Селина Синклер - Герой ее романа

— Где?

— На приеме. Понимаете, у них тридцатая годовщина. Через месяц. Большое сборище. Две с лишним сотни гостей. Шампанское, икра, холодные и горячие блюда, живой оркестр, официанты... Терпеть не могу.

— Тогда зачем вы согласились?

Она вытаращила глаза и положила руку ему на лоб.

— Температуры вроде нет. Понимаю, вы напились, — упрекнула она его. — Иначе вы бы помнили, что матери не перечат.

— Я никогда не встречал вашу мать.

— Вам повезло.

Он еле сдержал улыбку, когда она указательным пальцем поманила его.

— Родители не очень меня любят, — заговорщицки зашептала она в ухо Дакоте. — Понимаете, предполагалось, что родится мальчик. К тому же я много раз разочаровывала их. Но сейчас я нашла совершенного мужчину. — Лукавая улыбка заиграла на ее губах, она помахала пальцем у него перед носом. — Кэйт сказала, что вы совершенный мужчина. И я наблюдала за вами на барбекю. Вы и правда совершенный. Но потом оказалось, что вы слишком большая рыба для такого крохотного прудика, как у меня. Тогда я решила дать вам отставку раньше, чем вы успеете расстегнуть молнию на джинсах.

Глава четвертая

— Но теперь мать рассказала всем, — продолжала она, в то время как Дакота пытался уловить хоть какую-то логику в ее словах, — и мне пришлось сохранить вас. — Вдруг она уставилась на его волосы и нахмурилась. — Хотя не знаю, как она отнесется к длинным волосам. У Паркера, моего бывшего жениха, волосы гораздо короче, а ей он очень нравится. — Она зевнула. — Можно я возьму еще этого замечательного «Род-Айлендера»? Такой чертовский «чай со льдом».

— Сколько бокалов вы выпили?

— Два. — Она показала три пальца.

Дакота с изумлением разглядывал ее. Чай со льдом «Лонг-Айленд», который делал Джако, представлял собой убийственную смесь крепких спиртных напитков. Один бокал мог загнать под стол самого крепкоголового ковбоя. Один Бог знает, как Сара, будучи новичком, выжила после двух или трех бокалов. Неудивительно, что она, словно воздушный змей, витала в облаках.

— Пойдем, девушка-ковбой, — приказал он. Оторвал ее руки от своей шеи и крепко сжал их. — Пойдем.

Он потащил ее к выходу. Когда они проходили мимо бара, Джако без слов протянул ему маленькую черную сумочку.

— Спокойной ночи, Джако! — прокричала она, когда они приблизились к дверям. — Я нашла его.

— Отлично, очаровательная, — ответил он.

Дакота хмуро посмотрел на ухмылявшегося Джако. Он протащил Сару через двойную дверь и попытался пристроить у ближайшей стены.

— Сиди здесь, — скомандовал он. — Я подгоню пикап.

Но стоило ему сделать шаг, как она начала хихикать и сползла на пол. Несколько раз он пытался удержать ее в положении стоя, потом пробормотал несколько изысканных эпитетов, взял ее на руки и понес к пикапу. Она в восторге хохотала от этой новой игры, а когда он прислонил ее к грузовику, чтобы открыть дверцу, капризно надула губки. Как только он удобно устроил ее в кабине, она начала судорожно зевать. Веки сами собой закрылись. Он еще не вывел грузовик со стоянки, а она уже крепко спала.

Дакота смотрел на спящую девушку и в недоумении качал головой.

Как случилось, что он второй раз за три дня влезал туда, куда его не звали, и спасал эту странную женщину из потенциально опасного положения? Что было тому причиной? Влечение к ней? Черт возьми, ему и раньше нравились женщины. Но от этого он не терял разум. Да, ни одна из женщин не влияла так на его тело, как Сара. Достаточно ей пройти рядом, и у него напрягаются чресла.

Он печально засмеялся. Какая, однако, ирония. Она единственная женщина, на которую за последние шесть месяцев отозвался его организм. И она, наверно, единственная женщина, от которой ему надо держаться подальше.

Инстинкт говорил ему, что она из «верующих». Она верит в любовь, брак, счастливую семейную жизнь. А он всегда старался не связываться с такого рода женщинами. Сколько себя помнил, он всегда предпочитал связи, построенные на чистом, неусложненном сексе. Не больше и не меньше. Никаких обязательств.

А Сара, вероятно, принадлежит к тому типу женщин, которым нужны долгая привязанность, эмоциональная близость. А он научился избегать эмоциональной близости уже в девять лет, когда мать бросила их с отцом.

Он никогда не забудет урок, какой она преподала ему. В прериях был холодный солнечный день. Он стоял на середине подъездной дорожки к дому. Мать тащила потертый, старый чемодан. Она остановилась, чтобы поправить пальто, и поймала его взгляд. Упав на колени, она обняла сына.

— Это не навсегда, — прошептала мать. — Я скоро вернусь. Обещаю.

Он помнил, как прижался к ней, впитывая ее лавандовый запах, желая всей душой верить ее обещанию.

— Будь хорошим мальчиком и позаботься об отце, — сказала она и встала. Он молча смотрел, как она вынесла чемодан к ждущему такси.

А потом его охватил невыразимый страх, он подбежал к калитке и кричал и звал ее. Она даже не обернулась. Так он последний раз видел мать.

Он сидел на крыльце и долго плакал, захлебываясь рыданиями. Потом вытер лицо рукавом, высморкался и закрыл дверь перед детскими иллюзиями. Никакой безусловной любви и счастья навек не бывает.

В эту минуту раздался тихий стон. Сара пыталась всунуть голову ему под руку. Он нахмурился и нехотя обнял ее, разрешив свернуться калачиком и прижаться к нему.

Полчаса спустя он остановил пикап у ее коттеджа и нагнулся, чтобы разбудить ее.

— Сара, дорогая, проснитесь, мы дома.

Она пробормотала что-то в ответ. Он вздохнул и попытался осторожно высвободить руку, чтобы выйти из кабины и вынести ее.

Посадив ее на маленькую деревянную скамейку возле веранды, Дакота выудил из ее сумки ключи. Потом открыл дверь и внес Сару в коттедж. Нашел спальню, зажег свет и попытался уложить ее на кровать.

Она не хотела ложиться и вцепилась ему в шею. Он попытался разбудить ее, наконец она открыла глаза и жалобно попросила:

— Пожалуйста, не уходите. Пообещайте, что вы не уйдете. — Ее хватка от отчаяния стала почти болезненной. — Такое приятное чувство, когда вы держите меня. Никто меня так раньше не держал.

От этого признания у него в животе что-то резко и сладостно шевельнулось.

— Хорошо. Я не уйду, пока вы не заснете, — пообещал он и нежно убрал пряди с ее лица.

— Спасибо, — сонно улыбнулась она и влепила ему в угол рта влажный поцелуй. Потом прижалась к его жесткому телу и быстро заснула.

Ничего не помогало.

Ни четыре таблетки от головной боли. Ни три чашки сладкого черного кофе. Ни пакет льда, лежавший на макушке ее пульсирующей головы. Сара даже попыталась всунуть голову в морозилку. Не помогло. Казалось, единственный способ избавиться от головной боли — это избавиться от самой головы.