Энн Макалистер - Однажды приедет принц...

Деметриос посмотрел на ее полуоткрытые губы и прижался к ним. На этот раз Анни первая своим язычком проникла в его рот, пробуя его на вкус и дразня. Его тело не замедлило откликнуться. Меньше всего Деметриосу хотелось сдерживать себя. Он готов был сорвать с нее одежду и войти в нее быстро и яростно. Ему хотелось большего, чем просто целовать ее. Он сходил с ума от желания.

— У тебя есть тут где-нибудь поблизости кровать, Анни Чемион? — прошептал он, касаясь ее губами.

Она улыбнулась и взяла его за руку:

— Сюда.

Будучи принцессой, Анни ни разу не сравнивала себя с Золушкой.

Понятное дело почему: Золушка не была принцессой от рождения. Она стала ею, когда пошла на риск и осмелилась сделать то, чего от нее никак не ждали. И сделала она это ради одной-единственной волшебной ночи.

Здесь они были абсолютно схожи.

Анни тоже хотела провести одну прекрасную ночь, которую она будет помнить вечно. Эта ночь поможет ей вынести все — не бесконечную рутину, как у Золушки до встречи с принцем, и даже не бесконечную череду королевских обязанностей, как у нее самой, но лишенное страсти и любви замужество.

Она подумала, что существует крошечный шанс, что Джерард полюбит ее так, как любил Офелию. Но, допуская подобную возможность, Анни понимала, что этого никогда не произойдет.

Если бы Джерард хотел пустить ее в свое сердце, он бы уже давно сделал это. У него были для этого годы. Так же, как и у нее. Нет, это никогда не случится!

Но Джерард, по крайней мере, познал любовь. Анни — нет.

И она хотела этого. Хотя бы один раз. Всего лишь один раз. Она не просила о чем-то вечном. Ей нужна всего лишь одна ночь — с Деметриосом Савасом. Конечно, это будет совсем не похоже на глубокую связующую любовь Джерарда и Офелии. Ведь помимо интересной беседы и ужина, ее с Деметриосом ничего не связывало.

Но у нее было воспоминание о нем, которое воскресло благодаря их сегодняшней встрече. Весь вечер ее не покидало головокружительное чувство, знакомое с юности, что нет ничего невозможного.

Когда он спросил, что она, черт возьми, себе думает, Анни рассказала всю правду. Она хотела всего на одну ночь вновь стать той юной девушкой, которой была раньше. И молодой Деметриос, которого она вообще не знала, а только мечтала о нем, был частью той прошлой жизни. То ли божественное провидение, то ли особый дар получать желаемое, то ли сама судьба привела его сегодня к ней по какой-то причине.

Сказать, что она была неопытна в подобного рода вещах, было бы сильным преувеличением. Она всегда чувствовала волнение, когда Джерард обнимал ее за талию, целовал в щечку или губы. Но сейчас от поцелуев Деметриоса Анни просто таяла.

Его губы были теплыми и такими настойчивыми. Так же, как и ее.

По дороге в спальню он снял с нее пиджак. Потом стянул блузку со сноровкой человека, который проделывал подобную процедуру не один десяток раз. На секунду она представила всех красивых женщин, с которыми он спал, женщин куда более искушенных в любовных делах и более привлекательных.

Тем не менее не похоже, чтобы он сейчас думал о них. Он полностью поглощен только ею.

Глаза Деметриоса, такие зеленые при дневном свете, сейчас в полумраке были почти черными. Скулы напряжены. Она чувствовала, что его пальцы слегка дрожат, когда он касался ее тела. Он притянул Анни к себе и проворно расстегнул кружевной бюстгальтер.

Затем сел возле нее на кровати и начал покрывать поцелуями ее обнаженные плечи, потом опустился чуть ниже и приник к ее груди. За всю свою жизнь Анни не испытывала ничего более возбуждающего, чем его дыхание на своей разгоряченной плоти.

Его волосы щекотали ей нос, они пахли морем и соснами. Анни глубоко вдохнула их аромат, как будто хотела запомнить на всю жизнь. Так воспоминание будет более осязаемым.

От ложбинки между грудей он проследовал к поясу юбки. И только когда его пальцы нащупали застежку, Анни вздохнула и покачала головой.

Он отпрянул, его лоб был наморщен, а волосы взъерошены.

— Нет?

Анни захотелось разгладить эти складочки.

— Да, — заверила она его, — просто… мне не хочется быть здесь единственной раздетой. — И в надежде посмотрела на него, думая о том, не переходит ли она границы.

Деметриос улыбнулся. Он присел на пятки и опустил руки на бедра:

— К вашим услугам.

Анни сглотнула. Она поднялась и села у изголовья кровати. Когда она потянулась к нему, она чувствовала себя очень неловко, но ее руки в точности знали, что надо делать, расстегивая пуговицу за пуговицей на рубашке и открывая его обнаженную грудь. Кончиками пальцев она слегка прикоснулась к дорожке жестких завитков, которая вела вниз к поясу его брюк.

Едва дыша, Деметриос следил за каждым ее движением. Его лицо было напряжено, глаза прикрыты, а тело превратилось в натянутую тетиву, как будто он терпел неимоверные муки.

— Все в порядке? — спросила Анни с тревогой в голосе.

Он хрипло засмеялся:

— О да! Лучше не бывает.

Затем он резко сдернул с себя рубашку и швырнул ее в сторону, взял руки Анни и опять притянул их к своей груди.

Его кожа была горячей и покрылась испариной. Она чувствовала, как неистово бьется его сердце под ее ладонями. Повинуясь инстинкту, Анни прильнула губами к его груди. Затем покрыла поцелуями его ключицу, плечи, шею, потерлась носом о его колючий подбородок. Она легонько куснула его за ухо, а потом провела по нему языком, заставив Деметриоса содрогнуться.

Она улыбнулась его реакции, чувствуя пьянящую власть над ним и неимоверное возбуждение от осознания того, что он хочет ее так же сильно, как и она его.

Затем он опять уложил ее на кровать. Быстро расстегнул молнию на юбке, стянул ее вниз, обнажив ноги, и бросил на пол.

Анни потянулась к ремню на его джинсах, и Деметриос остановил ее:

— Я сам.

В считанные секунды он сбросил джинсы и вернулся к ней.

Деметриос старался не торопиться. Он понял, что Анни не из тех, кто предлагает себя мужчинам. Ее прикосновения были неуверенными, но от этого не теряли свою соблазнительность. По правде говоря, они были более возбуждающими, чем что-либо, что он чувствовал за прошедшие несколько лет. Конечно же Лисса была опытной в постели. Но, зная, что она оттачивала свое мастерство, переспав со множеством мужчин, Деметриосу пришлось приложить немало усилий, чтобы не вспоминать об этом.

Прикосновения Анни нельзя было сравнить с прикосновениями Лиссы. Когда Анни касалась его своими нежными пальчиками, было такое ощущение, что она изучает его и снова пробуждает к жизни.

Анни подняла руку и медленно провела пальцами по его груди сверху вниз, нечаянно задев его пульсирующую плоть, отчего он почти обезумел.