Ким Лоренс - Красавец и ученая дама

— Извините, что вы сказали? — неуверенно переспросила она.

— Вы все прекрасно слышали, — укоризненно сказал он.

— Это было только один раз, — неохотно призналась она, понимая, что он все равно настоит на своем и все равно добьется от нее правдивого ответа.

— Почему вы не рассказали матери о том, что этот мерзавец ударил вас? По ее словам, он был воплощенным совершенством.

— Она бы сильно расстроилась, и... кроме того... мне не хотелось выставлять себя жертвой.

Последовала долгая мучительная тишина. Люк молча смотрел ей в лицо. Потом слегка пожал плечами.

— Глупое упрямство, — сухо заметил он. — Не все мужчины такие негодяи.

— Господи! Да я и сама это знаю! — воскликнула Меган. — Только не думайте, что у меня после этого возникли комплексы. Да что же это такое! — возмутилась она, обращаясь уже к застрявшей туфле.

Люк наклонился к ее ноге. Меган замерла. У нее почему-то вдруг сильно закружилась голова, она даже закачалась, как былинка на ветру.

— В этой ситуации нужно действовать осторожно, — заметил Люк.

Его прикосновения были легкими и скользящими, однако чувствительное тело Меган воспринимало их как раны от острого разящего кинжала. Когда кончики его пальцев слегка коснулись ее лодыжки, затянутой тончайшей тканью чулка, она даже прикусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон. В такой ситуации трудно было мыслить разумно.

— Туфля очень крепко застряла, — через некоторое время произнес Люк.

От огромного нервного напряжения Меган казалось, что его голос звучит откуда-то издалека.

— Можно подумать, вы сделали великое открытие, — проворчала она, пытаясь привести свои мысли в порядок.

Склонившийся у ее ног мужчина поднял голову. В свете умирающего дня Меган не могла видеть четко его черты, только глаза... и губы... О боже!

— Вам придется снять их.

Сделаю все, что ты хочешь! Только бы не сказать это вслух! Меган нервно облизала губы.

— Что? — осипшим голосом спросила она.

— Туфли, — ответил Люк. — Вам придется снять туфли. И чулки тоже, — добавил он, подумав.

Горячий комок внизу живота мешал Меган сосредоточиться, а уже секунду спустя она обнаружила, что стоит на одной ноге, опасно наклонившись в одну сторону, не понимая, когда все это успело произойти.

— Ради бога... — прервал ее размышления слегка раздраженный голос Люка. Он взял ее руки и положил себе на плечи. — Держитесь же за меня.

Выбора не было, иначе она просто упала бы.

— Подождите немного. Вот так. — Люк поднялся, держа в руках туфлю без каблука. — Боюсь, что туфли теперь придется выкинуть, — с сожалением сказал он.

Потеря туфли менее всего беспокоила Меган. Гораздо больше ее волновало то, как она реагирует на контакт с ним. В сгущающихся сумерках невозможно было прочесть выражение его лица.

— Это неважно. — От смущения ее голос звучал несколько вызывающе. Без каблуков она доставала ему только до плеч. Сознание собственной хрупкости и незначительности должно было бы показаться ей невыносимым. Должно было бы...

Меган разжала пальцы, и они словно нехотя медленно соскользнули с его широких плеч, задев в своем движении кожу на шее в разрезе футболки. Она почувствовала, как напряглось его тело. Ей совсем не хотелось думать, что он принял ее жест за желание привлечь к себе внимание.

— Наверное, нам надо вернуться в дом, — неуверенно сказала она и сама ужаснулась, с какой неохотой прозвучали ее слова.

— Полагаю, вы правы, — согласился он. — Вы всегда поступаете правильно, та cherie?

Вздохнув, она медленно подняла голову и встретила взгляд его загадочных серебристых глаз, и ее сердце забилось тяжелыми гулкими ударами. Люк. Это вымышленное имя, такое же вымышленное, как и его роль, странным образом шло ему.

Никогда в жизни она не встречала таких привлекательных мужчин.

— Я стараюсь поступать правильно, — ответила Меган и, отведя в сторону взгляд, неуверенно засмеялась. — Я не собираюсь тратить время на то, чтобы задать вам такой же вопрос.

Весь вид Люка говорил о том, что его главным принципом в жизни было делать все наперекор общепринятому. Может быть, чувство опасности было главным секретом его привлекательности. Он так естественно вошел в свою роль и так безукоризненно исполнял ее, что она невольно начала ему подыгрывать, увлекаясь витающей в воздухе интригой.

— Я пытаюсь вести себя естественно. Нам определенно нужно возвращаться, только сперва...

Наклонившись к ней, Люк заключил в ладони ее лицо. Меган почувствовала на щеке его дыхание, а на губах — прикосновение его губ.

Она успела пробормотать его имя, потом ее заглушил его сокрушительный поцелуй — нежный, но очень настойчивый.

Люк прервал поцелуй и из-под ресниц, бросавших густую тень на скульптурные скулы, посмотрел на нее — женщину в его объятиях, в глазах которой бушевала страсть. Он удовлетворенно кивнул.

— Вот теперь вы выглядите как женщина, сорвавшая поцелуй под луной.

Меган не чувствовала под собой ног. Она вся пылала, в каждой клеточке ее тела бурлила страсть. Его слова были для нее как холодный душ.

— Луны сегодня нет, и я не позволю, чтобы мною манипулировали, — решительным и сердитым тоном заявила она.

— Я не манипулирую вами. Я просто поцеловал вас, и должен сказать, — он озорно улыбнулся, — мне это очень понравилось.

— Я рада, что ваша игра доставляет вам удовольствие. Только в следующий раз сначала спросите меня, желаю ли я целоваться, — сказала она, сердито вытирая губы. Но этот жест лишь напомнил ей, как приятен был его поцелуй.

Люк внезапно утратил привычное спокойствие и вспыхнул неприкрытой яростью.

— Уж не хотите ли вы сказать, что я поцеловал вас насильно?

— Ну, не совсем так, — пошла она на попятную, виновато отводя взгляд от его искаженного гневом лица.

— Вот и хорошо. Мне не нужно прямого указания на то, что женщина жаждет поцелуя. Я и так знаю, что вы этого хотели.

Звонкая пощечина прозвучала в тишине дворика. Меган испуганно прижала ладонь к губам, стараясь угадать его реакцию, но лицо Люка осталось непроницаемым. На его щеке проступал темный след отметины.

— Мне нет прощения, — сокрушенно проговорила Меган. Тот факт, что она была слабее его физически, вовсе не оправдывал ее несдержанность. Ей стало очень стыдно. — Вы правы. — Теперь к стыду примешивалось унижение. — Я действительно хотела, чтобы вы меня поцеловали. Поэтому так сильно рассердилась... но не на вас, — поспешно добавила она. — Я рассердилась на себя.

— Вы действительно хотели, чтобы я вас поцеловал? — У него на щеке дрогнул мускул.