Шарон Фристоун - Неприступные стены

Это самое «сэр» Саймон произнес с такой неподражаемой интонацией, что стало ясно, каким старым они с Оливией считают Марко.

— Разумеется, мне все понятно, — произнес Марко голосом, лишенным всякого выражения.

Его красивое лицо окаменело, а в голосе звучал настоящий лед.

— Поздравляю, Оливия. Я вижу, Виржиния приобрела семью себе подстать.

Повернулся и пошел прочь.

После того дня Оливия очень изменилась. По возвращении домой отец сообщил, что Марко приезжал, но вынужден был в спешке уехать. Отец не сомневался, что вскоре Марко даст о себе знать, ведь он так привязан к Оливии.

Оливия собрала в кулак все свое мужество. Как ужасно лгать отцу!

— Может быть. Но знаешь, папа, я все обдумала и решила, что он для меня староват. Так что я поеду вместе с Джинни в университет, а там посмотрим. Я решила, что в наше время женщине надо, прежде всего, подумать о собственной карьере, а уж потом о замужестве. Впрочем, возможно, в университете я познакомлюсь с хорошим молодым человеком.

Отец схватился за сердце. Но быстро пришел в себя:

— Этого, наверное, следовало ожидать. Ты ведь совсем ребенок.

Через три недели Оливия отправилась в университет. Виржиния была вне себя от злости.

— Такой шанс упущен! Ясно было, что Марко положил на тебя глаз. Тебе надо было быть поуступчивей. Зачем девушке образование, когда она может выйти замуж за миллионера! Ты просто-напросто идиотка.

Оливия почувствовала, что кто-то толкает ее в бок. Джинни.

— Оливия, ради бога, гляди веселее!

Часа два Оливия честно пыталась веселиться.

Но при мысли, что завтра ей предстоит взойти на эшафот, она бледнела и вновь погружалась в невеселые мысли.

Без пяти двенадцать Оливия входила в солидное здание, где помещались бесчисленные офисы. Поднялась на нужный этаж. Оглядевшись, заметила в противоположном конце мраморного фойе стол с табличкой «Приемная», за которым восседала приятная брюнетка средних лет.

Оливия робко подошла.

— Простите, у меня назначена встреча с мистером Ферреро.

Секретарша окинула Оливию недоуменным взглядом.

— У вас назначена встреча?

Оливия испуганно кивнула. Что-то не так? Она не так оделась? Сегодня она надела простой черный костюм и белую блузку, подходящие, как ей казалось, для деловой встречи. Волосы она стянула в пучок. Вдруг ее осенило. Видимо, здесь привыкли видеть его подружек, а они у него совсем в другом стиле. Все, наверное, как на подбор, фотомодели.

Оливия вскинула голову и подтвердила:

— Да. На двенадцать часов.

Подумаешь! В университете она без всяких усилий обзавелась целым роем поклонников. И как раз таких, которым ее свежее лицо и стройная фигура очень нравились. Жаль, что никого из них не интересовало, есть ли мозги в прелестной головке.

— Прошу вас, присядьте, — улыбнулась секретарша. — Сейчас я сообщу его личному помощнику, что вы пришли.

Оливия с радостью опустилась в кресло — почему-то она почувствовала слабость в ногах. Всю ночь она проворочалась с боку на бок и поднялась утром с постели совершенно разбитая.

Она снова и снова раздумывала над тем, почему отец совершил такой необъяснимый поступок. Но не могла найти ответа. Как бы то ни было, тот факт, что она лишилась родного дома — реальность. Неясно было одно — достанется ли дом Марко или, как выразился мистер Сойер, третьей стороне. Но какое ей дело?

— Мисс Ковердейл, — окликнули ее.

К ней приближалась пожилая, лет пятидесяти, подтянутая дама. Вот какая у Марко личная помощница.

— Прошу следовать за мной, — пригласила дама.

Оливия оказалась в помещении, обставленном как гостиная, а не как офис.

— Мистер Ферреро задерживается, но вы пока можете выпить кофе, — улыбнулась секретарша. — У вас такой вид, словно вам нужно чем-то взбодриться.

— Нет, что вы, спасибо, — испуганно отказалась Оливия.

Она улыбнулась пожалевшей ее женщине, и в этот момент распахнулась смежная дверь, и на пороге возникла... Тереза Адамс.

— Боже мой! Сколько лет, сколько зим! Неужели это Оливия Ковердейл! — воскликнула Тереза, и Оливию передернуло.

Вот свидетельница ее давнего позора! Наперсница Марко в его коварных планах!

— Просто удивительно, как это у тебя хватило смелости прийти сюда после того удара, который ты нанесла Марко! — продолжала Тереза.

— Я тоже очень рада вас видеть, — сухо произнесла Оливия самым своим аристократичным гоном.

Пожилая женщина одобрительно улыбнулась уголками губ.

С чего это я так удивилась, увидев Терезу, подумала Оливия. Если бы ее здесь не было, вот тогда следовало бы удивляться.

Правая рука Марко. Может, именно она и подсказала Марко, как выманить у отца согласие на продажу дома. Отец был совсем не деловой человек, эти двое легко могли обмануть его.

— В смелости тебе не откажешь, — кивнула Тереза. — Всего доброго.

Это относилось не к ней. Тереза попрощалась с пожилой секретаршей и стремительно вышла за дверь.

Оливия видела Терезу второй раз в жизни. И она ничуть не стала симпатичнее, подумала Оливия, делая глубокий вдох. Ее замутило. Но она знала, что тошнота не имеет никакого отношения ни к ее страху, ни к сердечной ране. Просто она со вчерашнего дня ничего не ела. Кусок в горло не шел.

Оливия с тоской взглянула на кофе, но все же решила отказаться. С утра она уже выпила три чашки крепкого несладкого кофе. Пожалуй, она и без того достаточно взвинчена, обойдется без лишней порции кофеина.

Она стиснула пальцами ремешок сумки и стала ждать.

— Мистер Ферреро готов принять вас, — возвестила секретарша и ободряюще улыбнулась. — Только, прошу вас, покороче. Его разговор с мисс Адамс занял больше времени, чем ожидалось.

Ну, разумеется, внутренне поморщилась Оливия. Можно только догадываться, чем они там занимались. Оливия распрямила плечи и, с благодарностью кивнув секретарше, пошла в кабинет.

Переступив порог, она осторожно огляделась. Темные деревянные панели, до блеска натертый дубовый паркет, массивный стол на резных ножках. У стола огромное кресло с высокой спинкой. Совсем как в отцовском кабинете! Дорогой ковер на полу. У окна кожаный диван и кресла. Но где же Марко?

Она прошла в комнату. Было жарко. Май, а окно закрыто, и центральное отопление включено. Оливия в Ковердейл-парке не могла позволить себе такой роскоши. Топили только у Джонни да в гостиной. Она расстегнула пуговицы жакета и верхнюю пуговицу блузки.

Может, это нарочно так задумано. Марко такой безжалостный, он запросто может довести клиента до полуобморочного состояния, чтобы склонить к выгодной для себя сделке. Она неуверенно подошла к столу, остановилась, не зная, что делать дальше, и деликатно кашлянула.