Эдриан Маршалл - И неба будет мало
— Мне сказала об этом Ивон, — объяснила Салли. — Уже после того, как вернулась в гостиную.
— Значит, вы ничего не видели?
— Однако же мисс Мелон слышала, как Джерри Уэллинг оскорблял жену, — перехватила инициативу Фиона Даффин. — Расскажите суду, мисс Мелон, что мистер Уэллинг говорил жене?
— Он называл ее алкоголичкой и упрекал в том, что она готова изменить ему с первым встречным, — изрекла торжествующая Салли.
— И что же, его обвинения имели под собой основания? — полюбопытствовала Алисия Таккер.
— Ну что вы, ваша честь. Никаких. Насколько я знаю, Ивон никогда не изменяла мужу, чего не могу сказать о нем…
— Протестую, ваша честь! Это оскорбление чести и достоинства моего клиента!
— Протест отклонен. — Алисия небрежно стукнула молотком по столу, а потом продолжила: — Мисс Мелон, объясните, что вы имеете в виду.
— То, что Джерри Уэллинг изменял своей жене, — невозмутимо ответила Салли.
Джерри смотрел на Салли и не верил своим глазам. Она обвиняет его в прелюбодеянии. По телу пробежал противный холодок. Джерри и сам не понял, почему ему вдруг стало так холодно. Не то от страха и стыда перед Ивон, не то с похмелья, которое мучило его все это проклятое утро.
Джерри не хотел смотреть на Ивон, но все-таки посмотрел. Ее обвиняюще синий взгляд тоже был устремлен в его сторону. Их глаза встретились, но лишь на мгновение. Ивон сразу отвернулась и набросила на плечи яркий палантин.
Значит, ей тоже холодно, подумал Джерри. Так же холодно, как и мне. Бог ты мой, ну зачем все это, если мы до сих пор можем согреть друг друга?
Рассел Данкин приподнялся и, склонившись над ухом Ивон, что-то ей прошептал. Джерри мгновенно согрелся. Наверное, гнев выбрасывает в организм какой-то гормон, от которого мгновенно становится жарко: не кровь, а пламя струится по венам, поджигая все на своем пути. Голова от этого пожара мутнеет, а в глазах — пелена дыма, сквозь которую и не разглядишь, что же происходит вокруг на самом деле.
Джерри не знал, что нашептал на ухо его жене Рассел Данкин, но, когда на ее губах заиграла улыбка, почувствовал непреодолимое желание встать и надавать этому худосочному юнцу по шее.
Может — к сожалению, а может — и к счастью, Каммингтон снова заголосил «Протестую!», после чего судья потребовала у Салли Мелон доказательств, подтверждающих ее заявление.
Джерри уже приготовился выслушать свой приговор, когда дверь в зал суда распахнулась и на пороге появилась… Диана Уэллинг, его мать собственной персоной…
Диана Уэллинг всегда была решительной женщиной, не терпящей полумер. Вот и сейчас она вошла в зал суда с таким невозмутимым лицом, словно судья и все присутствующие только и делали, что ждали ее появления. Заметив сына, лицо которого едва ли можно было назвать обрадованным, Диана стянула с руки тонкую сетчатую перчатку и помахала ему.
Еще одна сердобольная мамаша, обреченно вздохнул Джерри и сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться матери. А ведь я просил ее не приходить. Но разве Диана Уэллинг слушает хоть кого-нибудь, кроме себя самой?
— Приперлась, — раздалось шипение из зала. — Только ее тут не хватало. Надо было хорошо воспитывать сына, чтобы потом не таскаться по судам. — Всю эту обличительную тираду Анжела Дженкинс не постеснялась произнести вслух и довольно громко. То, что хорошее воспитание, которое она дала своей дочери, не позволило самой Анжеле избежать появления в зале суда, не имело ровным счетом никакого значения. Разумеется, Анжела, как и ее дочь, находилась здесь только по вине Джерри, а если уж Джерри был виноват, то конечно же и без Дианы Уэллинг дело не обошлось.
Впрочем, Диана Уэллинг не любила и не умела оставаться в долгу. Она немедленно заявила обидчице:
— Следили бы лучше за своей дочерью, миссис Дженкинс. Болезнь вашего мужа, милочка, по-моему, и на ней отразилась.
— Мой-то муж хотя бы при мне, — ехидно парировала Анжела. — А вот ваш, как я слышала, сбежал куда глаза глядят и даже ребенок его не удержал!
Диана Уэллинг хотела было ответить родственнице очередной любезностью, но судье, которая все это время с любопытством наблюдала за почтенными дамами, их препирательства, по всей видимости, надоели.
— Достаточно оскорблений, — ровным голосом остановила она открывшую рот Диану. — Если вы хотите присутствовать на слушании, то молча пройдите в зал и займите свое место.
— Благодарю вас, ваша честь, — кивнула Диана. Она уселась рядом с Генри и, нацепив на нос очки, присмотрелась к Салли Мелон, которую на время оставили без внимания.
Однако Салли так и не удалось подкрепить свое заявление доказательствами, потому что, как только в зале затихли последние шепотки, в зал суда заглянул маленький человечек с очень важным лицом и, склонившись над судьей, что-то тихо ей сказал.
Алисия Таккер поднялась и обратилась к собравшимся:
— Прошу прощения, леди и джентльмены, но мне придется ненадолго вас оставить. В связи с этим я объявляю небольшой перерыв.
Кто-то вздохнул с облегчением, кто-то тихо выразил недовольство, а Джерри почему-то впервые за это утро почувствовал, что ощущение обреченности, с которым он вошел в здание суда, отхлынуло и пусть ненадолго, но уступило место крошечному проблеску надежды.
Джерри и сам не понял, откуда взялась эта неоправданная, взъерошенная надежда. Но ее появление обрадовало его настолько, что он почувствовал себя в силах похлопать по плечу Каммингтона и отпустить несколько шуток по поводу церберши-адвокатши Ивон…
Диана Уэллинг была заядлой кофеманкой, поэтому Джерри пришлось разыскать автомат и принести матери пластиковый стаканчик с горячим напитком.
Приняв стаканчик, Диана принюхалась к его содержимому и брезгливо поморщилась.
— Фи, какая гадость. Сразу понятно, что кофе дешевый.
— Извини, другого не было. Вообще-то здесь суд, а не кафе.
— Приличное, казалось бы, заведение, — не обратив внимания на иронию сына, продолжила Диана, — а кофе делают дрянной. Неужели судьи пьют такое пойло? Я в жизни не поверю. Ну как ты, дорогой? Надеюсь, эти люди, — кивнула она в сторону Ивон и ее окружения, — не успели наговорить про тебя гадостей? Впрочем, не сомневаюсь, что успели. И все-таки я не понимаю тебя, Джерри. Почему ты не дашь этой особе развод? Вы ведь все равно уже не будете вместе. Да и я никогда не одобряла этот брак. Ну что за семья, где жена заставляет мужа готовить и стирать рубашки? И вообще вытирает об него ноги? Никакого уважения.
Джерри подумал, что уважение, которое мать питала к отцу, не спасло ее от того, что он ушел к другой, бросив ее с годовалым ребенком на руках. При этом она умудрилась не только простить его, но и сохранить о нем светлую память.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});