Ронда Грей - День нашей встречи

Вместе с ней обедали Патрик и Берт. Время от времени они обменивались замечаниями относительно какого-то дела, которым сейчас занимались, но в основном молчали, принимая во внимание состояние Анны.

— Прошу прощения. — Анна встала из-за стола, и мужчины одновременно посмотрели на нее. — Я уже закончила обедать. Лучше я пойду к себе и приму душ.

— Попробуй вздремнуть, — посоветовал Патрик. — Обещаю, что если появятся новости, я сразу сообщу тебе.

Анна устало кивнула. У нее не было сил спорить, но она знала, что не сможет уснуть, пока сын снова не окажется рядом.

4

Когда после нескончаемой ночи наступило наконец утро, Анна спустилась к завтраку с изможденным лицом и темными кругами под глазами. Патрик в одиночестве сидел за столом, просматривая газету. Он отложил ее, увидев жену.

От его внимательного взгляда не укрылись признаки усталости на ее лице. Анна поморщилась, отворачиваясь, потому что отлично знала, насколько ужасно сейчас выглядит.

Косметикой Анна сегодня не воспользовалась, и ее лицо, обычно имевшее нежный персиковый оттенок, сейчас было непривычно бледным. С прической она тоже не стала мудрить: связала волосы сзади, чтобы вся эта тяжелая и густая масса не мешала. Одеться Анна предпочла в простую длинную юбку и длинный светло-голубой джемпер из шелковой пряжи. Обычно пастельные тона шли ей, но сейчас лишь подчеркивали ее бледность. Впрочем, Анне не было до этого никакого дела, ее мало волновал собственный внешний вид.

Взглянув на мужа, она отметила про себя, что он тоже выглядит неважно. Лицо Патрика осунулось, наверное, он тоже плохо спал ночью. Но он наконец расстался с деловым костюмом и переоделся в бежевые полотняные брюки и рубашку цвета мяты с длинными рукавами.

— Куда подевалась гувернантка? — поинтересовалась Анна, усаживаясь за стол. — Я заглянула к ней сегодня рано утром, чтобы справиться о самочувствии, но обнаружила, что ее комната пуста.

— Вчера вечером ее отвезли к родителям, — ответил Патрик. — Она была в таком состоянии, что никакой пользы от нее ожидать не приходилось. — Он пожал плечами, словно объясняя дальнейшее.

Вот и все, промелькнуло у Анны в голове, человек больше не нужен, значит, его следует убрать. Она невесело улыбнулась.

— Должна заметить, что я не нуждаюсь в услугах гувернантки.

— Ты была больна и не смогла бы сама ухаживать за ребенком, — спокойно напомнил Патрик, направляясь к внутреннему телефону. — Чай для мадам. А также ее обычный завтрак, — коротко приказал он в трубку. — Согласись, что в то время ты нуждалась в помощи, — продолжил Патрик, возвращаясь за стол.

В глазах Анны появилось насмешливое выражение, что слегка оживило их.

— Интересно, могла ли я сделать хоть один шаг за последние три года, чтобы тебе тотчас не стало известно об этом? — спросила она, совершенно не ожидая ответа.

Анна хорошо усвоила жизненные принципы мужа. «Своего я из рук не выпущу» и тому подобное. Именно этим он и занимался в течение трех лет — не выпускал жену с ребенком за определенные границы, хотя и окружил их комфортом, который способен был предоставить человек его статуса.

Поэтому, когда несколько месяцев назад Анна слегла в постель, заразившись гриппом, немедленно появилась гувернантка Моника, принявшая на себя обязанности по уходу за Тедди. Потом Анна выздоровела, но Моника осталась в доме. Анна не просила ее об этом, но девушка, очевидно, выполняла приказание Патрика. Сейчас Монику уволили за ненадобностью, а также из-за того, что от нее не было никакой пользы. К тому же она после похищения ребенка впала в истерику, вместо того чтобы прямиком отправиться домой и проинформировать шофера Лео, который обязан был немедленно поставить в известность своего хозяина, Патрика. Причем его — в первую очередь. А потом уже можно было сказать о происшедшем Анне. Дело в том, что Лео выполнял обязанности не столько шофера, сколько охранника. Он получал зарплату за то, что охранял собственность Патрика Маллоу, которая называлась словом «жена». На ребенка это не распространялось, потому что Патрик не верил, что Тедди его сын. Иначе он и для мальчика нанял бы охранника, который следил бы за каждым движением малыша. Чтобы кто-либо не покусился и на эту собственность.

Дверь столовой отворилась, и вошла Николь, неся поднос с чаем, молоком и тостами. Она напряженно улыбнулась Патрику, а потом с теплой добродушной улыбкой взглянула на Анну.

— Вы должны съесть хотя бы один тост с маслом, — твердо произнесла Николь, выставляя все принесенное перед хозяйкой. — Иначе я буду ходить за вами по пятам, пока вы все-таки не съедите его!

— Обещаю, что съем, — прошептала Анна, не в силах сдержать выступившие на глазах слезы благодарности. — Спасибо вам.

— Ах! — воскликнула экономка, с жалостью глядя на плачущую Анну. Через мгновение она, не задумываясь, прижала ее голову к своей груди. — Ничего, ничего, — успокаивающе приговаривала Николь. — Иногда можно и поплакать, от этого становится легче. Временами всем нам бывает необходимо выплакаться. — Экономка вздохнула, от чего ее необъятная грудь всколыхнулась. — Но скоро наш малыш возвратится домой в целости и сохранности, вы и глазом моргнуть не успеете. Вот увидите!

— Да, конечно. — Собрав силы, Анна отстранилась от доброй женщины и выпрямилась. — Прошу прощения. Я немного…

— Я все понимаю, — кивнула Николь. — Уж мне-то вы можете не объяснять, мадам…

Подбадривающе похлопав Анну по руке, экономка удалилась. Патрик с интересом наблюдал за этой сценой. Анне не хотелось смотреть на мужа. Его, должно быть, шокировало подобное проявление сочувствия со стороны прислуги.

— Здесь все заботятся о тебе, не так ли? — наконец произнес Патрик. — Сегодня утром Лео спрашивал меня, как ты себя чувствуешь. А потом Жюль остановил меня в саду, чтобы поинтересоваться тем же.

Анна подумала, что муж, наверное, сравнивает поведение здешней прислуги с тем, как вела себя челядь в доме Макса Маллоу. Ирландцы обращались с Анной демонстративно холодно.

— Признайся, ты удивлен? — поинтересовалась Анна, протягивая руку к чайнику. — Ты не ожидал, что здесь меня любят?

Патрик поднялся из-за стола и подошел к окну.

— Не ожидал, — нехотя признался он.

Анна несколько секунд буравила взглядом широкую спину мужа, чувствуя, что в душе поднимается злость. Зная, что не выдержит, если Патрик возьмется за свое и начнет говорить гадости, она с силой отодвинула стул, вскочила и быстро вышла из столовой.

Наполненное ожиданием утро тянулось бесконечно. Телефон молчал. Тишина становилась для Анны невыносимой. А тут еще Патрик закрылся в кабинете и не показывается на глаза! Настоящий муж должен находиться в подобную минуту рядом с женой, чтобы утешать ее и поддерживать. Он должен волноваться вместе с ней!