Поглощенный Холли (ЛП) - Изали Дана
— Не могу возразить против такой логикой, — говорю ему, обнаруживая, что на самом деле не хочу этого. Я еще не готова к тому, чтобы это ни было. Я думаю, что мне хотелось бы поговорить с ним, узнать его немного лучше, как человека без его члена внутри меня.
Не то чтобы я злилась из-за этого члена.
— Хорошо, — говорит он, соскальзывая с меня на кровать. — Подожди, давай принесу тебе полотенце, а потом мы сможем принять душ и заехать к тебе.
Лежу и смотрю в потолок, пока он несет мне полотенце из своей ванной. Мой желудок совершает сотню самых разных переворотов при мысли о том, чтобы проводить с ним больше времени. Внутри как в Цирке дю Солей.
Несмотря на то, что тело, кажется, возбуждено, мне трудно выбросить это из головы. Кажется, нелепым волноваться из-за другого парня после того, как меня бросили меньше двенадцати часов назад. Не то чтобы у нас с Джошем вообще были настоящие отношения. У нас не было секса, наверное, месяцев шесть; мы даже больше не спали в одной постели, потому что он всегда играл в видеоигры до трех утра и не хотел меня будить.
Наш поход на его рождественскую вечеринку был первым разом, когда нас видели вместе после Covid. Даже не могу вспомнить, когда мы в последний раз ужинали или смеялись вместе. Мы больше не делились историями, не смотрели телевизор. Боже, мы едва могли находиться вместе в одной комнате.
Оглядываясь назад, я понимаю, что просто держалась за что-то, что мне было страшно отпустить, потому что я не знала, где окажусь. Осознание того, что я могла оказаться в объятиях песца? Мне жаль, что это не закончилось раньше.
— Тебе, наверное, лучше остаться в машине, — говорю ему, когда он начинает вытирать меня полотенцем. Я краснею, желая, чтобы позволила ему сделать это при свете дня, но, когда пытаюсь забрать полотенце, он не позволяет.
— Вы живете вместе? — спрашивает он, отбрасывая полотенце в угол.
— Да, мы были вместе долгое время, — говорю я, позволяя горечи просочиться в мой тон.
Он кивает, глядя в окно, как будто глубоко задумавшись о чем-то, прежде чем, наконец, заговорить:
— Давай примем душ.
Глава 10
Ник
Она выходит из своего дома с двумя массивными чемоданами, с сердитым выражением на лице, а волосы, несмотря на накинутую на голову шапочку, хлещут ее по лицу. Я выскочил из машины и помог ей, сказав, чтобы она села в машину, где тепло, а я пока положу их в багажник.
Господи, они такие тяжелые.
— Что случилось? — спрашиваю ее, забираясь обратно на водительское сиденье.
— Он был там, — говорит она мне, пока я еду в направлении закусочной. Сейчас идет сильный снег, падающий огромными белыми хлопьями. Возможно, у нас будет белое Рождество.
— Я решила просто собрать как можно больше своего дерьма и остаться на Рождество у родителей
— Хорошо, я рад, что у тебя есть семья, на которую можно положиться. — Я протягиваю ей руку, и она мгновение пялится на нее, прежде чем принять этот жест, переплетая наши пальцы и делая глубокий вдох. Моя грудь наполняется счастьем, когда чувствую, как она сжимает мою руку.
— Прости, — бормочет она, глядя на меня печальными глазами.
— За что, черт возьми, ты извиняешься?
— Просто… не мог бы ты отвезти меня к моим родителям после завтрака? Они живут не далеко отсюда.
— Конечно, Холли. Я отвезу тебя, куда захочешь.
Я сжимаю ее руку для ободрения, и она кивает, снова отворачиваясь к окну машины.
Остальная часть поездки проходит в тишине, мы оба наблюдаем, как идет снег. Я часто поглядываю на нее, не в силах оторвать от нее глаз. Она одета в простую одежду: сапоги, джинсы и мягкий свитер. Но я не могу оторваться от того, как красиво она выглядит в мягком свете.
Когда она выходит, то встает на цыпочки и причмокивает губами, издавая звук поцелуя. Я улыбаюсь, беру ее лицо в обе руки и нежно целую, а затем обнимаю ее и провожаю внутрь.
В закусочной тепло, и когда мы входим, до нас доносится аромат кофе и блинчиков.
— Ники! — Ванда подходит к нам, не сводя глаз с Холли, когда та берет меня за руку. — Давненько тебя не видела. Кто эта хорошенькая девушка?
Холли краснеет от такого внимания.
— Это Холли, — говорю я, улыбаясь нежному розовому цвету ее щек. — Холли, это Ванда. Мы стали довольно хорошими друзьями за те годы, что я приезжаю сюда.
— Приятно с Вами познакомиться, — говорит Холли.
— Самое время ему привести с собой даму, — говорит Ванда, провожая нас к кабинке в углу. — Мы все думали, что он останется один в этом баре до конца своих дней. — Она не дает мне времени возразить, прежде чем говорит что-то о кофе и направляется к стойке.
— Ого, ты часто сюда приходишь, да? — спрашивает Холли, и ее лицо озаряется озорством.
— Наверное, больше, чем следовало бы, — говорю ей, протягивая меню.
Мы ведем светскую беседу, прежде чем сделать заказ. Холли берет блинчики, а я свой обычный завтрак. Я наблюдаю за ней, как она смотрит в окно и потягивает свой очень сладкий кофе. Кажется, она положила в эту маленькую чашечку пять порций сливок и вдвое больше пакетиков сахара.
— Ты пялишься, — говорит она, снова обращая свое внимание на меня.
— Я думаю, — бормочу, улыбаясь за своей чашкой кофе.
— Это пугает.
— Я думаю, что хотел бы узнать тебя получше, — признаюсь я, наклоняясь вперед, чтобы оценить ее реакцию.
— Я думаю, мы довольно хорошо знаем друг друга, — смеется она, когда Ванда ставит перед нами еду. Когда она уходит, Холли продолжает:
— Ты, наверное, знаешь меня лучше, чем любой другой человек, с которым я была.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — говорю ей, игриво прищуриваясь, когда она откусывает внушительный кусок от блинчиков. — Я хочу узнать о тебе что-нибудь за пределами спальни. Я имею в виду, с удовольствием бы продолжил исследовать все, что касается твоего маленького упругого тела в спальне. Но также хотелось бы знать, какие у тебя любимые блюда и расставляешь ли ты свои книги по названию или жанру. Ну, знаешь, все эти важные вещи.
— М-м-м, — промурлыкала она, улыбаясь и кивая головой. — Важные вещи.
— Я даже куплю весь сахар и сливки, которые есть в магазине, чтобы убедиться, что у тебя их хватит, чтобы приготовить кофе именно так, как тебе нравится, когда останешься на ночь.
— Ха-ха-ха. — Она бросает на меня взгляд, полный притворного раздражения, и борется с улыбкой. — Ты ведь понимаешь, что я только что разорвала отношения, которые длились полдесятилетия, верно?
— Да, — говорю я. — И мы можем продвигаться так медленно, как ты захочешь. Я никуда не тороплюсь. Просто не готов к тому, чтобы это закончилось. Я живу здесь достаточно долго, чтобы знать: когда что-то кажется правильным, ты пытаешься это удержать. И ты чувствуешь, что все идет правильно.
— Согласна.
Она смеется, и я закатываю глаза от того, какая она милая, когда чувствует себя неловко.
— Хорошо, — говорит она. — Да, я тоже еще с этим не закончила.
Я чувствую, как улыбка расплывается по всему лицу от ее слов. Знаю, мне нужно действовать осторожно, не позволяя себе быть слишком нетерпеливым и отпугнуть ее. Все должно идти в ее темпе, если мы хотим, чтобы это сработало.
Она наклоняется вперед и кладет локоть на стол, протягивая мизинец в моем направлении.
— Двигаемся медленно, да?
— Да, — соглашаюсь, соединяя свой мизинец с ее.
— Теперь поцелуй, — говорит она, наклоняясь над столом, чтобы прикоснуться губами к мизинцу. — Чтобы скрепить сделку.
— Я бы лучше поцеловал тебя, — говорю ей, но все равно целую свой палец, чтобы скрепить обещание мизинчиками. Прежде чем она успевает вернуться на свое место, я протягиваю руку и хватаю ее за затылок, притягивая к себе для быстрого поцелуя.
На вкус она как кофе с корицей, и когда мы оба садимся на свои места, ее лицо краснеет больше, чем я когда-либо видел. Мне стало интересно, если это крошечное количество публичного возбуждения может заставить ее так сильно покраснеть, то что будет, если я достану свои игрушки? Это определенно входило в мой список вещей, которые я хотел бы попробовать с ней.
