Мэри Берчелл - В двух шагах от счастья
Глава 4
— Кто эти молодые люди? — взволнованно спросил Дэвид.
Аня взглянула на фотографию и слабо улыбнулась:
— Старые друзья моей матери. Как-то она говорила, что ей очень нравился один из них.
— Какой именно? — Дэвид изо всех сил пытался говорить спокойно.
Аня покачала головой:
— Мама не хотела раскрывать тайну. Когда я спрашивала, она только смеялась.
Дэвид закусил губу.
— Вы когда-нибудь встречались с ними, в детстве например?
— Нет. Когда я попросила маму рассказать мне про того, кто ей нравился, она грустно ответила, что он давно умер. Еще до моего рождения.
— И все-таки она продолжала хранить фотографию.
— Возможно, это было напоминание о днях ее молодости, когда она была счастлива.
— А ваш отец что-нибудь знал об этом?
— Не думаю, что он вообще видел эту фотографию. Но незадолго до смерти, мама отдала ее мне и попросила сохранить.
— Разве не странная просьба, учитывая, что эти люди вам чужие?
— Я не знаю. — Аня нежно улыбнулась Дэвиду, словно ребенок, которому еще многое нужно объяснить. — Когда у тебя почти ничего нет, ты не в силах уничтожить то, что так любил. Мама знала, что я сохраню фотографию, потому что она дорожила ею. Зачем ей было причинять себе боль, выбрасывая ее?
Повернувшись к чемодану, Аня положила снимок среди других вещей.
Дэвид медленно поднялся. Ему казалось, что это открытие встало между ними, затмив все остальное. Но все равно он не знал, о чем еще спросить Аню. Он пробормотал, что ее ждут за ужином, и вышел в тетину гостиную, закрыв за собой дверь.
— Тетя Мэри…
— Что такое, Дэвид? — удивленно подняла глаза леди Ранмир.
— Это совершенно невероятно… — Он приблизился к ней и, понизив голос, чтобы не услышала девушка в соседней комнате, сообщил: — Среди ее вещей есть одна фотография. На ней двое мужчин, и один из них — сын Терезы Престон.
— Хочешь сказать: Мартин? — Леди Ранмир уставилась на племянника во все глаза. — Это невозможно! Почему ты так уверен?
— Менее часа назад я видел фотографию, которую носит в медальоне миссис Престон. Ее могли бы вырезать из копии той, что хранит Аня. Это одно и то же лицо.
— Ты спросил об этом у девушки?
— Конечно. Я небрежно поинтересовался, кто эти двое мужчин. Она ответила, что это старые друзья ее матери и что та очень любила одного из них, но не сказала ей, кого именно. Если один из них был отцом Ани…
— Ты, правда так думаешь?
— Но ведь это вполне вероятно, учитывая то, что рассказал мне Беранов. Что нам теперь делать?
— Пока ничего, — твердо заявила леди Ранмир.
— Ничего? Но мы не можем оставить все как есть!
— Нет, но нельзя действовать, пока мы все не выясним. Ты же понимаешь, что Тереза будет ужасно волноваться.
— У нее есть на то причина.
— Да, но когда человек взволнован, он не может принять верное решение.
Дэвид промолчал, однако остался недоволен.
— В любом случае, — продолжила тетя, — сегодня вечером девушку нельзя расспрашивать. Давай поужинаем спокойно, а завтра, может даже позже, сообщим обо всем Терезе. И Селии, — задумчиво добавила она.
— Наверное, ты права. — Упоминание о Селии внезапно остудило пыл Дэвида. Он пообещал, что через полчаса встретит Аню и леди Ранмир внизу, и отправился в свой номер переодеться.
Дэвид беспокоился о том, какое впечатление произведет Аня на его спутников. Ему очень хотелось, чтобы они оценили по достоинству ее загадочный характер.
Когда Аня спустилась в холл, Дэвид с восторгом заметил, как прекрасно она выглядит. На ней по-прежнему было скромное платье, но на плечи она накинула шелковый палантин, придавший ей особое очарование. Блестящие волосы были гладко зачесаны над высоким лбом, а мягкие губы казались такими алыми на фоне бледной кожи, что Дэвид догадался: леди Ранмир нашла для нее губную помаду.
Увидев Дэвида, Аня улыбнулась, и эта улыбка осветила ее глаза и все ее юное серьезное личико.
— Вот и мы. — Леди Ранмир не привыкла говорить очевидное, и племянник догадался, что ей тоже не по себе. — Где остальные?
— Наверное, они уже в столовой. Идем? — Дэвид ободряюще улыбнулся Ане.
Их спутники уже сидели за столиком в углу, но все встали, когда леди Ранмир представила Аню.
— Садись, милая, — дружелюбно сказала девушке миссис Престон. — Мы очень рады, что ты с нами.
Тут Дэвиду пришло в голову, что, возможно, сейчас Тереза обращается к собственной внучке, и этот момент показался ему особенно трогательным. Селия была вежлива, но не более того, и с легким удивлением разглядывала Аню. Бертрам тоже с любопытством смотрел на незнакомку и через некоторое время шепнул кузену:
— Лицо для сцены! Почти идеальные черты и выражение покоя. Интересно…
Но тут он замолчал, а у Дэвида не было возможности выяснить, что же так заинтересовало Бертрама, потому что за столом завязался разговор, чтобы их гостья не чувствовала себя одинокой и не предавалась мрачным воспоминаниям.
Наверное, Аня впервые в жизни ужинала в отеле, даже провинциальном, и все казалось ей странным. Но она не подавала виду. Когда к ней обращались, вежливо отвечала и улыбалась, время от времени поглядывала на Дэвида, словно искала поддержки. Когда миссис Престон восхитилась ее палантином, Аня застенчиво пояснила:
— Это Дэвид мне подарил. Он узнал, что у меня сегодня день рождения.
Некоторых очень удивило, что она так неформально обращается к Дэвиду, и только Селия не смогла этого скрыть. Она подняла тонкие брови, а Бертрам спросил:
— Если не секрет, сколько вам лет? Или вы уже леди и должны это скрывать?
— Я еще не леди. Мне восемнадцать.
Возможно, всем ее спутникам пришло в голову, что никто не должен праздновать свой восемнадцатый день рождения в грустном настроении. На Аню устремились сочувственные взгляды, а миссис Престон погладила ее по руке.
— В следующий раз мы отпразднуем, как следует. Ужасно, если дни рождения запомнятся тебе только печальными событиями.
И тут случилось то, чего не ожидали ни Дэвид, ни его тетя. Взгляд Ани упал на медальон миссис Престон.
— Кто это? — спросила девушка, наклонившись к ней.
Миссис Престон гордо улыбнулась:
— Это мой сын.
— Но этого не может быть! — Аня растерянно оглядела сидящих за столом, словно в поисках объяснения. — Я его знаю. То есть, я хочу сказать, мне знакома эта фотография.
— Ты его знаешь? — В голосе Терезы Престон послышались взволнованные, почти истерические нотки, так что Селия поспешила вмешаться:
— Успокойся, мама. Возможно, она ошибается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});