Корпоратив (СИ) - Фальк Мия

Я мысленно готовлюсь к расплате, но тут что-то отрывает от меня Диму. Как в замедленной сьемке я смотрю на то, как генеральный отбрасывает его назад на дверь кабинки. Бам! Глухой удар. Я прижимаю руки к щекам. Мне это сейчас снится?

— Надо было уволить его, Алина!

Бывший сползает на кафель.

— Я думал, тебе приятно будет поставить козла на место, но я вас обоих недооценил.

Я смотрю в глаза Даниилу и вспоминаю его слова о том, что он думал как подкатить. Это не укладывается в голове, что генеральный хотел вот так ко мне подольститься. Он даже не представлял, какой кавардак я устроила в своей жизни, пока не появился он.

В это время Дима приходит в себя и подтягивает колени к животу. Он смотрит на Даниила.

— Она же шлюха… — вырывается у него.

Тогда генеральный хватает Диму за борта пиджака и силой ставит на ноги, прижав к стене.

— Каким тупарем надо быть, — слышу я, — чтобы попытаться трахнуть любовницу начальника! Не удивлен, что в делах фирмы творилась такая хрень, когда ты помогал прошлому генеральному! Да у тебя мозг петушиный!

Даниил сдавливает шею Димы своим предплечьем и оборачивается ко мне.

— Решай, Алин, что делать с дебилом!

Я не знаю, что сказать.

— Что придумаешь, то и будет.

Глава 12

— У него мама больная, — почти шепотом говорю я. — Куча денег уходит на химиотерапию.

Мать у Димы хорошая, тихая и скромная, а он пошел в отца, который тиранил семью.

Генеральный бросает противника на пол.

— Алин, уроды не меняются, — приподнимает бровь Даниил. — Ты же не хочешь сказать, что все еще его любишь и собираешься дать новый шанс? Не влезай в это!

Эти слова колют меня раскаленной иглой. Генеральный как будто сейчас говорит о себе, и я глубоко внутри согласна с ним. Дима был моим первым, но я наверное не то чувство называла любовью. Я хотела тепла и пыталась вырвать его у человека, которому нравилось манить меня пальцем, а потом со всей силы бить по рукам. Это была зависимость. Смотрю в глаза генеральному. То, что случилось между нами за эти три дня гораздо лучше того, что было с Димой. И тут я с новой силой понимаю, что хочу ответить бывшему.

— Он будет носить мне по утрам кофе и делать все, что прикажу, — холодно говорю я.

Генеральный хмыкает.

— Будешь стараться ради мамы? — Даниил издевательски хлопает бывшего по плечу.

Дима кивает. Выражение у него такое, словно он сейчас проглотил ложку дерьма, и я с удивлением отмечаю, что у бывшего все-таки есть человек, ради которого он готов идти на жертвы — его мать.

— Я лично прослежу, — подмигивает Даниил, а потом оборачивается ко мне: — Дурацкое дело! Но я сам дал право тебе решать.

Я словно выслушала упрек. Генеральный молча манит меня пальцем. Я послушно приближаюсь, тогда он крепко прижимает меня к себе и стискивает руками мои ягодицы. У меня вырывается удовлетворенный вздох. Любые прикосновения этого мужчины вызывают сладкий трепет.

— Алина. Сегодня в семь, — генеральный глядит не на меня, а на Диму. — У меня.

Я понимаю, что он мечтал бы так смотреть на любовника своей жены. Как победитель. Мы оба с генеральным погрязли в неудачных отношениях до того, как столкнулись на дороге, ведущей с корпоратива. Не запутаемся ли мы еще сильней?

Когда я оборачиваюсь к Даниилу, он чмокает меня в губы, не давая додумать эту мысль. Я невольно представляю, как буду стонать под ним на столе в его кабинете. От этой фантазии я таю и мне плевать, что где-то существует Аня, которая спит с кем-то другим. Теперь я кажется понимаю, почему любовники и любовницы в былые времена могли влиять на судьбы целого государства — на улетный секс легко подсесть.

Вдруг я четко прослеживаю взгляд Димы. Он смотрит на руку Даниила, на его обручальное кольцо и я читаю в глазах бывшего то, что ясно без слов: когда вычеркиваешь человека из жизни, выбрасываешь все, связанное с ним. Те, кому уже нет дела до супружества, не носят обручальных колец.

Весь оставшийся день до вечера проходит в предпраздничной суете. Я напоминаю себе волчок, но четко помню фразу Даниила: «семь вечера», я время от времени думаю об этом, но к вечеру в сознании немного блекнет эта мысль, заменяясь жуткой головной болью, от которой у меня сводит зубы и колотящим ознобом. Я понимаю, что заболела и добираюсь до кабинета генерального по стеночке.

Я хочу быть с ним и уже толком не понимаю почему. Здесь замешана благодарность, наше взаимное сексуальное притяжение и… ревность. Даниил слишком хорош, невероятно добр. Что если пока меня не будет, он положит глаз на кого-нибудь еще?

Только бы он не заметил, что я уже… в нерабочем настроении.

С трудом открываю дверь в его кабинет и вваливаюсь внутрь. Генеральный привстает.

— Все хорошо, Алина?

Я прикрываю веки. Глаза болят.

Даниил хмурится. Быстрым шагом пересекает кабинет и останавливается рядом со мной. Его ладонь, которую он кладет мне на голову, кажется шершавой. Во рту сухо. Меня снова накрывает волна озноба и я сжимаю себя руками.

— Ты вся горишь.

Делаю шаг назад. В этот миг мне становится стыдно. Я ведь уже поняла, что болею. Могла бы заразить его. Вот же я меркантильная…

— Можно мне домой? — едва разлепляю пересохшие губы.

— Конечно, — он вынимает из кармана брюк сотовый. — Сейчас вызову тебе такси.

Я падаю в одно из кресел. Пока генеральный договаривается с водителем я вожу пальцами по столу. Мои мечты о жаркой встрече с Даниилом испортил сезонный грипп. И тут я чувствую как щеки вспыхивают. Что если Дима был прав на мой счет, да и вообще на счет всех баб: «Чем больше у мужчины кошелек, тем он привлекательней?»

Генеральный сам спускается со мной в фойе, потому что у меня подкашиваются ноги.

— Дома вызови врача! — с нажимом говорит он мне в ухо, когда я оказываюсь в автомобиле.

Я не замечаю, как добираюсь до дома. Все плывет как во время поездки на карусели. За окнами машины мелькают предпраздничные гирлянды, навевая вместо радости тошноту. У меня в глазах звездочки бенгальских огней, когда я поднимаюсь к себе.

Скидываю офисную одежду, и не глядя падаю на диван. Почему-то сейчас меня одолевает досада и жалость к себе. Я хочу, чтобы Даниил был рядом, потому что мне на редкость паршиво, я даже не могу прямо встать чтобы дотопать до холодильника и сделать себе поесть.

Хочу от него не просто секса. Близости. Любви. Утыкаюсь лицом в подушку. Ну не дура ли? Кто я и кто он?

Переворачиваюсь на живот, потому что спать в таком состоянии невозможно. Меня гложет досада: наверное я простыла, когда ковыляла с корпоратива в одной тоненькой куртке и легком платье! Если б я не была такой беспечной, мы бы с Даниилом сейчас зажигали. А теперь у него остались жена и сексуальная секретарша. «К кому он пойдет следом?» — вместе с этой мыслью в мою голову врывается болезненный бред.

Кот прыгает мне на грудь и мурчит, а мне кажется, что я вижу перед собой то Диму, то генерального. Оба говорят мне, чтобы я позвала секретаршу и посидела на ее месте, пока Даниил Владимирович как следует не отдохнет — я прекрасно понимаю, что они имеют в виду.

До утра мне удается немного поспать и в десять я звоню на работу. Узнаю: генеральный распорядился, что до конца года я могу не выходить. С отделом справится Димин заместитель. С меня отчет.

Наконец у меня есть силы встать и добраться до холодильника. Что я и делаю, обмотавшись простыней. Озноб все еще колотит. Выпиваю стакан молока — мне почти не хочется есть. Вчера ревность выворачивала меня наизнанку, но теперь я могу соображать трезвей. Усмехаюсь. В конце концов, мои главные таланты вовсе не в сексе. Вообще-то я хороший сотрудник. Пускай уж лучше за Даниил ценит меня за это, а то как-то неправильно получается.

С этими мыслями я принимаюсь за отчет, и сижу над ним до вечера, пока в глазах опять не начинает мутиться. Но я слишком уперта. Я докажу им всем, что достойна своего места! С этими мыслями я правлю документ до трех часов ночи. Докажу. Что. Я. Не. Шлюха.