит с меня глаз.
– Видишь ли, Малышка, – его голос становится ниже, более интимным, и я чувствую, как по коже пробегает дрожь, – я умею делать много вещей. Некоторые очень даже хорошо.
Кровь приливает к моим щекам, и я, машинально отводя взгляд, снова делаю вид, что поглощена блинами.
– Я не собираюсь обсуждать твои… способности, – выпаливаю, с трудом проглотив ком в горле.
– А стоило бы, – шепчет он, наклоняясь ближе. Его дыхание обжигает мою кожу, заставляя меня инстинктивно податься назад.
Моя вилка звякает о тарелку, и я на секунду задумываюсь, что ещё можно использовать как оружие против его уверенности. Стул? Раскаленную сероводороду?
В этот момент во входную дверь раздаётся стук, резкий и настойчивый, который эхом отдаётся в моей голове. Я вскакиваю так быстро, что задеваю коленом стол.
– Твои друзья? Или наши? – ухмыляется Цербер, небрежно отирая руки полотенцем.
– Не знаю, – шепчу, чувствуя, как голос предательски дрожит.
– Так проверь, – спокойно говорит он.
Подхожу к двери, надеясь, что там кто угодно, только не любопытная Вера Степановна, живущая по соседству. Уж больно любопытная она, а ещё язык у нее без костей. С трудом справляясь с комом в горле, открываю дверь — и замираю.
На пороге стоит Виктор. Безупречно выбритый, уверенный, в идеальном костюме.
– Доброе утро, Анна, – произносит он мягко, хотя его взгляд, скользнувший по моему халату, ледяной.
– Эм… не самое, – мямлю, пытаясь прикрыть проход телом. Но он уже делает шаг вперёд, заглядывая через моё плечо.
Его взгляд застывает.
– Хм, вижу, вы правы, – холодно тянет он.
Я медленно оборачиваюсь. На кухне, за столом, сидит Цербер, уже без фартука, с чашкой кофе. Его поза расслабленная, но взгляд пронзителен.
– У нас завтрак, – говорит он с усмешкой, пододвигая стул. – Присоединяйся.
Виктор переводит взгляд на меня, его усмешка едва касается губ.
– А вы утверждали, что у вас не бывает гостей.
– Это… сосед, – выдыхаю, размахивая рукой, как будто могу стереть Цербера из реальности.
– Сосед, который готовит блины? – с сарказмом уточняет Виктор, бросая взгляд на стол.
– Да, – отвечаю, чувствуя, как пылают щёки.
– И который не носит рубашек?
– У нас жарко, – спокойно роняет Цербер, не скрывая скуки.
– Не сомневаюсь, – парирует Виктор, не сводя с него взгляда.
«Что происходит?!» – кричит мой внутренний голос, но вместо ответа я молча наблюдаю за их странной дуэлью взглядов, не в силах вымолвить ни слова.
– Так ты заходишь или продолжишь устраивать сквозняк? – хмыкает Цербер, даже не пытаясь скрыть своё превосходство.
Виктор медленно заходит и прикрывает за собой дверь, его движения спокойные, словно каждый жест — продуманный ход.
– Значит, так теперь это называется, – произносит он ледяным тоном, бросая взгляд на Цербера.
– Первый раз видишь? – спокойно интересуется тот, оставаясь на месте.
– Вживую — да. Но досье на тебя я изучил, – парирует Виктор, скрестив руки на груди.
Цербер усмехается, поднимаясь с кресла плавно, как хищник, решивший, что добыча сама пришла в капкан.
– Полезное чтиво?
– Не впечатлён, – отвечает Виктор, взглядом бросая вызов.
Я стою между ними, чувствуя себя невидимкой в комнате, где искрит напряжение.
– Как давно ты тут? – Виктор делает вид, что вопрос случайный, но его тон выдаёт подтекст.
– Достаточно, чтобы завтрак остыл, – мурлычет Цербер, опираясь на стол.
– Завтраки ты готовишь хорошо, а вот выходить из игры вовремя — не очень, – отрезает Виктор, делая шаг ближе.
– Ты пришёл арестовать меня? – лениво спрашивает Цербер.
– Если бы хотел, мы бы уже говорили в другом месте, – бросает Виктор, наконец переводя взгляд на меня.
– Я просто проверяю, как чувствует себя Анна.
– Нормально, – выдавливаю я, ощущая, как дрожат колени.
Цербер подходит ко мне, кладёт руку на плечо, от чего всё внутри будто взрывается.
– Видишь, она в порядке, – лениво произносит он. – Может, хватит портить ей аппетит?
Виктор прищуривается, и его взгляд становится хищным.
– Ты слишком уверен в себе.
– Разве это плохо? – ухмыляется Цербер.
Между ними будто идёт молчаливая дуэль, и напряжение накаляется до предела.
– Ладно, – вдруг говорит Виктор, делая шаг назад. Его улыбка становится холодной. – Мы ещё увидимся. Приятного аппетита.
Он останавливается на пороге, оборачивается ко мне:
– Анна, вы выбрали не ту сторону.
Дверь захлопывается, погружая квартиру в тишину.
– Теперь мне точно конец, – пищу я, зажмуриваясь.
Цербер склоняется к моему уху, его шёпот обжигает:
– Даже не представляешь, насколько права. Но сначала поешь. Не трать моё время.
Его голос звучит серьёзно. Кажется, игры закончились.
11
Я открываю глаза, ожидая увидеть холодное пренебрежение или ярость, но вместо этого он смотрит на меня так, словно читает мои мысли. Цербер выпрямляется, его движения плавные, уверенные, и возвращается к столу, оставляя меня стоять на месте с бешено бьющимся сердцем.
– Долго собираешься испытывать мое терпение? – произносит он, даже не оборачиваясь. Его голос звучит спокойно, но каждая интонация несёт скрытую угрозу, от которой у меня сжимается
