Кэтрин Бритт - Нежное пламя

Внезапное появление в дверях элегантной красивой дамы заставило ее на мгновение собраться, отметив, что визитерше около двадцати пяти, что на ней кашемировый жакет цвета зеленых листьев, юбка из тонкой ткани и свободная блузка. Кроме того, на ней были изысканные, ручной работы туфли. Волосы женщины были орехового цвета, а глаза — цвета янтаря. Она явно выглядела так, будто провела не один час в салоне красоты. Ее приветствие, как и ее манеры, было прохладным.

— Добрый день, мадемуазель. Я доктор Жанера Молино. Доктор Рансар уехал на несколько дней. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше? — Она села на стул возле кровати, грациозно закинув ногу на ногу, и взяла руку Викки своей рукой с великолепно наманикюренными ногтями. Янтарные глаза смотрели несколько насмешливо. — Ваш пульс учащен. Вы ожидали увидеть нашего привлекательного хирурга или просто я удивила вас своим неожиданным появлением?

Темные глаза Викки расширились при неожиданном заявлении женщины. Может быть, это заявление было спонтанным и за ним нет никакого подтекста? Она сомневалась в этом. Янтарные глаза смотрели слишком пристально. И эти великолепно отполированные ногти, похоже, были коготками волчицы.

— Вы дважды ошибаетесь, доктор, — сухо ответила Викки. — Я просто была возбуждена от мысли, что мне позволят сегодня встать. Я чувствую себя намного лучше.

Доктор отпустила ее руку и повела своими элегантными плечами.

— Скучно лежать в постели, не правда ли? Вы можете встать сегодня после обеда. Завтра, если будете себя чувствовать так же, можете встать и с утра. Вы принимаете таблетки, мадемуазель? — Она протянула руку, взяла со столика наполовину опустошенную бутылочку с пилюлями и задумчиво посмотрела на нее. — Я выпишу вам еще, и вам тогда не нужно будет беспокоить доктора Рансара, когда он вернется. — Достав блокнот и ручку из своей сумки, она выписала рецепт и передала его Викки с холодной улыбкой. — Я стараюсь освободить его от ненужной работы, когда могу. Он тоже мне помогает, когда папа бывает нездоров. — Она захлопнула сумку.

Значит так, подумала Викки угрюмо. Однако женщина не проявляла намерения уходить.

— Вы приехали сюда на свадьбу вашей сестры, мадемуазель? — продолжила она.

Викки не могла понять, почему ей так неприятна эта женщина. А она, похоже, ревниво относилась к тому, что Ги Рансар общается с другими женщинами, даже если они всего лишь его пациентки.

— Да, — ответила Викки миролюбиво. — Мне просто не повезло, я подхватила инфекцию.

Доктор Молино согласилась:

— Немногим гостям здесь удается воспользоваться помощью хирурга.

Викки, понимая, что это сказано сознательно, чтобы подчеркнуть, что она всего лишь временная постоялица здесь, все же сдержалась и ответила:

— Я думаю, что оплата будет соответствовать его рангу, иначе мне станет жаль, что я не воспользовалась услугами обычного врача.

— Доктор Рансар не примет никакой платы. Он близкий друг Робера Бриссара, — прозвучал высокомерный ответ. Женщина поднялась с отчужденным видом. — До свидания, мадемуазель. Будьте осторожны.

«Будьте осторожны», — про себя повторила Викки, когда доктор Молино вышла, оставив за собой шлейф аромата дорогих духов. — Что она имела в виду? Будьте осторожны, чтобы не пришлось снова вызывать ее драгоценного хирурга? Она обязательно будет осторожной. Ей больше не нужны визиты доктора Молино и ее хирурга.

Глава 4

К концу недели Викки почти поправилась. Доктор Молино заглянула еще один раз, в то утро, когда Викки собиралась с Сузи в деревню на последнюю примерку подвенечного платья.

Про портниху говорили, что она прекрасная мастерица. Она работала несколько лет в известном парижском доме моды до тех пор, пока не вышла замуж и не переехала в провинцию.

Викки оставила Сузи на примерке, а сама отправилась прогуляться по длинной улице, вдоль которой располагались прелестные магазинчики и веселые кафе. Над входами в магазины пестрели старомодные вывески.

Войдя в кондитерскую, Викки осмотрела прилавок, заполненный пирожными, от одного взгляда на которые текли слюнки, и коробками шоколадных конфет с винной начинкой. Она купила коробку конфет, перевязанную голубой лентой, для мадам Жассерон и, выйдя на улицу, снова смешалась с толпой.

В субботний день деревня была полна покупателей, которые приехали сюда на уик-энд с отдаленных ферм. Повозки заполонили тротуары, оставляя пешеходам только узкий проход. На рынке можно было купить дичь, яйца, там было бесконечное разнообразие сыров, продавалась густая жирная сметана, которую наливали в посуду покупателя прямо из высоких бидонов.

Веселье было заразительным. Викки обнаружила это позже, когда отправилась с Сузи пообедать в одно из очаровательных кафе, откуда доносились смех и звон бокалов. Форель была восхитительной, так же как бифштексы и эскалопы, поданные в густом соусе из сметаны, с трюфелями. После обеда сестры прошли некоторое расстояние, отойдя от центра деревни, и вышли на небольшую площадку, откуда открывался великолепный вид.

Деревня оттуда выглядела очаровательно. Дома, выстроенные наполовину из дерева и окруженные виноградниками, казались такими зелеными на фоне заросших хвойными деревьями гор. Солнце было горячим, и было так приятно понежиться в его лучах. День выдался на славу. Вечером они ужинали в замке Бриссар. Мадам Бриссар была само очарование, и Сузи, казалось, несколько успокоилась.

Викки удивлялась тому, как легко сестра восприняла французский стиль жизни, тем не менее, некоторые его моменты все-таки оставались для нее чуждыми. Например, здесь было принято укрываться пуховыми одеялами, слишком короткими, чтобы накрыть одновременно плечи и ноги. Затем французы спали с плотно закрытыми окнами и опущенными жалюзи. Она удивлялась также постельному белью с вышитыми монограммами — фамильными инициалами — и непривычным квадратным подушкам вместо продолговатых, принятых в Англии.

В понедельник по предложению Сузи девушки совершили поездку в Ниццу. Сузи оставалось сделать последние покупки перед свадьбой, которая должна была состояться в следующую субботу. Ницца, по словам Сузи, была настоящим раем для покупательниц — великолепным торговым центром, где можно было найти все, что душе угодно.

Они приехали в город в полдень и сразу окунулись в яркие лучи солнца. Воздух становился значительно теплее по мере того, как они приближались к побережью. По обеим сторонам дороги шелестели листьями пальмы, и вскоре сестры услышали тихий шум волн Средиземного моря, накатывающих на усыпанный галькой берег.