Кейт Уолкер - На вершине мира

– Похоже, ты права…

Заговорив, Карим поднял голову и поймал ее взгляд. Он был так близко, что Клемми видела свое отражение в его невероятных глубоких темных глазах, окаймленных густыми черными ресницами. Он пах мускусом и лимоном, от этого сочетания кружилась голова. Ей показалось, или его голос чуть охрип? Кончик его языка прошелся по полным губам, оставляя на них влажный блеск. Может, у него тоже во рту пересохло и ему тоже тяжело глотать, как и ей?

– Наверное, стоит приложить холод, чтобы опухоль опала? – пробормотала девушка.

– Хорошая идея. – Карим вскочил на ноги. – Затем, возможно, нам удастся выехать на дорогу и убраться отсюда.

Конечно, единственное, что имеет для него значение, – поскорее увезти ее. И ему обязательно надо было подчеркнуть это… Как же она обманывалась, думая, что, он реагирует на нее так же, как и она на него! Глупая мысль!

Глупая, сумасшедшая мысль! Что может такой мужчина, как Карим аль-Халифа, наследный принц, найти в такой девчонке, как она, в рваных джинсах и старом свитере, с растрепанными волосами? В девчонке, которая находит больше радости в книгах и картинах, чем ее сверстницы в клубах и барах?

Что может привлечь его к ней, у которой на лбу написано, что она невежественна в вопросах, касающихся противоположного пола. Наверное, это заметно в каждом ее неловком движении, в каждом плохо скрытом заинтересованном взгляде. Такие мужчины, как Карим, выбирают гламурных утонченных женщин. И Набил тоже. Несмотря на юный возраст, его уже несколько раз замечали в обществе красивых моделей и актрис. Ему предоставлена полная свобода. И он имеет право сходить с ума, пока не свяжет себя узами брака по договоренности.

– Горох… – резко бросила Клемми. – Морозильник…

Она махнула рукой в сторону кухни. И только когда Карим отправился туда, она смогла восстановить дыхание и успокоить бешено бьющееся сердце.

– Можно привязать мешочек с замороженным горошком к лодыжке.

Карим, не нуждающийся в объяснениях, уже открыл морозильник и начал выкладывать контейнеры и пакеты в поисках подходящего.

– Если он у меня вообще есть…

Внезапная мысль посетила ее, и она едва сдерживала смешок, готовый вырваться из груди.

– Что такое? – поинтересовался Карим.

Его тон уже не был таким раздраженным, как раньше. Клемми показалось, что он стал гораздо мягче, в нем появилась теплота. Или она опять все придумала?

– Над чем ты смеешься?

– Поверить не могу, что ты копаешься в морозильнике, ища горошек, когда на улице полным-полно снега и льда! Можно взять пакет, наполнить его снегом и приложить к моей лодыжке.

– Возможно, ты и права, но… – По звуку было похоже, что Карим вытащил что-то из морозильника. – Вместо горошка я нашел кукурузу, и мне кажется, что она справится с задачей ничуть не хуже. Слушай, у тебя совсем нет еды, – заметил он, возвращаясь в гостиную и опускаясь на пол рядом с диваном. – Этим даже пташку не накормить.

– Я не делала запасы, готовясь к отъезду в Растаан… Ай!

Карим буквально бросил ледяной пакет на ее лодыжку. И следа не осталось от грациозности и сдержанности, которые он проявлял до сих пор.

– Больно? – встревожился он.

Клемми замотала головой, опасаясь, что холод замороженных овощей сменится волнующим теплом его рук, этим тревожащим ощущением его прикосновения.

– Нет. Я просто не ожидала. Уверена, что скоро станет лучше…

– Да уж, было бы неплохо. Нам давно пора быть в дороге.

Похоже, пара минут, что он провел в поисках пакета, заморозила его душу, и он снова стал непробиваемым, покрытым льдом. Но что более вероятно, она дала слишком много воли своей фантазии, решив, что услышала, как потеплел его голос.

– Ты по-прежнему хочешь уехать сегодня? Ты просто сумасшедший! Тебе приходилось когда-нибудь водить машину в таких условиях?

– Я жил – и водил машину – в Европе.

«Но не в такой снегопад», – признался себе Карим. В нормальных обстоятельствах он никуда не поехал бы. Однако сегодня не тот случай. Не осталось ничего нормального – сначала отец, потом Набил, а теперь еще и Клементина.

И в его реакции на нее тоже нет ничего нормального. Выворачивающий душу, сжимающий все внутри, брутальный, животный голод вызывала в нем эта женщина.

Черт возьми!

Карим вскочил на ноги и отошел, позволяя Клемми самостоятельно уложить пакет с кукурузой на больное место. Он едва сдерживался, наблюдая, как румянец возвращается на ее щеки, как волнующе она покусывает губу. Но самое худшее – это неожиданная уязвимость в ее взгляде. Каждое движение девушки эхом отзывалось в крови. И все это уничтожало его самоконтроль.

«Глупо, глупо, глупо», – твердил себе Карим, направляясь к двери.

Но с каждым ударом сердца ему становилось все сложнее убеждать себя в том, что он справится. Просто у него давно не было женщины. Еще один показатель того, что его жизнь последние шесть месяцев шла к чертям. Ее вывернули наизнанку, и теперь это было только подобие былой жизни. Она никогда не станет прежней.

Возможно, ему стоит выйти во двор и попытаться снова завести машину, чтобы вернуть ощущение реальности. Холодный ветер и снег вполне сойдут за ледяной душ и остудят его пыл. Карим надеялся, что надолго. Когда он заглянул в глаза Клементины и увидел в них глубокую печаль, им овладело нечто сродни сумасшествию, его мозг отказывался мыслить разумно.

На мгновение Карим забыл, кем она является и почему он оказался здесь. Он понял, что долгое время ставил свои интересы и желания на последнее место. А теперь они напомнили о себе, когда он увидел Клементину, последнюю женщину, к которой должен был бы испытывать эти желания.

Снег закружился, хлеща его по лицу, как только он открыл дверь. И он поднес руки к глазам, защищая их. Сквозь белую пелену дальше носа ничего не было видно, но Карим не собирался поворачивать обратно. Физические упражнения и борьба с холодом были единственным противоядием неудовлетворению, сжигающему его изнутри.

Как долго он будет возиться? Клемми не могла сидеть спокойно с тех пор, как Карим исчез за дверью. Ей непременно надо было выяснить, что происходит и когда они смогут уехать. Вечер уже начал подкрадываться к деревне, заполняя комнату темнотой, но, когда она попыталась подняться и включить свет, боль в лодыжке вынудила ее вскрикнуть и вернуться на диван. Надо попытаться еще раз. В гостиной стало холодно и неуютно. Держась за спинку дивана, Клемми снова приподнялась как раз в тот момент, когда Карим распахнул дверь. Он был больше похож на снеговика, чем на человека, его куртка была облеплена снегом, а волосы намокли.

– Ну, наконец-то. – Держась за спинку дивана, она наблюдала, как Карим, стоя на коврике у двери, пытается счистить с себя налипший снег. – Мы едем?