Марион Леннокс - Драгоценный дар

— Расскажи нам о своем свадебном платье, — попросил Рафф, и Эбби бросила на него взгляд, в котором сквозили подозрение и злость.

— Зачем тебе об этом знать?

— Сара хочет услышать.

— Я приглашена на свадьбу, — сказала Сара и указала на пригласительную открытку, прикрепленную к холодильнику. — И ты тоже пойдешь, Рафф. Ты получил приглашение? Куда ты его дел? Рафф ведь тоже пойдет, да, Эбби?

— У меня в этот день дежурство, — отрезал он, прежде чем Эбби успела найти подходящий ответ. — Мы ведь говорили с тобой об этом, помнишь? Миссис Хендерсон говорила тебе.

— Было бы гораздо веселее, если бы тоже пошел на свадьбу.

«Нет, не было бы», — подумал Рафф, но ничего не сказал. Он взглянул на часы:

— Думаю, что коржики готовы.

— О… — Сара вскочила. — Мои медовые коржики! Я испеку тебе такие же коржики на свадьбу, Эбби. А Филип любит коржики?

— Конечно, — сказала Эбби. — Кто же не любит?

Медовые коржики. Большая уютная кухня. Собаки…

«Действительно ли Филип любит медовые коржики? Наверное, нет».

Эбби съела четыре коржика, и Сара сияла, глядя на нее. Но Сара не одна была счастлива. Клеппи лежал под стулом, слизывая с пола последние крошки коржика.

Сияющее лицо Сары, довольный вид Клеппи и задумчивый взгляд Раффа пробуждали в Эбби ощущение… ощущение…

Ощущение того, что ей надо бежать отсюда, пока она еще владела собой.

Ей надо ехать домой, к Филипу. Сказать ему о том, что она взяла собаку.

— Что-то не так? — спросил Рафф, и в голосе его послышалось сострадание. И это испугало ее больше всего. Она отодвинула стул так быстро, что вспугнула Клеппи, схватила его на руки и направилась к двери.

— Ты возьмешь с собой коржики? — спросила Сара, и Эбби, с усилием взяв себя в руки, кивнула с благодарной улыбкой.

Сара завернула ей несколько коржиков, но Эбби держала на руках Клеппи, поэтому не могла взять пакет. А это означало, что Рафф пойдет к машине вместе с ней.

Клеппи был теплым и пушистым. И сердце его билось возле ее груди. «Он действует успокаивающе», — подумала Эбби, и песик тут же потянулся и облизал ее, от горла до подбородка.

Она рассмеялась, и Рафф, который в это время открыл дверцу и положил пакет на заднее сиденье, повернулся к ней. Она увидела его улыбку в лунном свете.

— Собаки — замечательные существа.

— Да, — сказала она.

«Он стоит слишком близко», — подумала Эбби. Она должна уже находиться в своем прекрасном безопасном доме и ждать Филипа.

— Я любил целовать тебя, — неожиданно сказал он. — Ты действительно хочешь стать миссис Филип Декстер? Какое опрометчивое решение.

— Перестань!

— Выбери кого-нибудь другого, Эбби.

— Нет.

— Он когда-нибудь заставлял тебя трепетать от желания?

— Я не собираюсь…

— Это губительное решение, — сказал он и вдруг подошел вплотную к ней: большой, злой, угрожающий.

Рафф был явно опасен для нее. Рука его, взметнувшись вверх, обхватила ее подбородок, приподняла голову, заставив взглянуть на него, и ощущение опасности еще больше усилилось. Но Эбби не могла пошевелиться.

— Я не возражал бы против твоего замужества, если бы это был не Филип, — сказал Рафф, и она подумала: «Знает ли он, какое воздействие оказывает на меня?» — Я понимаю, что после смерти Бена между нами не может быть прежних отношений. Но ведь есть другие мужчины, которые могут возродить тебя к жизни. Мужчины, которые полюбят Клеппи.

— Филип полюбит его.

— Ты лжешь!

Рафф смотрел в ее глаза, пытаясь увидеть правду:

— Ну, расскажи мне, как он вызывает в тебе желание, заставляет трепетать.

— Я…

— У него получается это? — с мрачным удовлетворением спросил Рафф. — Но ведь есть парни, которые могут… могут понять, на что ты способна, что скрывается под этой чопорной внешностью адвоката. Потому что внутри тебя все еще живет прежняя Эбби. Эбби, которую я…

Он замолчал. Возникла такая тишина, будто весь мир застыл в молчании.

Эбби подняла лицо, совсем чуть-чуть. Секунды казались вечностью. И тьма, казалось, тоже была вечной.

А затем он поцеловал ее.

Тело ее охватил жар. В крови вспыхнул огонь. И губы прильнули к губам. Голова ее запрокинулась, но ему не надо было держать ее. Она прижалась к нему так, будто вросла в его тело, слилась с ним.

Рафф…

Он отодвинулся назад, совсем немного, и глаза его сверкнули в лунном свете.

— Эбби, — произнес он, и это был прерывистый, гневный шепот. — Эбби.

— Я…

— Он делает так? — с напором спросил он. Схватив ее руки, Рафф завел их за ее спину, но это не был насильственный жест. Она могла легко высвободить их, оттолкнуть его, но не делала этого.

Она стояла, словно парализованная, не в силах пошевелиться. Она не могла уйти. Не хотела. Трепеща от возбуждения, Эбби судорожно глотала воздух: все тело ее горело огнем.

Лунный свет освещал его лицо. Он смотрел на нее вопросительно, ожидая ответа. Ее обнимал Рафф. Мужчина, которого она когда-то любила.

И Эбби почувствовала, что приподнимается на цыпочки…

Ее губы снова прикоснулись к его губам.

Поцелуй был нежным и мучительным. Он был таким же неожиданным, как лед в огне: одновременно согревающим, замораживающим и возбуждающим. Эбби никогда не испытывала ничего подобного: она даже представить себе не могла, что такие ощущения вообще существуют.

Он отпустил ее руки, и она могла делать все, что хотела. А она хотела крепко обхватить его руками, прижать к себе… Разве можно было этого не хотеть? Разум ее куда-то исчез. Мысли улетучились. На свете был только этот мужчина. И была только страсть, вспыхнувшая между ними.

Рафф.

Разве она произнесла его имя вслух?

Возможно, да, а возможно, это был только вздох, застрявший в ее груди, звук истинного чувственного наслаждения.

О, его губы… Умелые, горячие и притягательные, они ласково заманивали ее. Она оказалась беспомощной и, обессиленно прижавшись к нему, с мучительным наслаждением сливалась с ним…

Слабый голос разума взывал к ней, и сигнальные неоновые маячки вспыхивали перед ее замутившимися от чувственной страсти глазами.

— Нет! — Это было похоже на сдавленный шепот.

Рафф услышал это слово. Боль, когда он отпустил ее, была непереносимой. Он отпустил ее и сделал шаг назад. Глаза его в лунном свете были такими же горящими, как и у нее. Но затем лицо его словно застыло, посуровело, и она поняла, что он сейчас уйдет.

И она должна была уйти.

В ушах раздался голос ее матери: «Держись подальше от этого мальчика Финна. Он доставит тебе много тревог».