Эмили Роуз - Одетая в лунный свет

— Bо дворе олени. Сегодня вечером их восемь. — Его голос звучал хрипло. Он облизал губы, и губы Лили мгновенно пересохли. — Лили?

Она попыталась стряхнуть чувственный туман, окутывавший ее мозг.

— Я куплю тебе другой одеколон.

— Забудь об этом. Флакон был почти пустым.

У меня есть новый в шкафчике. Ты ведь не порезалась? — Он шагнул вперед, она подалась назад, и тут ее ногу пронзила острая боль. Она резко втянула воздух и приподняла ступню.

— Не двигайся. На полу стекло. — Рик решительно взял ее на руки и отнес к себе в спальню.

Прежде чем она успела прийти в себя, он положил ее на кровать. — Дай-ка я посмотрю, глубоко ли ты порезалась.

Он обхватил ее ступню рукой, опустился на колени рядом с кроватью и вытащил из тумбочки фонарик. Она одной рукой сжала слабеющий узел между грудей, другой — вцепилась в кайму полотенца и попыталась не раздвигать колен, пока он осторожно ощупывал ее пятку.

— Стекло осталось здесь, внутри. Разреши, я схожу за походной аптечкой. — Он опустил ее ступню и поднялся.

— Я могу его сама вытащить.

— Конечно, можешь, но ты на моей территории. Это значит, что я должен быть врачом, а ты пациентом.

— Только поторопись, ладно? Болит, как.., э-э… очень.

Он скрылся в ванной и появился спустя несколько секунд с маленькой пластмассовой коробочкой в руках. Снова опустился на колени и осторожно обхватил ее ступню большой теплой ладонью. Вверх по голени Лили побежала дрожь, и она даже обрадовалась острой боли от перекиси, потому что та привела ее в чувство.

— Не шевелись. — Рик извлек осколок пинцетом, и Лили вздрогнула. Он поднял глаза. — Ты в порядке?

Она выпрямилась.

— Конечно. Ты же не думаешь, что я упаду в обморок из-за осколка, верно?

Он покачал головой, криво ухмыльнулся, глядя на нее, и провел большим пальцем по подъему ее ноги. Жар устремился вверх, как виноградная лоза тянется к солнечному свету.

— Лили, я никогда не знаю, чего от тебя ждать.

Эта ухмылка и его прикосновение привели ее чувства в смятение, на которое она попыталась не обращать внимания.

— Пришлепни на ранку пластырь, и давай поедим, пока мой бифштекс не подгорел.

У Рика вырвался смешок. Он намазал порез антибактериальной мазью, а потом забинтовал его.

— Я включил таймер.

Он провел руками по ее пяткам, лодыжкам, а потом — по икрам. Лили казалось, что его прикосновения оставляют огненный след.

— Э-э… Рик? Разве тебе не нужно разогреть пирог или что-нибудь в этом роде?

Рик отрицательно замотал головой. Он не отрываясь смотрел на ее ноги.

— У тебя потрясающие ноги.

Она попыталась что-то возразить, но он не дал:

— У тебя кожа как атлас.

Лили проглотила слюну и закрыла глаза, но снова открыла их, как только кончики его пальцев дотронулись до края ее полотенца. Он поднял глаза и встретился взглядом с Лили. Она ахнула, увидев в его глазах желание.

Он поднялся, упершись руками по обе стороны ее бедер, наклонился вперед, пока его губы не нависли над ее губами. Ей следовало остановить его. Но прежде чем она успела найти подходящие слова в своем смятенном мозгу, послышался сигнал таймера.

Она выдохнула, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.

— Бифштексы готовы, — сообщила она.

Рик колебался. Его дыхание шевелило ее челку. Лили опустила подбородок и занялась полотенцем. Наконец он встал.

— Оставайся здесь. Я сниму бифштексы с рашпера, а потом уберу стекло.

— Этот беспорядок из-за меня. Стекло уберу я.

Он остановился.

— Где твои туфли?

Внезапно Лили стало трудно вспомнить самые простые вещи, например, куда она положила туфли или как ее зовут.

— В ванной.

— Я сейчас вернусь, подожди.

Рик спустился по лестнице. Лили откинулась на его кровать и прикрыла глаза рукой. Боже мой, этот мужчина искушал ее. Подбивал потерять разум, стать чувственной женщиной, отражение которой она видела в его глазах.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кто бы мог подумать, что у Лили такие потрясающие длинные ноги? Черт, хватило одного прикосновения ее шелковистой кожи, чтобы Рик забыл о бифштексах. Хорошо, что он установил таймер, не то на обед пришлось бы подавать угли.

Его губы искривились в язвительной ухмылке, когда он направился вниз. Конечно, секунд через тридцать он уже не беспокоился бы о сгоревшем обеде. Он уложил бы Лили на свой матрац, сорвал бы с нее полотенце, чтобы увидеть, соответствует ли остальное ее тело потрясающим ногам, и стал бы наслаждаться ее кремовой кожей…

Нечего больше и говорить о сохранении деловых отношений. Впрочем, он перешел эту грань два дня назад, когда поцеловал ее.

Рик снял бифштексы с рашпера и отнес их на кухню. Прикрыл тарелку и проверил, в каком состоянии остальные блюда, после чего взял совок для мусора и метлу и снова поднялся по лестнице.

Лили стояла у окна. Она не обернулась, но он заметил, как напряглись ее плечи, и понял, что она догадалась о его присутствии.

— Теперь там одиннадцать оленей.

— Их всего девятнадцать. Все стадо живет в лесу. Это сто акров обрабатываемой земли и заливных лугов.

Он пересек комнату и остановился за спиной у Лили. Его ноздри уловили свежий запах, и ему захотелось ее коснуться, попробовать на вкус.

Почему он никогда не замечал, как сексуально может выглядеть женский затылок?

Он до боли в суставах сжал метлу и совок для мусора.

— Посмотри на дерево, крайнее слева. Видишь того оленя? У его рогов восемь отростков.

Она быстро повернулась.

— Ты не станешь в него стрелять!

Он посмотрел на ее поднятое лицо и широко раскрытые глаза, потом перевел взгляд на алые губы. У него подступил комок к горлу.

— Я не охотник.

Но Лили явно пробудила его охотничьи инстинкты. Он бросил совок для мусора на кровать.

Борясь с желанием прикоснуться к ее коже, он потянулся за биноклем, который лежал на краю каминной полки.

— Посмотри.

Она взяла бинокль, и их пальцы задели друг друга. Это прикосновение подействовало на него, как выстрел, охватило огнем до пальцев на ногах. Она не повернулась обратно к окну.

— Ты часто за ними наблюдаешь?

— Каждый день. — У Лили был идеальный рост для того, чтобы он мог ее целовать, не сгибаясь.

Но Рик не поцеловал ее. Он окинул взглядом ее плечи, неясную ложбинку между грудей, и его пульс забился так сильно, что в ушах зашумело.

Ему показалось, или ее дыхание тоже стало неровным? Неужели Лили желала его так же сильно?

Он проглотил слюну, чтобы избавиться от сухости во рту, и поднял глаза. Ее темные зрачки окружало лишь тонкое кольцо коричневого цвета. Она облизала губы, и ему пришлось сжать зубы, чтобы удержаться от стона. Она не отрываясь смотрела на его рот.