Долли Грей - Любовь по завещанию

– Ричард потеряет голову, когда познакомится с ней, – или я совсем не знаю своего внука.

– Хотелось бы верить в то, что вы не ошибаетесь.

– Генри, после стольких лет, что мы знакомы, вы все еще допускаете, что я могу ошибаться?

Открыв глаза, Гленда долго соображала, где она находится. Солнечные зайчики, врываясь в окно, весело бегали по комнате, перескакивая со стен на лепной потолок, с потолка на широкую старинную кровать, в которой лежала девушка.

Значит, это не сон, подумала Гленда, и, сладко потянувшись, спустила ноги на толстый персидский ковер, покрывающий почти весь пол.

Вчера, уставшая от долгой дороги, после приветствия графини девушка еле нашла в себе силы добрести до кровати, не говоря о том, чтобы осмотреть особняк и его окрестности. Именно этим, если ей будет позволено, она и собиралась заняться сейчас. Но сначала необходимо было привести себя в порядок. Поискав глазами багаж и не найдя его, Гленда подошла к огромному платяному шкафу мореного дуба, стоящему в углу комнаты. Ее догадка оказалась верна: все вещи благодаря чьей-то заботливой руке были распакованы и аккуратно развешаны.

Немного подумав, Гленда остановила свой выбор на брючном костюме из джерси изумрудного цвета, который так шел к ее глазам. Волосы она заплела во французскую косу, решив, что так будет практичнее и удобнее. Слегка коснулась тушью и без того длинных густых ресниц, после чего отправилась осматривать особняк.

Гринбуш-холл, возведенный в пятнадцатом веке по приказу Сесила Стоунбери, отнюдь не случайно именовался дворцом. Построенный из красного кирпича, с островерхими крышами и множеством каминных труб, он поражал причудливостью своего архитектурного облика, в котором позднеготическая строительная традиция органично соединилась с декоративными принципами Ренессанса.

В дальнейшем потомки властного графа придерживались стиля, выбранного предком, позволяя себе вносить в обустройство дворца лишь некоторые усовершенствования: провели отопление и канализацию, установили телефон и телевизионную антенну, пристроили зимний сад и оранжерею. На верхнем этаже по прихоти одного из владельцев была даже устроена обсерватория.

Но Гринбуш-холл был знаменит не только тем, что являлся признанным архитектурным шедевром и памятником старины. Известность ему составили библиотека, которая благодаря стараниям владельцев на протяжении нескольких столетий исправно пополнялась редчайшими изданиями, привозимыми со всего света, и могла в некотором смысле составить конкуренцию даже знаменитой Бодлианской библиотеке, и галерея фамильных портретов, насчитывающая более сотни полотен.

По заведенному обычаю каждый член семьи, достигший совершеннолетия, удостаивался чести быть изображенным на холсте, дабы таким образом присоединиться к сонму своих предков. Не стоит говорить, что среди художников, приглашаемых для подобной цели, нередко встречались те, чьи имена вошли в историю мирового искусства. Так Гленда с удивлением обнаружила, что портрет дамы в красном бархате, значащийся как «Леди Анабелл Стоунбери», принадлежит кисти великого Томаса Гейнсборо.

Девушка с благоговейным любопытством проходила мимо многочисленных родственников, взиравших на нее с полотен, среди которых было и несколько современных. К ним относился портрет вдовствующей графини Виктории, на котором она была изображена на пике своей красоты. Впрочем, если судить по вчерашней встрече, взгляд пожилой женщины по-прежнему светится той же неуемной энергией, что и на портрете.

Гленда обратила внимание, что два полотна висят несколько особняком, словно нынешняя владелица дворца отправила их в изгнание. На одном был изображен седовласый мужчина с тонкими, по-змеиному изогнутыми губами и острыми глазками, пронзающими, казалось, насквозь. Невольно поежившись под его взглядом, девушка, наклонившись к раме, прочла: «Сэр Хьюго Фокскрофт». С другого надменно взирала невероятно красивая молодая женщина с густой гривой иссиня-черных волос. Завороженная демонической внешностью незнакомки Гленда с удивлением обнаружила, что табличка с ее именем отсутствует. Очевидно, портрет был написан недавно, поэтому его оформление еще не закончилось.

– Это Каролина. Право, дитя мое, она вовсе не заслуживает твоего внимания.

Голос старой графини раздался так неожиданно, что Гленда, испуганно ойкнув, обернулась.

– Простите, я не знала, что вы здесь… – извиняющимся тоном начала она, но леди Виктория успокаивающе коснулась ее руки.

– Все в порядке, дорогая. Я искала тебя, и то, что обнаружила именно здесь, лишний раз подтверждает, что ты – истинная Стоунбери. Я сама часто захожу сюда, поболтать с предками. Порой это помогает привести мысли в порядок, так как ты ощущаешь то вековое величие, что стоит за твоей спиной.

Графиня замолчала, словно и впрямь услышала голоса из прошлого.

– Впрочем, я искала тебя вовсе не затем, чтобы утомлять старческими бреднями. Мне хочется показать тебе еще кое-что.

Она взяла девушку за руку и, проведя через ряд галерей, толкнула дубовую дверь, которая с легким скрипом отворилась, пропуская женщин в небольшую комнату. Тяжелые бархатные портьеры на окнах были плотно задернуты. В камине весело потрескивал огонь, освещая помещение ровно настолько, чтобы чувствовать себя уютно. Перед камином стоял кофейный столик, накрытый на две персоны, и два чиппендейловских кресла. Но графиня прошла дальше, к стене.

Последовав за ней, Гленда обнаружила еще четыре полотна, наподобие тех, которые видела в портретной галерее. Судя по надписи, на первом был изображен ее дед, лорд Энтони. Когда же она перевела взгляд на следующие два, к ее горлу подкатил ком, а глаза предательски защипало.

– Да, деточка, ты не ошиблась. Это твои родители: Гарольд и Глория. В этой комнате я храню портреты самых дорогих мне людей.

В эту минуту леди Виктория перестала быть величественной графиней, а превратилась в добрую старушку родственницу, и Гленда, так истосковавшаяся по материнской ласке, припав к ее груди, дала волю слезам. Когда же, испытав заметное облегчение, девушка успокоилась, то ее взгляд обратился к последнему портрету.

Сомнений быть не могло: на нее смотрел мужчина, с фотографией которого она не расставалась с того самого дня, как обнаружила ее в своей комнате. Правда, здесь он был облачен в черную фрачную пару и у его ног лежал огромный дог. Графиня, проследив за взглядом Гленды, с гордостью сообщила:

– Это мой внук Ричард. Не правда ли он красив?

Девушка сдержалась, чтобы не сказать новообретенной родственнице, что на фотографии он выглядит куда сексуальнее. Еще не хватало прослыть легкомысленной особой!