Шейла Бишоп - С первого взгляда

Супруги Ленчерд отправились к Шоу после ужина, оставив Марджи, шестнадцатилетнюю няню, истинное сокровище, приглядывать за домом и малышом. Дорога бежала мимо руин аббатства, параллельно реке, держа курс за город. Стояла середина лета, трава выросла высокой, пахло солнцем и медом. София и Руфус молчали. Оба были подавлены воспоминаниями о таких вот вечерах, так же хорошо начинавшихся, но заканчивавшихся по возвращении домой яростными ссорами, потоками угроз, оскорблений и упреков, не иссякавшими порой до утра.

Над Руфусом по-прежнему властвовало зеленоглазое чудовище, безжалостное и ненасытное. Оно поумерило пыл, когда София носила ребенка, и не давало о себе знать некоторое время после рождения Пирса. Но как только жена начала выходить в свет, больное воображение мужа опять разыгралось. Он никак не мог забыть ее «связи» с Алексом Уайбрэхэмом и то ли не хотел, то ли отказывался поверить Софии, твердившей, что ничего не было. В гневе Руфус переставал мыслить разумно, а на следующий день был полон сожаления, нежен и кроток, стремился загладить вину, но какая была в том польза, если подобные сцены повторялись вновь и вновь?

Они почти перестали ездить на вечеринки, танцы и скачки, хотя и не каждый их выход в свет заканчивался плачевно – запас донжуанов в английской провинции все-таки был ограничен, и даже Руфус не мог приревновать жену к мужчине, считающемуся полным неудачником. В этот вечер, направляясь к Шоу, София тоже не ожидала неприятностей – крикетисты обычно были слишком поглощены своими планами, чтобы оказывать внимание женщинам.

В трех милях от Ринга цепь Гризденских холмов свернула на юг. Дорога и река теперь бежали по глубокому ущелью меж крутых склонов – горный перевал в миниатюре. Слева между деревьями виднелись черные провалы – входы в знаменитые пещеры Гау-берун. Руфус по-хозяйски огляделся вокруг, когда они проезжали мимо. Он часто выступал в роли гида для студенческих групп, приезжавших на каникулы «полазить по норкам». Впереди показалась деревня Хэтч-Гризден, затем ивовая аллея и белые фермерские домики. Коттедж Шоу находился в самом конце аллеи.

– Входите, входите! – закричал высокий добродушный Колин Шоу, стоя на пороге с пивной кружкой в руке. – Ребята, это Руфус и София! Вы всех знаете, так что сразу переходим к самому главному вопросу – что будете пить?

Низкий, обшитый досками холл был заполнен людьми. Были здесь и Норрисы, и доктор Холанд Эванс – директор Фонда и босс Руфуса, неиграющий энтузиаст, который привез свою весьма неприятную жену.

Довольно скоро мужчины и женщины разошлись по разным комнатам, и София осталась с Валери Шоу, Гилдой, миссис Эванс и молчаливой невестой местного агента по продаже земельных участков.

– Право, это совершенно удивительно! – проворчала Гилда. – Вы можете представить себе кого-то, кроме англичан, ведущих себя вот так? – Ее круглые, как у игрушечного коня-качалки, глаза неодобрительно смотрели вслед уходящим мужчинам.

В гостиной Валери вовсю шел ремонт, и жизнь семьи сосредоточилась на старой фермерской кухне, обставленной на уровне современных требований. Через несколько минут хозяйка отправилась туда хвастаться своим новым грилем перед миссис Эванс и юной мисс Бревер. София и Гилда уже имели это удовольствие ранее, поэтому остались на месте.

– Я рада, что они ушли, – сразу же заявила Гилда. – До смерти хочу поговорить с тобой. У меня был ужасный день – я распрощалась с Патриком! Навсегда!

– О… – София лихорадочно старалась припомнить последний эпизод очередного любовного сериала Гилды. – Он вернулся к жене?

– Это я его к ней отправила! Оказывается, они вовсе не расстались окончательно, она просто гостила у своей матери, знаешь ли. Так что я сказала ему: «Раз Примроуз вернулась домой, мы должны прекратить встречаться!»

Софию всегда удивляло, зачем Гилде нужно создавать такой накал страстей вокруг своих глупых и, несомненно, вполне невинных интрижек. Ни один из «кавалеров», похоже, не затрагивал струн ее души и никоим образом не угрожал ее браку. Ей, вероятно, хотелось от них только разнообразия, престижа и набора горьковато-сладких воспоминаний о том, что могло случиться, да не случилось.

Гилда подробно излагала печальную повесть о Патрике, а София терпеливо слушала. Она знала – до конца они доберутся, когда Гилда скажет: «Мой долг – выкинуть его из головы! Я обязана подумать о Дике и о детях!» Так и вышло.

– Ты не понимаешь, насколько ты счастлива, имея такого мужа, как Дик, – вздохнула София.

– Да, он ангел. Сказал, что я могу слетать в Париж и купить себе несколько новых платьев. Это единственное, что может меня утешить. Послушай, у меня идея! Почему бы тебе не полететь со мной?

– В Париж? Звучит восхитительно, но я не могу оставить Руфуса и Пирса.

– Почему? Ты во всем доверяешь Марджи, кроме того, они будут окружены родственниками, и Руфус не почувствует себя одиноким. Не вижу причин, почему бы тебе не поехать. Если только… ты же не думаешь о расходах? Разумеется, ты будешь там моей гостьей.

– Это очень мило с твоей стороны, но я действительно не смогу.

– Другими словами, Руфус тебя не отпустит. Почему ты позволяешь собой помыкать? Поехав в Париж, ты сможешь отучить мужа совать нос в твои дела. Кроме того… – Гилда захихикала, – там мы с тобой будем часто видеться с Марком Антуаном.

В это время вернулись остальные женщины, болтая о кастрюлях, и София получила возможность поразмышлять о Марке Антуане Геро, который останавливался у Норрисов полгода назад. Его фирма торговала перчатками Дика на континенте. Это был обаятельный молодой повеса, делавший неуверенные пассы в ее сторону. Но лучше всего она помнила грандиозный скандал, случившийся после его отъезда, когда Руфус напился и ей пришлось закрыться на ключ в комнате для гостей.

Под прикрытием общего разговора Гилда шепнула Софии:

– Марк Антуан тебя не забыл. Он был в Лондоне на прошлой неделе. Дик обедал с ним в «Савое», и месье Геро расспрашивал, как там «cettejolie Sophie» <Красавица Софи (фр.).>. Что ты об этом думаешь?

София была тронута такой галантностью. Целая вечность, казалось, прошла с тех пор, когда подобное внимание к ней со стороны мужчин было в порядке вещей, когда она вполне могла себе позволить увеселительную прогулку в Париж, не испрашивая разрешения, когда никто не кричал, не сердился и не требовал читать вслух личные письма…

Вернулись мужчины, и Гилда, ухватив Руфуса за рукав, предложила ему на обсуждение свои парижские планы.

– Я уверена, что ты и сам прекрасно справишься с Пирсом, – заявила она ему. – Софии нужен отдых.

– София хочет поехать в Париж? – спросил Руфус.