Никола Марш - Романтика для циников

На смену нехарактерному для Кэша напряжению пришло облегчение, но он все же уточнил:

– Может, вам обоим нужны деньги…

– Может, тебе нужна лоботомия! – Она подошла ближе, так близко, что он чувствовал ее дыхание на своем ухе; так близко, что он слышал тонкий аромат ее духов, цветочный и остро-свежий. – Да, я пошла на это из-за денег. Почему они мне нужны – не твое собачье дело. Так что перестань вести себя как придурок и начинай изображать нежного влюбленного.

Кэш, примерно наказанный, чувствовал себя так, словно ему врезали каблуком в отместку за первый поцелуй и сейчас за второй. Он послал Люси улыбку, надеясь ее успокоить:

– Я думал, что так и веду себя. С учетом того поцелуя.

Она снова покраснела. Интересно, краснеет ли она во время других действий, также подразумевающих поцелуи…

Люси очаровательно наморщила носик:

– Тот поцелуй был показухой, в точности как ты сам.

Ах вот как, снова намеки на его ограниченность.

Кэш возмутился:

– Эй, я не из тех, кто приперся сюда в надежде произвести впечатление!

Он хотел бы забрать свои слова обратно, но было поздно. Люси чуть сникла. Немного опустились плечи, в углах накрашенных губ появилась складочка.

Кретин.

Она выдернула руку. Кэш не возражал, чувствуя себя ничтожеством.

– Прости, я не это имел в виду.

Ее губы сжались, словно она хотела удержать слова, о которых могла пожалеть. И почему он не сделал то же самое минуту назад?

– Я знаю, что это меня не оправдывает, но я плохо воспринимаю сюрпризы. Всегда плохо воспринимал.

С тех самых пор, как мать оставила его, когда ему было четыре, а отец превратился в холодного, требовательного человека и видел в сыне лишь напоминание о женщине, которую хотел бы забыть. А сын научился ценить стабильность.

Сюрпризы – это отстой.

Он мягко коснулся ее руки, надеясь передать этим прикосновением свое сожаление о том, что вел себя как полный придурок, пока она старалась быть образцовой герлфренд для спасения его гребаного бизнеса.

– Наверное, у меня просто мозги отшибло, когда ты появилась тут, настоящая секс-богиня.

Она изумленно взглянула на него.

– Что? Ты удивлена? Разве не видишь, что каждый мужчина здесь мечтает уложить тебя на стол переговорной?

На этот раз у нее даже рот приоткрылся.

Он выругался про себя и запустил палец между воротничком и узлом галстука, стараясь ослабить давление на шею. Ему решительно не хватает глотка воздуха, раз мозги страдают от недостатка кислорода. «Черт, да что со мной такое творится?»

– С чего начнем? – спросила она. Ее губы изогнулись в полуулыбке. – Но учти, я ценю честность.

– Ага, так ты считаешь, это хорошо, что каждый парень тут хочет…

– Не преувеличивай, – сказала она, ее легкая улыбка каким-то образом смыла тот позор, которым он покрыл себя за последние несколько минут.

Для парня, гордившегося тем, что он так здорово умеет разговаривать с клиентами, сейчас он выставил себя полным дураком.

– Когда я сказала, что ценю честность, я имела в виду, что верю – ты и правда не любишь сюрпризы. Они, кажется, делают тебя чуточку чокнутым.

– Чуточку? – Саркастический тон его голоса вызвал у нее еще одну улыбку. – Знаешь, обычно я не такой придурок.

– То есть ты нет, а я – да?

Теперь она дразнилась. Добрый знак, учитывая его катастрофическую бестактность, когда он выболтал свои сокровенные желания. Он сам не лгал, ляпнув, что каждый парень мечтает взять ее прямо на столе. Но какого хрена ему понадобилось сообщить это именно в такой форме? О чем он вообще думал?

– Дело не в том, как потрясающе ты выглядишь – а выглядишь ты именно так. И не в том, что я испытал шок, увидев тебя такой, ты ведь знаешь, что я считаю тебя красивой безо всяких дополнительных ухищрений. Я…

И Кэш замолчал, не зная, как произнести правду.

Потому что его сводило с ума не вышеперечисленное, а тот факт, что, поймав взгляд Люси, он забыл об истинной причине, по которой они находились здесь – разыграть перед всеми влюбленность во имя спасения его бизнеса, – и он желал ее на самом деле.

И желание было огромным. Их фарс едва начался, а он уже хотел ее, что выходило за рамки их сделки.

И это адски его смущало. Кэш не увлекался женщинами, с которыми у него были рабочие отношения. Он ценил бизнес. Он ценил комфорт и уверенность, которые давали ему деньги. Он понимал, что сближение с женщиной порождает зависимость и любовь и потом, после разрыва, оставляет только боль и пустоту.

Всякий раз как он навещал отца, Ронни, он получал тому доказательства из первых рук. Это вытягивало из него жизненные силы. Может, его отец и не был самым уживчивым человеком, и Кэшу приходилось непросто, когда он был моложе, но другого родителя у него не было. И видеть, как мужчина сникает в самом расцвете лет – из-за женщины… Нет, Кэш не допустит, чтобы такое случилось однажды с ним самим.

– Ты в порядке? – спросила Люси, вопросительно глядя на него.

– Не совсем, – он посмотрел в ее прекрасные карие глаза, полные сейчас доверия и сочувствия, и покачал головой, – но это мои проблемы, так что не бери в голову. Давай-ка сосредоточимся на том, чтобы не облажаться на этой неделе, о’кей?

– Похоже, это и есть наш план, – согласилась она, не возражая, когда он взял ее под руку.

Кэш постарался думать только об этом плане. Четком, разумном, деловом соглашении между двумя едва знакомыми людьми.

О чем-то, что могло бы помочь ему остаться в равновесии, если Люси снова вольно или невольно преподнесет ему сюрприз.

Секс-богиня.

Два слова эхом звучали в голове Люси: размеренно, дразняще, волнующе.

Она хотела произвести впечатление на Кэша, а не отправить беднягу в нокаут. А случилось именно это, стоило ей появиться на пороге, думая о том, как бы не свалиться с высоченных каблуков, которые она разучилась носить.

Кэш вел себя словно был слегка не в себе. Сначала – комплименты, через минуту – оскорбления.

А потом ему приспичило снова ляпнуть то же самое: будто она нравится ему такой, какая есть, без модных тряпок, макияжа и новой прически, и она опять осознала, что и он нравится ей – больше, чем это было бы разумно в данной ситуации.

Она бы списала его невнятное поведение на актерскую игру: парень старается добиться ее в надежде сделать их «роман» более правдивым для камер.

Смущало одно – он казался предельно серьезным, говоря, что не любит сюрпризы. У него был вид человека, поимевшего в свое время серьезные неприятности. А она почуяла опасность, потому что уязвимость под маской самоуверенности делала его еще более привлекательным.

– Как ты держишься? – прошептал он ей на ухо, и ее кожа покрылась мурашками.