Лайза Хелл - 24 часа без любви

Ямина высоко подняла голову и двинулась в сторону Люка. Несмотря на свое раздражение, она заметила, что, увидев ее, он вскочил, не обращая внимания на своих хорошеньких соседок.

— Доброе утро, — холодно проговорила Ямина. — Я вижу, вы ранняя пташка и времени зря не теряете.

Люк был сражен ее видом. Ни грамма косметики, волосы схвачены бантом, розовые шорты, которые позволяли любоваться ее длинными стройными ногами, и короткая розовая рубашка. Вчера вечером Ямина была волнующе сексуальна, сегодня утром — свежа, юна, прекрасна и достойна преклонения. Ее насмешливого тона он не почувствовал.

— Я ждал вас, — сообщил Люк добродушно.

— Вижу! — Она сверкнула глазами в сторону девушек, с любопытством смотревших на нее, но Люк ничего не заметил. Он был слишком счастлив вновь увидеть Ямину. Ее ревность не могла присниться ему даже во сне.

— Вы выглядите великолепно, — прошептал он и хотел положить руку ей на плечо.

— Вы хорошо спали? — прошипела Ямина и стряхнула его руку.

Люк вдруг заметил ее раздраженный тон. Она была рассержена, но он не мог понять причину. Почему она обращалась с ним как с чужим?

— Позвольте, — хотел предложить он свою помощь стюарду.

— Не беспокойтесь, — язвительно произнесла Ямина. — Мы не хотим вам мешать. Вы так оживленно беседовали, продолжайте!

Неожиданно Люк осознал, что девушка ревнует, но не мог в это поверить. Это невозможно! Но если она ревнует, значит… Его сердце забилось сильнее. Значит, Ямина неравнодушна к нему. И это чудесно.

— Я разговаривал с дамами, так как… — начал он и запнулся. Люк не мог рассказать ей правду. Во всяком случае, не сейчас и не здесь. Он в нерешительности остановился.

Ямина подняла голову и медленно прошла мимо. Казалось, его объяснения не интересовали ее. Он был знаком с ней всего сутки, но за это время на него обрушился водопад чувств. Еще ни одна женщина не вызывала подобной реакции, и Люк спрашивал себя, надолго ли это? Раньше он даже не представлял, что женщина может так сбить его с толку. Но это случилось. Ямине Джейбл это с легкостью удалось. Люк опустил голову и пошел за ней следом.

— Дамы и господа, — приветствовала Ямина собравшихся на палубе. На занятие пришли около сорока человек — женщины и мужчины разного возраста. — Я рада, что вас так много, и прошу подойти ближе ко мне, чтобы получить все необходимое для рисования.

Стюард принес стулья. Пока все усаживались, Ямина раздавала альбомы и карандаши, обворожительно улыбаясь всем, кроме Люка.

Он сел рядом с пожилым мужчиной, который выглядел как французский художник из голливудского фильма. На нем были светлые брюки, матерчатые туфли и черная шелковая блуза; наряд дополняли жабо в красный горошек и соломенная шляпа.

Когда очередь дошла до Люка, Ямина, не говоря ни слова, сунула ему альбом для рисования и с сердечной улыбкой обратилась к его соседу:

— Пожалуйста, возьмите. — И незаметно взглянула на Люка.

В это время «киногерой» вскочил и неистово притянул девушку к себе.

«Кто это ему позволил? — возмутился Люк. — Он что, перепил?»

Мужчина оказался старым знакомым Ямины.

— Моя алжирская принцесса! — радостно закричал он. — Mon petit bébé, Jamina[1]…Ямина Джейбл! Я грежу или это действительно ты? — Он восторженно целовал ее лоб и щеки.

— Месье Лабонн? — Ямина попыталась освободиться от него. — Вы тоже на корабле? Вот это совпаденье!

— Да, принцесса, что за счастливый случай… и что за неожиданное счастье, видеть вас снова.

Казалось, Ямину удивила не только встреча, но и появление француза на уроке. Люк услышал, как она тихо спросила:

— Вы тоже хотите принять участие в занятиях?

Люк никогда не занимался живописью и не особенно ею интересовался, поэтому не мог знать, что месье Лабонн был известным французским художником.

Прошлым летом его пригласили преподавать в Академию живописи, где училась Ямина, и он очень увлекся своей студенткой. Ямина, хотя и была польщена, не могла ответить на его чувства. К огорчению месье Лабонна, кроме легкого флирта, между ничего не было. Она его давно забыла и была поражена, встретив именно здесь, на корабле.

— Да, я хочу участвовать, — прошептал Лабонн и добавил: — Это только шутка… не говорите никому, кто я. — Он хотел сохранить инкогнито.

Ямина поняла и, успокоившись, кивнула ему. Конечно, она его не выдаст.

— Спасибо, принцесса, — пролепетал художник.

Люк почувствовал, как в нем закипает ревность. Этот шут в красном шелковом платке вообще похож не на мужчину, а на толстую таксу. Неужели Ямина любит его? Он надеялся, что вкус у нее лучше.

Девушка еще раз сердечно пожала руку месье Лабонну и раздала оставшиеся альбомы. Все расположились вокруг Ямины, при этом Лабонн пытался протиснуться поближе, что, к радости Люка, ему не удалось.

— Дамы и господа, — начала Ямина. — Я очень рада, что вы решили заняться рисунком. Детьми вы охотно рисовали, и как раз об этом надо вспомнить в начале наших занятий. Хочу попросить вас открыть альбомы и изобразить то, что придет вам в голову. Пожалуйста, начинайте.

Люк открыл свой альбом и задумался. В голове у него была только Ямина. Он начал усердно рисовать ее, но, так как не обладал талантом и никогда не учился живописи, рису нок напоминал мазню ребенка. Ему не удалось достичь даже примерного сходства, и он заглянул в альбом месье Лабонна. От удивления у Люка перехватило дыханье. Лабонн нарисовал настоящий портрет Ямины. Он был художником! Что ему здесь надо? Завороженный Люк наблюдал, как его сосед нарисовал гирлянду из сердец вокруг лица Ямины и написал размашисто: «Je t’aime, mon amour»[2]. Даже при скудном знании французского Люк понял все. Этот шут гороховый, не стесняясь, объяснился Ямине в любви.

На какое-то мгновенье Люк забыл о хороших манерах и сильно толкнул месье Лабонна в бок. Ошеломленный художник упал со стула. Ямина, не веря своим глазам, наблюдала эту сцену. Так вели себя только ее ученики-подростки в школе, где она преподавала. Но Люк и месье Лабонн далеко не дети!

Ямине с трудом удалось не рассмеяться. Лабонн выглядел очень смешно: раздраженный, с красным лицом и сдвинутой шляпой. Люк Симмпсен вызывал сострадание, пытаясь помочь Лабонну подняться на ноги.

— Сожалею… сожалею, — лепетал он. — Не знаю, что со мной случилось. Думаю, во всем виновата жара. На мгновение я вышел из себя. Простите меня, ради Бога!

Ямина решила не заострять внимание на случившемся. Она энергично захлопала в ладоши и сказала:

— Дамы и господа! Даже если у вас возникнут разногласия из-за стиля, не огорчайтесь, продолжайте рисовать так, как вы умеете. — Она пыталась представить себе реакцию дяди Генри, который превыше всего ценил вежливость. Месье Лабонн, конечно, пожалуется. Однако дядя не может отчитать Люка, как школьника, и прогнать с корабля. В конце концов Люк живет в самой дорогой каюте «Царицы Савской». Почему же он так разозлился на Лабонна? Она прошла между рядами и приблизилась к Лабонну, который, рассердившись, пересел на другое место. — Очень мило, — похвалила Ямина, и, взглянув на розовые сердечки, добавила: — И гирлянда тоже, месье. — «Je t’aime!» Так вот что взбесило Симмпсена. Ямина посмотрела на Люка и встретила его красноречивый взгляд. Смутившись, девушка опустила глаза. Она возвратила профессору альбом и попыталась сосредоточиться. До конца занятий Ямина не обращала внимания на своих незадачливых обожателей.