Мелани Морган - Интрижка

Может, Томас прав и ей следует носить вещи, купленные в собственном магазине? Насколько проще мужчинам. Хорошо сшитый смокинг и идеально накрахмаленная и отглаженная рубашка. Можно годами носить одно и тоже, и никто не заметит.

Барбара много сил отдавала созданию нового имиджа их торгового дома. Столько времени на это потратила! И перспектива лишиться любимого дела ужасала ее. Нужно было сделать все, чтобы не допустить этого.

Она взяла флакон с духами, которые ей таким странным образом подарил Томас, и подумала, что, возможно, недооценила этого мужчину. Не его интеллект, конечно. Он умен на двести процентов. Вдруг, несмотря ни на что и вопреки всему, он разбирается еще и в розничной торговле?

И у него есть чувство юмора?

Барбара улыбнулась и надушила запястья. Флакон был зеленоватый и холодный. Холодный, как Томас Челси.

Но Томас ведь не всегда холоден. Ей вспомнилось, как тепло и безопасно было в объятиях этого мужчины сегодня днем. Тогда на мгновение отступил даже смертельный испуг…

Звонок в дверь прервал сладкие грезы. Барбара поставила флакон и отдернула руку, словно обжегшись. Как она могла воспользоваться подарком этого человека! Томас Челси был врагом номер один, который хотел отнять у нее «Ровенталь и Стивенсон».

Барбара взяла сумочку и направилась к двери.

— Этого никогда не произойдет! — громко крикнула она в пустоту.

4

Томас пересек огороженную часть тротуара, где уже стояли телевизионные камеры и группками толпились газетчики. На него никто не обратил ни малейшего внимания. Было еще слишком рано.

Он предъявил пропуск, переданный ему Соней через шофера присланной за ним машины, и прошел в театр. Каждая колонна в фойе, сверху донизу увитая цветами и гирляндами маленьких лампочек, являла собой образец флористического искусства. А в самом зале на сцене, как и ожидал, он увидел Барбару Ровенталь. Она руководила установкой огромного экрана.

На ней было облегающее платье из серого шелка — чудо портновского искусства, подчеркивающее каждый изгиб ее великолепного тела. Простота и незатейливость — вот основной девиз таких платьев, которые заставляют мужчин терять голову и вызывают непреодолимое желание прикоснуться к телу, которое они скрывают.

После смерти любимой женщины Томас Челси почти потерял интерес к сексуальной стороне жизни и был поражен тем, какой отклик в нем вызывают очень земные чары мисс Ровенталь. Его внимание привлекло не только платье, но и новая прическа. Совершенно непривлекательная, с его точки зрения, копна кудрей уступила место нежным локонам, красиво обрамляющим лицо и эффектно подчеркивающим грациозную шею. Она походила теперь на принцессу со средневековых миниатюр. Впечатление еще больше усиливало длинное жемчужное колье.

Из смазливой блондинки, случайно встретившейся на его пути, мисс Ровенталь превратилась в восхитительную девушку, уст которой не покидала ангельская улыбка. Любой мужчина, если не проявит осторожности, рисковал потерять голову, едва взглянув на нее. И сердце.

Словно испугавшись чего-то, Томас отступил на шаг. Да что с ним такое? Он же не может потерять сердце. Им уже давно и безраздельно владеет совсем другая женщина.

Однако мужчины, старавшиеся установить тяжелый экран именно там, где этого хотела Барбара, были полностью в ее власти. Они из кожи вон лезли, чтобы угодить ей. Они были ее рабами.

И Томас еще раз удостоверился в правильности своих выводов: мисс Ровенталь весьма успешно использует данную ей природой привлекательность для достижения своих целей. А чары Барбары — это следовало признать — были очень сильны.

Придав лицу выражение полного безразличия, мистер Челси двинулся навстречу молодой женщине.

— Добрый вечер, Барбара, — произнес он, разглядывая огромный экран.

— Ах, Том!.. Вы уже приехали! — полуобернувшись, произнесла мисс Ровенталь. По тому, как дрогнул ее голос и порозовели щеки, Томас догадался, что его ждали. Каждый мускул его тела напрягся, каждая клеточка вспыхнула огнем. — Как раз вовремя! Вся тяжелая работа уже сделана.

Эта резкость выдала Барбару. Между ними пробежала искра. Томас ощутил почти забытое желание обладать женщиной. Невозможность осуществить его лишь придавало остроты ситуации.

— Наоборот, я с большим интересом наблюдал за всем и за вами в частности. — Он слегка поднял бровь, как бы намекая, что в его словах есть скрытый подтекст. — Именно так я и представляю себе мою роль наблюдателя. Если же вам нужен носильщик…

— Прекрасно, Том! Вы четко определили вашу позицию: наблюдать, не принимая участия. — Несколько мгновений Барбара пристально смотрела на него, словно пытаясь прочесть его мысли. Потом снова переключила внимание на экран, бросив через плечо: — Продолжайте наблюдать.

Он с трудом оторвал взгляд от прекрасной собеседницы и принялся рассматривать размещенные на стендах фотографии улыбающихся детей, которым была оказана помощь.

— Впечатляет, — протянул Томас, закончив изучать экспозицию. — И прекрасная реклама.

— Не будьте таким циничным, Том!

— Разве я не прав?

— Конечно нет. — Барбара с сожалением посмотрела на него.

— Что еще вы собираетесь делать до конца года? — Казалось, Томас совсем ее не слушает. — Я полагаю, одним прыжком с вышки дело не ограничится.

— Все будет, как всегда. — Она искоса взглянула на собеседника и воскликнула: — Ах да, я совсем забыла поблагодарить вас за духи!

— Надеюсь, они вам понравились, — галантно произнес Томас.

— Я воспользовалась ими уже сегодня. — Барбара протянула ему руку, и браслет соскользнул с изящного запястья.

В том, что это банальное заигрывание, не оставалось ни малейшего сомнения. Вот только действовала ли мисс Ровенталь сознательно или инстинктивно, поддавшись своей женской природе, осталось для Томаса загадкой. Он купил духи исключительно из-за их названия, отнюдь не собираясь угодить Барбаре, сделать ей приятное. Поэтому очень удивился, когда неожиданно для самого себя бережно взял протянутую руку и коснулся ее губами. И тут же подумал, что должен показать ей, что не потерял головы.

— Продавщица сказала мне, что это не вечерние духи. Она ошиблась? Или совсем некомпетентна?

Если он собирался разозлить мисс Ровенталь, критикуя персонал торгового дома, то просчитался. Барбара пожала плечами без малейшей тени раздражения и спросила:

— Можно?

Не дожидаясь разрешения, она стал поправлять его галстук, расправляя и сдвигая чуть в сторону. Эти мягкие, нежные прикосновения женских рук пробудили в Томасе сладостно-тягостные воспоминания о Марте. И усилили чувство вины за то, что теперь его голова занята Барбарой Ровенталь.