Америка – разлучница - Оксана Александровна Ливанова
Был первый танец, был сладкий свадебный торт, была тишина гостиничного номера, где отдавались супружеские долги со своими законными супругами. Но тайна уже родилась, и от неё уже уйти не было возможности. Наташа верила, что всё ещё можно исправить. Давид, не знал куда себя деть.
Глава 6
«Операция»
1.
— Я же просил подать скальпель, — сказал хирург в операционной маске, наклонившись над пациентом на столе, — неужели нужно повторять пять раз? Кто там у меня уснул?
— Извините Давид Олегович, я невнимательно слушаю, — сказала операционная медицинская сестра, — возьмите пожалуйста. Она протягивала ему завёрнутый в стерильную салфетку скальпель.
— У тебя совесть есть? Кто даёт врачу неоткрытый инструмент? Классов сколько образования? Где училась?
— Извините, сейчас исправлюсь — сказала уже «мокрым» голосом медсестра, разворачивая салфетку и вытаскивая скальпель из неё. Подавала инструмент уже трясущимися руками.
— Выйти из операционной, размыться быстро, и Наталью Дмитриевну сюда позовите. Бездари неподготовленные! — кричал хирург вслед удаляющейся медицинской сестре.
В операционной стояла «мёртвая» тишина, которая сопровождалась мерным попискиванием аппарата искусственного дыхания. Хирург продолжал операцию, как будто ничего не случилось, и идёт полный и плановый операционный ход. Через пять минут дверь открылась, и в неё вошла женщина в операционной робе с подготовленными стерильными руками. Молча встала к операционному столику, и начала подавать инструменты. По приказу врача, она поддерживала крючки, подавала тампоны, смачивала растворами операционное поле, пропитывала лоб врача стерильными салфетками.
После шестичасовой операции по ушиванию язвы двенадцатиперстной кишки, врач коротко приказал:
— Шить.
Операционная медсестра подала иглу — крючок с вздетой ниткой, предварительно смоченной в спиртовом растворе. Подойдя вплотную к врачу, помогла ему в начале манипуляции. Рука его очень устала, и ему нужна была помощь. Через пол часа, операция подошла к концу. Бригада поблагодарила друг друга, и пошла отмываться. Молчком, посмотрев друг на друга, Наташа и Давид остались в помывочной, проводив бригаду. Наташа повернулась к умывальнику, и молча начала снимать операционную одежду. Давид молча смотрел на неё.
— Как дела, Давид Олегович? — спросила она.
— Да как тебе сказать, чтобы не обидеть, хотелось бы и лучше.
— Да? А может нужно почаще вспоминать, что у тебя есть я? Или тебя интересует только мои таланты в рамках операционного стола?
— Что ты, конечно меня и другие твои «таланты» очень даже интересуют. Я их давненько не видел.
— Что мешает, Давид Олегович?
— Твоё и моё социальное положение мешает, Наталья Дмитриевна. Мы оба женаты, и не на друг друге, спешу заметить.
— Ну это было очевидно со дня свадьбы. Но это же не мешало тебе как-то справляться с этой ситуацией.
— Наташа, я тебе всё сказал. Другова ответа от меня не будет. Мы друзья, и секса с тобой мне до смерти охота, но нет.
— Неоднозначный ответ.
— Как могу, так и отвечаю. Что там по учёбе у тебя? Переключись от этой темы.
— Ты лучше меня всё знаешь. Ещё четыре месяца ординатуры, и я врач-кардиолог. Сам как?
— Лучше всех. Сонька беременная.
— О… Поздравляю!
— Пока не надо заранее, третий месяц всего. Но я очень рад.
— А уж как я рада. Ладно, пошли кофе попьём. Я устала сегодня.
— Погоди, Наташа. Мы как-то нехорошо поговорили. Останься со мной на минутку — сказал Давид, и в порыве, обнял Наташу. Она прижалась к нему, и не выдержав, начала целовать. Он схватил её с такой силищей, что у неё закружилась голова. Потом протащил через всю моечную, и заставил присесть на тумбу для не стерильных роб. Она распахнула объятие, и буквально втащила его на себя, сомкнув свои ноги у него за спиной. Вот в этой самой позе их и застал коллектив хирургов, которые тащили каталку со следующим пациентом.
— О… Ребята, как мы рады вас видеть, да ещё так увлеченно занятыми, явно не работой — пропел заведующий хирургическим отделением, Николай Сергеевич.
Давид и Наташа оторвались друг от друга, и быстро выскочили из моечной, под дружный хохот операционной бригады.
2.
Виктория Антоновна шла быстрым шагом по коридору хирургического корпуса больницы, в которой сегодня дежурила. Ургентный звонок созывал всех дежурящих в ночную смену врачей. Она торопилась, как могла, но всё равно опоздала. На каталке, которую вкатила бригада скорой помощи, лежал труп. В прямом смысле этого слова. Бабуля не подавала никаких признаков жизни, и синие губы говорили о то, что инфаркт благополучно «профукан», и шансов на успешную реанимацию, при любом раскладе ровняется нулю. Следом за ней, бежал дежурный хирург, на ходу одевая перчатки:
— Бегу, бегу — кричал он на весь коридор.
— Не бегите уже, они инфаркт привезли, на стадии окоченения — сказала Виктория Антоновна, и начала пальпировать пациента, без особых надежд обнаружить пульс.
— Вы охренели что ли? — спросил Николай Сергеевич, который дежурил сегодня с Викой, — труп привезли в хирургическое отделение, зачем?
Бригада скорой помощи стояла молча, переминаясь с ноги на ногу. Один из них посмелее, поднял глаза на заведующего, сказал:
— Войдите в положение, нам по статистике ну никак нельзя её у себя оставлять. Возьмите на себя. Ну нет у нас никаких даже самых элементарных препаратов. Что нам теперь, гипнозом проводить реанимацию. Бабуля кончаться начала ещё возле родного подъезда. И куда нам её?
— Да пошёл ты знаешь куда? А нам как с Викторией Антоновной быть? Она уже полчаса как мёртвая. Вези нахер в морг, в центральную. Мне лишний летал нафик не нужен. Вперёд.
С этими словами, он схватил Вику за руку, и потащил её в коридор, чтобы она, сердобольная, не вздумала им помогать. Пройдя три метра по коридору вместе, они сначала не поняли, что происходит. Какой-то свист над ухом начал звучать.
