Приют искушений - Люси Кинг
Зандер встал и направился к холодильнику. Миа расправила салфетку, чтобы остыть, затем положила ее на колени и воспользовалась возможностью, чтобы напомнить себе, что Зандер — отец ее ребенка, но не ее парень.
Когда он вернулся к столу, Миа сделала глоток воды и переключилась на еду. Прекрасно приготовленная треска рассыпалась под легким нажимом ножа. Фасоль была ярко-зеленой, будто ее только сорвали. Повара из ресторана определенно знали свое дело.
— Что думаешь о еде? — спросил Зандер.
— Восхитительно, — признала Миа, протыкая вилкой картофелину, не слишком мягкую, не слишком твердую, просто идеальную. — Сочетание салатного цикория и морских водорослей с треской интересное. Подумаю, можно ли добавить что-нибудь похожее в мое меню. Всегда ищу новые блюда.
— Ты мастер своего дела, — кивнул Зандер.
Миа ощутила гордость.
— Спасибо.
— Как ты начала этим заниматься?
— Бросила школу в шестнадцать и поступила в колледж общественного питания, — сказала Миа, полагая, что сейчас не лучшее время для знакомства друг с другом и им нужно о чем-то поговорить. — Проучилась там два года, а потом пошла учиться на шеф-повара для мероприятий. Шесть лет назад, имея за плечами восьмилетнее обучение и опыт, я открыла собственный бизнес, который с тех пор набирал силу.
Зандер поднял темную бровь.
— Так просто?
Если бы…
— Это было совсем не просто, — усмехнулась Миа. — Пришлось потратить много сил, чтобы добиться того, что я имею сейчас. Кейтеринг — довольно жестокая индустрия. Жутко много работы, и некоторые шеф-повара, на которых я работала, не продержались бы в офисе и пяти минут. Но я научилась готовить в двенадцать лет, и с тех пор это все, чем я хотела заниматься.
— Двенадцать?! Это очень рано.
— Мама заболела, — призналась Миа. — Пришлось ухаживать за ней, и, поскольку у нас двоих никого не было, все это свалилось на меня. Мне пришлось нелегко, но я была счастлива, когда готовила, хотя порой моя стряпня была ужасной.
Зандер вертел ножку бокала между пальцами, изображая непринужденный интерес.
— Что случилось с твоей матерью?
На мгновение оторвавшись от тарелки, Миа собралась с духом, поскольку говорить об этом все еще было очень трудно.
— Первым признаком помрачения стало то, что мама отправила меня в школу в субботу, уверенная, что сегодня пятница, — проговорила Миа со вздохом. — Вскоре после этого память начала подводить ее, и она не могла подобрать нужные слова. Мама потеряла работу и однажды чуть не подожгла кухню. После этого готовку я взяла на себя. И прочие заботы, чтобы социальные службы не узнали о ситуации и не взяли меня под опеку.
— Должно быть, было тяжело.
— Да. Постоянно. Каждый день — беспокойство. Я так часто пропускала школу! С деньгами было невероятно туго. Но хуже всего было видеть, как исчезает мать, которую я обожала, которая всегда отстаивала мою точку зрения. Мы всегда шли против всего мира, были заодно. А потом все изменилось. Шло время, и чаще всего это настраивало ее против меня, и это было ужасно. У нее непредсказуемо и резко менялось настроение. Некоторые из сказанных ею вещей резали меня, как ножом, а я была слишком маленькой, чтобы понять, что происходит.
— А больше никто не знал?
Миа покачала головой.
— Я очень хорошо научилась лгать и прятаться, чтобы нас не разлучили. Я не хотела, чтобы меня взяли под опеку. В конце концов, у матери диагностировали быстро развивающееся слабоумие. Я никогда не узнаю, можно ли было замедлить прогрессирование болезни, если бы ей оказали помощь. Я научилась жить с чувством вины за это, но какое-то время это было тяжело.
— Ты говоришь о ней в прошлом.
Миа с трудом сглотнула.
— Она попала в больницу после того, как упала, сломала руку и подхватила инфекцию. Она так и не вернулась домой. Мне было шестнадцать, когда она умерла.
— Соболезную.
— Да, — кивнула Миа, даже сейчас, спустя четырнадцать лет, ее сердце все еще болело от потери. — Но я горевала о ней задолго до этого.
— Я могу понять, почему финансовая безопасность так важна для тебя.
— Безопасность в целом важна для меня.
— Выходи за меня, и у тебя все будет, — предложил Зандер, его темный, завораживающий взгляд был прикован к ней, но в остальном лицо его не выражало ничего. — Выходи за меня, Миа, и тебе никогда больше не придется ни о чем беспокоиться.
Глава 7
То, что Зандер выбрал именно этот момент для продвижения своих планов, не должно было ранить так сильно, как ранило, подумала Миа, подавляя странное чувство обиды, разочарования и решительно взяв себя в руки.
— Мы уже обсуждали это, — холодно сказала она, напоминая себе, что нужно держать себя в руках, пока не поддалась очередному ложному чувству безопасности и, вполне возможно, не оказалась у алтаря.
— Не ради моего удовлетворения, — заверил Зандер.
— Мое мнение не изменилось.
— Мое тоже.
— Да, я поняла это, когда ты потребовал у меня свидетельство о рождении.
— Которое ты до сих пор не предоставила.
Аппетит пропал, Миа отодвинула тарелку в сторону.
— У тебя серьезные проблемы с доверием, да? — спросила она, решив, что теперь его очередь говорить. — Поэтому ты все еще один?
Зандер привстал, наклонился и потянулся к ее тарелке.
— Почему ты так решила?
— Ты красивый, успешный и богатый, и тебе тридцать пять, — ответила Миа, борясь с искушением закрыть глаза и вдохнуть его запах. — Должна быть какая-то причина, по которой у тебя никого нет.
— Возможно, я просто не хотел, чтобы мне кто-то принадлежал.
— Ах да, припоминаю, — сухо произнесла Миа. — Слишком много женщин, слишком мало времени.
Зандер пожал плечами и одарил ее улыбкой.
— Это ты сказала.
— И все же ты согласен обвенчаться со мной.
— Это другое, — заявил он, убирая их тарелки в тележку и возвращаясь с прекрасным черничным пирогом. — Брак по расчету. Все по закону. Ничего больше.
— Как романтично!
— Романтика меня не интересует.
— А как же любовь?
Зандер сел за стол, нахмурившись в явном замешательстве, как будто она заговорила на непонятном языке.
— Любовь?
— Сам знаешь. Трепещущее сердце, головокружительное чувство, которое считается основой долгосрочного союза.
— Не могу придумать ничего хуже, — произнес он с едва заметной дрожью и разрезал пирог на восемь частей.
— Почему?
— Что восхитительного в уязвимости, незащищенности и потере контроля?
Миа не знала, как на это реагировать. Она никогда не размышляла о любви в таком ключе.
— Это
