Как укротить плейбоя - Энн Марш
Деклан был прав. Гости подходили к ним и представлялись, улыбались и позировали вездесущим фотографам. Он знал, что организаторы мероприятия были рады его имени, лицу кинозвезды и власти голливудской славы.
Благотворительность не дешевое дело, и ни у одного фонда никогда не бывает столько денег, сколько хотелось бы. Деклану нравилось, что «Мартас Кидз» старается сделать что-то конкретное, например отправить детей в летние лагеря, а не провозглашает расплывчатые, возвышенные цели вроде поощрения независимости или развития жизненно важных навыков.
У Шарлотты здорово получалось направлять его к гостям. Нужно отдать ей должное за то, что она не просто выбирала тех, у кого были самые глубокие карманы. Например, она подвела его к паре, проводившей здесь только летние месяцы. Она была генеральным директором онлайн-стартапа по йоге, а он управлял хедж-фондом на Уолл-стрит. Богатые, но никому неизвестные, они были поражены знакомством со звездой первой величины.
— Деклан любит детей. — Шарлотта улыбнулась, посмотрев на округлившийся животик жены. — Именно поэтому он так заинтересовался «Мартас Кидз».
— Дети — это здорово, — откликнулся Деклан. — Я уверен, что мы все так думаем. Однако очень жаль, что не у всех детей есть равные возможности. Вот тут-то на помощь приходит «Мартас Кидз».
С очаровательной улыбкой Шарлотта рассказала о летних программах своего фонда и детях, с которыми они занимались, в то время как пара слушала и кивала.
— Мои самые счастливые воспоминания детства связаны с летним лагерем, — сказала она.
— А я всегда тосковал по дому, — рассмеялся мужчина. — Я постоянно приставал к родным, спрашивая, когда можно будет отправиться домой.
— Только не я. Я бы осталась там навсегда, если бы это было возможно.
— А вы в детстве ездили в летний лагерь? — спросил муж у Деклана.
— Нет. В детстве мне пришлось пожить в нескольких приемных семьях, — сказал он. — Летний лагерь был не для меня, но мне бы понравилось то, что предлагает «Мартас Кидз». У каждого ребенка должна быть возможность разжечь костер и поджарить маршмэллоу на огне, покататься на каноэ и пойти в кружок рисования. Работать каскадером в Голливуде, в киноиндустрии, намного сложнее и гораздо менее безопасно. Вы осознаете это, когда оказываетесь на съемочной площадке, на вершине крутого холма, и режиссер кричит вам, чтобы вы просто скатились с нее на велосипеде, как будто ангелы небесные подхватят вас, если вы разобьетесь.
— И вы свалились?
— Ну да. — Он приподнял одно плечо. — А потом один из ассистентов режиссера немного подлатал меня. Зато мы сняли этот дубль, так что это был хороший день.
Будущий папа с интересом слушал Деклана.
— Значит, вы начинали как каскадер?
— А потом перешел в актерский цех. Я ходил на прослушивания, я был уверен, что у меня есть все, что нужно для этой работы, а потом хорошенько огляделся и понял, что на кастинге было полно парней, очень похожих на меня. Двадцать ребят словно одинаковые цветы в одном букете, все в поношенных джинсах и белых оксфордских рубашках. В такие моменты понимаешь, что незаменимых людей нет.
— Но вас нельзя заменить, — заметил собеседник.
— Не сейчас. Но мне пришлось упорно трудиться, чтобы добиться этого положения. Я не жалуюсь. Знаете, в конце концов, проблемы на экране — это лишь вымысел. Реальные проблемы — проблемы детей, с которыми работает «Мартас Кидз». Бездомность, бедность, наркозависимость родителей, голод. Мы с Шарлоттой хотим помочь и поэтому участвуем в регате. И еще мне, как и им, чертовски повезло, потому что она в моей команде.
Он подмигнул Шарлотте.
— Правда, отвечать за его безопасность — это просто кошмар, — усмехнулась она. — Его страсть к риску возникла не вдруг. Представьте себе восьмилетнего Деклана в одном из наших каяков.
Все рассмеялись, а затем пара поделилась несколькими собственными историями из жизни в летнем лагере.
— Не забывайте, — сказал Деклан, когда в разговоре наступила пауза, — жертвуя сегодня средства в призовой фонд регаты, вы дадите возможность детям побывать в летнем лагере. Каждое пожертвование в размере десяти тысяч долларов, записанное на нашу яхту, даст нам минуту форы в день гонки.
— И нам понадобится это дополнительное время, — вмешалась Шарлотта. — Потому, что я лучше управляюсь с байдарками, чем с яхтами.
Она печально улыбнулась, все рассмеялись, а затем пара достала телефоны и скачала приложение, через которое можно было сделать пожертвование. Они сфотографировались вместе, прежде чем Деклан с Шарлоттой направились к следующей группе людей.
— А у тебя хорошо получается.
Он ловко заменил ее теплое шампанское на новый, охлажденный бокал.
— Хорошо, что ты так думаешь, — сказала она. — Потому что сейчас начинаются неприятности.
Приближавшийся к ним мужчина не был похож на привычный источник неприятностей для Деклана, он не был представителем киношников или папарацци. Он был средних лет, одет в смокинг. И широко им улыбался.
— Вы готовы? — спросил он.
— Всегда готов, — сказал Деклан. — Но я был бы признателен за более конкретное объяснение.
— Вы готовы открыть бал? — повторил ведущий мероприятия.
Шарлотта вежливо кивнула.
— Так у тебя от меня секреты? — спросил Деклан, когда они последовали за ведущим на танцпол.
Шарлотта хитро улыбнулась:
— Считай это расплатой за то, что ты не раз ставил меня в неловкое положение.
— Ага. Тогда скажи мне, пожалуйста, в чем заключается твой план?
— Ну что, мистер Голливуд, танцевать-то ты умеешь?
— Я, конечно, не Фред Астер, но я умею танцевать вальс, танго. Помнится, однажды в Дублине отплясывал ирландские танцы.
Ее улыбка стала шире.
— А как насчет румбы?
— Шарлотта. Месть тебе не к лицу. Будь великодушной!
— Просто следуй за мной, мистер Голливуд.
Она положила левую руку ему на плечо и взяла его правую руку в свою. Заиграла латиноамериканская музыка, веселые и быстрые ритмы. Он обнял ее, и все взгляды в бальном зале обратились в их сторону.
И в тот момент, когда начал было думать, что оставит его стоять там в полном неведении, она начала шептать ему инструкции:
— Сделай два шага в сторону, а затем один шаг вперед. Медленно, быстро, быстро. Ну как, мистер Голливуд?
— Хорошо.
— Покачивай бедрами. Посмелее. Да, вот так!
Он вглядывался в ее лицо, слишком хорошо осознавая крошечные изменения в ее движениях, которые предвещали ее следующие шаги. Черт возьми. Ему нравилось веселье, светившееся в ее глазах, улыбка на ее лице. И изгиб ее губ был просто прекрасен, настолько притягивал взгляд, что он сбился бы, если бы не рефлексы, отточенные годами выполнения опасных трюков.
— Ты уверен, что никогда не танцевал румбу раньше?
— С тобой танцую ее впервые.
Он подмигнул ей,
