Дженна Питерсен - Заветное желание

— Ты это сказала просто так, — произнес Рис голосом спокойным и даже равнодушным, словно она изрекла некую банальность.

Энн закрыла глаза. Свое чувство она уже выразила и хотела быть уверенной, что не повторит ошибку. Прежде чем ответить, следует обдумать все свои возможности.

Она могла открыть глаза, улыбнуться и подтвердить, что имела в виду не то, о чем сказала. А потом вернуться в Лондон. Наверняка Рис будет счастлив.

Но всю жизнь она пыталась сделать Риса счастливым. И его отца. И общество. И любого, кроме себя. Она страстно хотела его, тех проблесков доброты в нем. Она стремилась к браку по любви, к надеждам и мечтам, которые вселили в нее романы и волшебные сказки. Если она теперь уедет, то ее друзьями, ее любовником останутся только мечты и сожаления.

— Я не могу, — открыв глаза, прошептала она.

— Что? — спросил Рис.

Она покачала головой.

— Тебе ведь было бы спокойнее, если б я тебя не любила.

— Это глупое влечение, Энн. У нас был брак по договору. Его устроили наши родители. Я никогда не претендовал на что-то большее или меньшее. Но если я как-нибудь ввел тебя в заблуждение…

Энн прервала его, невесело рассмеявшись:

— Нет. Ты никогда не давал мне оснований думать, что любишь меня. Когда мы были моложе, ты мог быть дружелюбным. Когда умерла моя мать, ты мне сочувствовал, даже был добрым, если считал, что этого не видит твой отец. Спустя годы я порой замечала, как ты смотришь на меня… но ты всегда отводил взгляд, и я знала, что напрасно льщу себя надеждой.

Рис поморщился, словно от боли, однако промолчал. И было непонятно, то ли он позволял ей высказаться, то ли ее признание лишило его дара речи.

— Сердцу не прикажешь, Рис. А мое любит тебя с тех пор, как я увидела тебя.

Он прищурился, скривив рот.

— Пожалуйста, не говори подобных вещей.

— Почему? — Ее тон не отражал всей обиды на мужа за его холодное безразличие к ее чувствам. — Потому что сам не позволял себе никаких чувств? Потому что избегал любви так же, как гнева и боли? Потому что сейчас произошло непредвиденное, что заставило тебя испытать эти чувства, и это…

— Нет! — Рис схватил Энн за плечи. Она смотрела ему прямо в лицо, полное отчаяния и всех чувств, в отсутствии которых она его обвиняла. — Потому что я не могу, черт возьми. Ты не понимаешь, но я стараюсь тебя защитить.

Она дернула плечами, сбрасывая его руки.

— Ты всегда говоришь это, как будто знаешь, кому и что лучше. Но ты ошибаешься. Пойми, я не хочу твоей защиты, Рис. Я хочу чего-то более глубокого, намного более важного, чем это.

С минуту он пристально смотрел на нее, потом развернулся и покинул коттедж. Покинул ее. Снова.

Глава 5

Рис стоял на берегу. Песок набивался между пальцами его босых ног, когда сердитые волны ползли к нему, с каждым ударом подбираясь все ближе. Если б он с такой же шумной яростью мог выразить собственный гнев!

А он был разгневан, очень разгневан. Почему Энн так необходимо любить его? Более того, признаваться в своих чувствах? Вся его жизнь перевернута вверх дном, нет ясности, кто он такой, что ждет его в будущем, полная неопределенность.

Среди этой неразберихи, в этом аду, нет места для любви Энн. Такого рода сильное чувство слишком опасно. Рис просто хотел исключить его, как и любое другое чувство, которое не мог контролировать. Они ему не нужны.

— Привет.

Рис замер, услышав за спиной голос Энн. Должно быть, прошел уже час с тех пор, как он выбежал из дома. Неужели она не поняла, что он хочет покоя? Видимо, нет.

Он медленно повернулся. Энн стояла у подножия тропы, держа в руках чулки и туфли. Она заплела волосы и переоделась в другое платье. Более мягкий фасон шел ей, она выглядела еще красивее. Она всегда была красивой, но теперь Рис увидел ее… действительно увидел, и, похоже, впервые. До сих пор Энн была для него только дополнением к его будущему. Теперь же он не мог не заметить в ее глазах кротость, доброту и нежность, которые делали ее столь желанной в светском обществе.

Кроме того, за всем этим была еще сила духа, нечто более глубокое. Энн приехала сюда из-за него, отказалась ему подчиняться и не отступила, даже когда он ее оскорбил и, возможно, напугал. Она готова была спасти ему жизнь, когда подумала, что он собрался броситься со скалы.

И потом была еще страсть. Конечно, глаза у Энн довольно красивые, но прежде Рис не осознавал, что главное в них — выражение. Страсть… Энн могла не проявлять ее в бальных залах, могла даже не знать о ней, но когда она с криком бежала по склону к утесу, когда дала ему пощечину, когда он целовал ее в коттедже и, главным образом, когда она призналась ему в любви… Рис почувствовал глубину и постоянство ее страсти. Все эти годы он причислял Энн к разряду женщин, которые не позволяют глубоким чувствам осложнять им жизнь. Но вместо этого Энн просто скрывала их.

И вот теперь, глядя на нее, он удивлялся, что был настолько слеп все годы их помолвки.

— Рис?

— Да. Привет, — наконец сказал он. — Я подумал, что ты, возможно, уехала.

Энн прикусила язык, призывая себя не затевать спор по поводу ее отъезда, и вместо этого сказала:

— Выйдя из дома, я увидела, что кучер оставил мою дорожную сумку, когда уехал. А я даже не заметила.

Рис моргнул. Несмотря на свою обычную наблюдательность, он тоже этого не заметил, настолько его отвлек их спор и внезапная страсть к Энн.

— Во всяком случае, я отнесла ее в дом и распаковала.

— Сама? — удивился он.

— Да. По-твоему, я не способна положить в ящик комода несколько вещей? Когда я закончила, и к тому времени ты не вернулся, я пошла тебя искать.

Он молча кивнул, не находя достойного ответа женщине, которая любила его. А он даже не знал этого и теперь гадал, что еще она хранила в душе столько лет. Да и знает ли он ее вообще?

Энн прошла мимо него к воде и, слегка подняв юбку, позволила волне омыть ее босые ноги.

Рис сглотнул.

— Здесь красиво, — наконец сказала она, когда неловкое молчание слишком затянулось.

Рис снова кивнул. Эта тема его вполне устраивала.

— Летом мать обычно привозила нас сюда. Она говорила, что каждый ребенок, независимо от положения, заслуживает того, чтобы хоть неделю побегать на свободе.

Рис закрыл глаза. Он живо представил, как его всегда уравновешенная мать бегает по песку, смеясь, играя с ним и его сестрами. Теперь его мнение о ней изменилось. Здесь ли он был зачат или в каком-то другом месте, куда она сбегала от мужа? Встречалась ли она только с отцом Саймона, или в ее жизни были и другие мужчины?

Боже правый, страшно подумать, чем обернется теперь ее неосмотрительность! Для него, для нее самой и для его сестер. Если правда станет известна, все они будут наказаны за ее ужасающий поступок.