Нэнси Дэнхем - Вспышка пламени

– Нет, могу. Все решено, Тина. В конверте билет на самолет и ключи от квартиры в Найтсбридже. Она арендована на два года, так что можешь ни о чем не беспокоиться.

– Это уже лишнее! – Тина была глубоко смущена и уязвлена его холодным тоном.

– Но ты же сама призналась мне, что в твоей жизни главное – это карьера, – жестко напомнил он. – То, что я предлагаю тебе, никак не связано со всем, произошедшим вчера. Не вспоминай об этом, Тина. Я предлагаю тебе сделку без всяких подвохов. В контракте все написано четко и ясно. Соглашайся и докажи всему миру, что ты способна на многое.

Она смотрела на него полными слез глазами. Куда девались ее больная гордость, уязвленное самолюбие? Теперь уж точно все кончено. Эта встреча больше никогда не повторится. Сегодня она в последний раз видит перед собой эти изменчивые зеленые глаза, твердые черты лица, черные спутанные кудри.

Дьюк нагнул голову, желая избежать ее вопрошающего взгляда. Он сунул руку в карман, пошарил там и достал маленькую коробочку в золотой оберточной бумаге.

– Это мой маленький подарок тебе, – быстро произнес он. – Я все понимаю, Тина, но надеюсь, что когда-нибудь ты… ты сможешь поглядеть на все это по-другому.

Бросив на нее прощальный взор, он отвернулся и шагнул к лестнице. Еще секунда, и он исчезнет. Все существо Тины яростно воспротивилось этому. Остановить его сейчас же, остановить любой ценой!

– Дьюк, подожди!

Он на миг замер, но тут же очнулся и двинулся дальше.

– Не уходи! – взмолилась она.

Дьюк уже поднимался по лестнице.

– Неужели твои пьесы для тебя – самое важное в жизни?! – в отчаянии закричала Тина, хватаясь за последнюю возможность хоть на минуту задержать его.

Он снова остановился, сжав кулаки, но так и не повернулся, не поглядел на нее.

– Да, – ужасающе просто сказал он.

– Господи, Дьюк, почему ты такой эгоист? Почему? – Она молила его каждым звуком своего голоса: не уходи, останься со мной!

Он стоял, не оборачиваясь к ней. Она видела, как он ссутулился, как вздрагивает его спина. Пальцы его правой руки, обхватившие перила, побелели от напряжения.

– Да, я эгоист, – внезапно резко произнес он. – Я эгоист, и тут уж ничего нельзя поделать. Повторяю, Тина, судьба не всегда позволяет нам жить так, как нам хочется.

– Говори, пожалуйста, сам за себя! – гневно крикнула Тина. – Откуда ты знаешь, чего хочу я?!

Он пошел вверх по лестнице, будто ничего не слышал и не видел.

– Не уходи! – взмолилась она. – Подожди минутку!

Вдруг он остановился и, резко обернувшись, в упор посмотрел на Тину. От нескрываемого, бесстыдного желания, пылавшего в его глазах, ее кинуло в жар.

– Повторяю еще раз: да, я эгоист и не могу сдерживать свои желания… и не хочу этого! – наконец произнес он. – А ты постоянно показываешь мне, что мои желания оскорбляют тебя. Мы с тобой разного хотим, вот в чем дело.

– Нет, нет, неправда! Я хочу того же, что и ты! – не раздумывая, выпалила Тина.

– Нет, Тина, ты не хочешь того, чего хочу я. А я не желаю повторять прошлую сцену.

Она не нашлась что ответить. Перед ее мысленным взором явственно предстал весь вчерашний кошмар.

– Я должен идти, Тина, – тихо сказал Дьюк. – Я больше ничего не могу для тебя сделать.

Быстро повернувшись, он взбежал вверх по ступенькам. Она не успела больше ничего сказать, не смогла ни на секунду задержать его. Он исчез, исчез, по всей вероятности, навсегда. Больше они никогда не увидятся.

Как подкошенная, Тина рухнула в кресло. Ее била частая, непрерывная дрожь – дрожь истерики. Немигающим взором она уставилась на конверт и коробочку с подарком от Дьюка, протянула к ним руку, словно желая уловить в прикосновении к этим вещам теплоту рук Дьюка. Но они были холодны и мертвы.

Тина бессильно уронила голову на грудь и спрятала лицо в ладонях. Больше сдерживаться она не могла. Сотрясаясь в громких, безутешных рыданиях, она изливала свое безнадежное горе.

7

Внезапно она почувствовала, как кто-то нежно гладит ее по волосам. Тина с трудом подняла голову и увидела перед собой Дженни. Она совсем забыла о своей младшей сестре, а ведь та наверняка слышала весь их разговор с Дьюком. От осознания того, что у этой сцены оказался свидетель, Тине стало еще больнее. Она вновь уронила голову на руки и громко заплакала.

– Уходи, пожалуйста, – рыдала она. – Я хочу побыть одна.

Дженни продолжала ласково поглаживать ее по голове, точно она была старшей, а Тина маленькой, обиженной девочкой.

– Тина, я не могу оставить тебя в таком состоянии. Пожалуйста… я хочу тебе помочь.

И она нагнулась к ней, обняла за плечи, точно баюкая. В их семье не было принято откровенно демонстрировать свои симпатии и антипатии и бурно проявлять чувства. Поэтому от ласки младшей сестры Тине стало еще горше и тяжелее. Это она, самая старшая в семье, должна была всегда опекать и утешать сестер. А сегодня ее саму защищают и пытаются утешить. Это лишний раз доказывает, что все погибло, дела ничем не исправишь.

– Все кончено, Дженни, – простонала она.

– Почему?

– Потому что теперь Дьюк больше никогда не вернется ко мне. Он ушел навсегда – навсегда, потому что мы с ним не пара и никогда не сможет быть вместе.

– Ты оттолкнула его из-за обиды, но все равно продолжаешь любить его, Тина! Ты любишь его вот уже восемь лет и будешь любить всегда…

– Дьюку не нужна моя любовь. Именно поэтому он и ушел. Ему нужно только…

– Нет, Тина, ты не права! Дьюк хочет именно твоей любви.

– Ты ничего не понимаешь.

– Нет, понимаю. Ты любишь его, но хочешь переделать, хочешь, чтобы он стал таким, как желаешь ты. Вот почему ты и оттолкнула его, потому что он не хотел тебе подчиниться. Но еще ничего не потеряно. Ты можешь исправить все, что натворила сегодня. Только не отгораживайся от него, как от всех нас…

– Разве я когда-нибудь отгораживалась от вас, особенно от тебя, Дженни? – Тина подняла на сестру заплаканные глаза. – Я всегда помогала вам…

– Да, ты помогала нам всем, жертвовала ради нас своим временем и силами, – ответила Дженни. – И мы любим и благодарим тебя за эти жертвы. Но это не значит, что ты впускала нас в свою жизнь. Ты же всегда скрывала от нас свои чувства, говоря, что живешь только ради карьеры.

– О, Дженни! Карьера – это все, что у меня есть. Все, что мне осталось.

– Не надо обманывать себя, Тина, – укоризненно сказала Дженни. – Это неправда. Ты все эти годы жила любовью к Дьюку Торпу. Он – единственная любовь в твоей жизни. Поэтому-то ты и замуж не вышла. Все восемь лет ты терзалась от этого неразделенного чувства, но никому и никогда так и не рассказала о нем. Ты воздвигла между нами и собой стену. Я чувствую, что совсем не знаю тебя.