Элизабет Хардвик - Солнечные дни
— Эвелина с нетерпением ждет тебя, — деловито сообщил Ол. — Что думает по этому поводу дедушка, сказать не возьмусь.
Как будто он понял ее неуверенность и сумел прочесть ее мысли.
— Когда я сообщил Максу о том, что ты сегодня приедешь, — с кривоватой улыбкой продолжал Ол, — он просто промолчал в ответ. И молчит до сих пор.
Неужели Ол был настолько уверен в том, что она обязательно приедет? Ведь она вчера не дала ему определенного ответа!
— Бабушка наверху, в своей спальне?
Не переселили ли Эвелину на первый этаж? Ведь ей, наверное, нелегко подниматься наверх по крутым ступенькам.
— Да. Макси, мне бы хотелось переговорить с тобой до того, как ты увидишься с бабушкой. Есть один вопрос, который нам нужно…
— Пришла все-таки… — Саркастический старческий голос резанул ухо.
Макси резко повернулась на голос и увидела своего деда, стоящего в дверях кабинета.
Этот высокий властный человек с копной седых волос все еще держался на удивление прямо, несмотря на свой возраст. Его лицо было изрезано морщинами, но еще сохранило следы той величественной красоты, которой он обладал в молодости. Сейчас его зеленые глаза, так похожие на глаза Макси, пронизывали ее насквозь. В этих глазах не было и намека на прощение.
Ну что ж, тогда и от нее не ждите первого шага навстречу!
— Здравствуй, дедушка, — поздоровалась она.
— Здравствуй, Максимилиана, — ответил он. — Раньше он звал ее полным именем только тогда, когда был очень сердит. — Хорошо, что в тебе осталась хоть толика сострадания и ты пришла навестить Эвелину.
Когда Макс заговорил о своей горячо любимой жене, его голос предательски дрогнул и сорвался.
Макси всегда считала, что брак Макса с Эвелиной был заключен на небесах, хотя постороннему человеку могло показаться, что Макс Кемпбелл и Эвелина Сазерленд связали судьбы только для того, чтобы объединить свои капиталы и многочисленные гостиничные комплексы в могущественную компанию К&С. Макси же никогда не сомневалась в силе их чувств, которые, казалось, только становились крепче год от года. За последнее время Макси разуверилась во многом, но вера в искренность отношений дедушки и бабушки осталась непоколебимой.
— Если бы я знала, что бабушка больна, я бы раньше приехала, — с вызовом заявила Макси, стараясь держать подбородок повыше.
Дедушка лишь презрительно хмыкнул.
— Как же мы могли сообщить тебе хоть что-то, если ты не считаешь нужным даже своего мужа ставить в известность о том, где ты находишься!
— Бывшего мужа! — отрезала Макси.
— Не начинай опять этот разговор. Ты ведь прекрасно знаешь мое отношение к разводам, Максимилиана!
Еще бы она не знала! Дедушка просто отказывался считать их с Олом разведенными.
— Теперь, к счастью, мне совершенно неважно, что ты по этому поводу…
— Макси, кажется, нам пора к Эвелине, очень своевременно прервал их перепалку Ол, бросая на Макси предупреждающий взгляд. — Бабушка ни за что не хочет ложиться спать, пока не увидится с тобой, — сказал он с еле заметным укором.
И этот туда же? Эти два самоуверенных типа слишком долго решали ее судьбу, не спрашивая ее разрешения на это. Чем скорее она покончит с этим визитом, тем скорее сможет избавиться от их диктата.
— Я давно готова, — заверила она Ола и резко отвернулась от дедушки.
Ей было трудно находиться рядом с ним, видеть его, вспоминать, как Дружны они были когда-то, как делили радости и горести. Она чувствовала сейчас, что он явно разочарован в ней, и его недовольство, почти как в детстве, заставляло Макси трепетать.
В детстве они с дедушкой понимали друг друга с полуслова. Они любили одни и те же книги и обсуждали прочитанное, удивляясь совпадению мнений. Даже его женитьба на Эвелине не разрушила их тесные узы, которые соединили их после гибели родителей Макси.
Пока они с Олом поднимались по лестнице, он то и дело кидал на нее сердитые взгляды, и она почти физически ощущала волны гнева, расходящиеся от него. Когда они оказались на втором этаже, Ол неожиданно свернул направо, хотя Макси прекрасно помнила, что спальня Эвелины была совсем в другой стороне.
Макси остановилась.
— Куда ты ведешь меня? — подозрительно спросила она, вспомнив, что в том крыле находилась их бывшая спальня. Они жили там до того, как сняли отдельную квартиру.
— Мне нужно поговорить с тобой перед тем, как ты встретишься с Эвелиной, — на удивление серьезно проговорил Ол.
— О чем?
— Есть некоторые особые обстоятельства, о которых тебе следует знать. И чем раньше, тем лучше, — неопределенно заявил он.
Макси бросила на Ола нетерпеливый взгляд, но по его лицу невозможно было что-нибудь понять.
— Послушай, что это за тайны мадридского двора? Если ты боишься, что я растеряюсь, увидев состояние Эвелины, то ты напрасно беспокоишься. Я давно уже не ребенок. За эти два года я многое повидала.
— Да, конечно, но…
— Мы можем поговорить и позже, — прервала его Макси и решительно развернулась. — Ты идешь со мной или нет?
Ол постарался скрыть свое раздражение, хотя это и нелегко ему далось.
— Иду, — нехотя проговорил он и последовал за ней. — Просто не забывай, что я пытался прояснить для тебя ситуацию. И не пожалей потом.
Ол почему-то в последнее время стал говорить загадками. Что ж, он может сколько угодно напускать туману, но в его игры она больше играть не станет.
— Не забуду, — заверила она его небрежно.
Было бы неправдой сказать, что разительные перемены, произошедшие в облике Эвелины, не ошеломили Макси. Эта пожилая дама всегда отличалась изящным телосложением и нежным цветом лица, но жизненная энергия прежде била из нее ключом. Сейчас ее кожа стала почти прозрачной, сквозь нее словно просвечивали хрупкие косточки, из которых, казалось, только и состоит ее немощное тело. Завернувшись в мягкий синий плед, старушка сидела в удобном кресле у окна и рассеянно смотрела в окно на сад, раскинувшийся за домом. Болезнь оставила на ее лице свои следы, но оно все еще было на удивление красиво.
Эвелина повернула голову на звук открывающейся двери, и ее лицо сразу же осветилось радостью. Глубокие морщины разгладились, будто по волшебству, на лице появился румянец, а выцветшие голубые глаза засияли.
— Макси! — взволнованно воскликнула она, протягивая к девушке свои худенькие руки.
— Бабуля…
На глаза Макси навернулись слезы, она кинулась к старому плетеному креслу и опустилась на колени перед ним, неотрывно глядя на дорогое лицо.
Макси сжала двумя руками хрупкую холодную ладошку больной и прижала ее к своей запылавшей щеке. Как ей не хватало бабушки все это время!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});